Соседка по лестничной клетке – дородная дама, похожая на актрису Федосееву-Шукшину. Никогда не здоровается, молча проходит мимо, демонстрируя внушительную корму. Ковыряет ключом в обитой потемневшей вагонкой двери и исчезает в однокомнатных апартаментах.

Так ли уж обязательно людям здороваться в пятимиллионном городе? Верунчик, когда мы приезжаем к тёще на Кубань, напоминает мне: «Папа, здесь надо здороваться. Здесь все люди здороваются друг с другом».

До переезда в этот дом мы проживали в квартире-студии в новеньком 25-этажном стеклобетонном строении, где только в нашем подъезде находилось 300 квартир, – и все жильцы здоровались в лифте. Почему? Нас объединяли чувство новизны, перемены к лучшему, праздник новоселья. Все ревностно соблюдали порядок в подъезде, лифтовых кабинках и на чёрной лестнице. Мы даже собственную дружину самообороны создали. Когда на площадке 24-го этажа поселились «нарики» и занесли туда диван, кресла и журнальный столик, то по первому кличу в соцсети полсотни здоровых мужиков вышвырнули обдолбанную нечисть.

У нас было так: каждые сутки по дому заступали дежурить десять человек, в 22.00 совершали обход всех парадных и чёрных лестниц. В случае необходимости подавался сигнал тревоги, и дом мгновенно мог выставить сто, двести, а то и триста крепких защитников. Шутка ли – две тысячи квартир! Потому городская нечисть из наших подъездов быстро исчезла.

В новом доме и жизнь была новая, мы её отчаянно защищали, заявив участковому, что, если он не хочет работать, то будем работать сами, но при этом снимем всё на видео и станем регулярно выкладывать в соцсетях любые недоработки власти. И нас зауважали!

А здесь панелька 1995 года с состарившимися в этом доме жильцами, большинство из которых от жизни уже ничего не ждёт. Четыре десятка пенсионеров, пяток алкашей, отставной генерал – из тех, которые не крали у государства. Несколько семей среднего возраста и достатка. Три футболиста-дублёра «Зенита» в служебном жилье на десятом этаже. Ещё пара съёмщиков, которые постоянно меняются. Зато в двадцати минутах – чистый лес, грибы, ягоды и канал, в котором можно купаться и даже рыбачить. Поэтому мы и облюбовали здесь маленькую, хорошо отремонтированную трёшку.

Соседи тут тоже здороваются друг с другом, как на кубанском хуторе. К нам поначалу присматривались, а потом стали здороваться, тем более что всех пленили Верунчик и наш тойтерьер Макс, и уж после признали нас с женой. И только дородная «казачка» с внешностью известной актрисы продолжала проходить мимо, не отвечая на приветствия. Ну и пусть.

Соседка проживает в однушке с сыном – молодым, рослым, симпатичным мужчиной лет тридцати пяти. Каждое утро он выходит из квартиры с электросамокатом и куда-то уезжает. Вечером возвращается на самокате домой. За пять лет мы никогда не видели его с женщиной. Ну и ладно, нравится взрослому мужику жить с мамой в однушке – это их жизнь, их проблемы.

Спустя четыре года мы с соседкой наконец пообщались. Она застала меня за чтением доски объявлений и неожиданно спросила:
– Скажите, а коммунальные услуги вы по интернету оплачиваете?
– Конечно. Это быстро, удобно. Не надо ездить за шесть остановок в пункт приёма платежей и торчать в очереди со столетними бабками.
– Не делайте этого! – соседка снизила голос до шёпота. – Скажу по секрету: все платежи в интернете идут прямиком в Вашингтон, в карман Байдену.

Вот оно что. Предупреждал меня в юности однокурсник Витя Леший: «Шиз косит наши ряды, дружище. Будь бдителен!» Ничего с тех пор не изменилось.

– Спасибо, – тем же полушёпотом ответил соседке. – Спасибо, что предупредили. Впредь буду оплачивать только в пункте и только по квитанции.

Подмигнув с видом дворцового заговорщика, соседка прикрыла дверь.

С тех пор мы стали здороваться. А потом она куда-то исчезла. Но я не особо огорчился. Все мы живём в домах-«человейниках» каждый своей жизнью. И только сын соседки периодически появлялся на площадке с неизменным самокатом, не здороваясь. Он вообще ни с кем в доме не здоровается.

Спустя год я повстречал соседку у подъезда и не узнал – это была ровно половина былой «казачки». Мы поздоровались и разошлись. Мало ли что? Я сбросил за полтора года двенадцать кило. Возобновил отжимания от пола, перестал жрать на ночь – вот и результат. Может, и соседка?

Прошло ещё два месяца. Я появился в подъезде, когда соседка ковыряла ключом в замке. Обернулась на звук шагов, поздоровалась. Тощая бабка с жёлто-зелёным суглинистым лицом. Механическая желтуха! Не надо быть врачом, чтобы понять, почему. «Печалька, – подумал я. – Но это её жизнь».

Наступил май, и я повстречал соседку в палисаднике со стороны улицы. Она стояла в цветущих кустах черёмухи и сирени с таким видом, словно прощалась с миром. Соседка не поздоровалась, сделала вид, будто меня не видит. А может, и вправду не заметила? Стоит себе среди буйной зелени и медитирует.

Вскоре она надолго исчезла. Насовсем? Нетрудно догадаться, почему. Не встречал её месяц, два, полгода, год. Достаточное время, чтобы понять: человека больше нет. И сын её исчез. Только один раз приводил каких-то людей, которые придирчиво осматривали квартиру и подъезд. Продаёт однушку? Так это его жизнь, его проблемы.

И вот вчера, спустя ещё год, в два часа пополудни, когда я возвращался из магазина с пакетом продуктов, дверь однушки приоткрылась, и оттуда выглянула «Федосеева-Шукшина». Выглядела она лучше, чем тогда, в палисаднике, даже с лица побелела.

– Здравствуйте! – обрадовался я. – Давненько вас не видел. Как вы себя чувствуете?
– Здравствуй! – ответила соседка. – Мне теперь хорошо. А чувствую я себя никак. Потому что я давно умерла.

И закрыла дверь. Вот уже полгода как я не вижу ни соседки, ни её странного сына.

Поначалу испугался. Потом подумал и успокоился. Мало ли что случается в пятимиллионном городе?