В художественной школе я влилась в вечернюю разновозрастную группу, причём оказалась старше всех. Большая часть уже имела опыт рисования, а мне уроки давались трудно. Но я старалась и не теряла энтузиазма. Через некоторое время муж с интересом стал разглядывать мои работы, они ему нравились. К счастью, он очень любил меня и совершенно не разбирался в искусстве. Ему нравилось всё, что я делала, и этот интерес поддерживал меня. У него даже появились любимые работы среди моих произведений.

В художественной школе мне удавалось совершенствоваться, развиваться, и я с жадностью включилась в творческий процесс, не обращая внимания на усталость после работы и неуверенность в себе. Меня окружали увлечённые люди, а это притягивает. На занятиях часто подглядывала, как пишет Маша. Она мне казалась очень талантливой. Но даже рядом с ней я никогда не огорчалась, если что-нибудь не получалось. Преподаватель подходил ко мне, всматривался. Я опережала его:
– Что? Пять с плюсом?

Он смеялся и отвечал всегда одинаково:
– Ну нет. Но на четыре с минусом потянет.

Художественная школа заполнила все мои мысли. Я спешила туда, как спешит человек на праздник, боясь, что тот начнётся без него. Жила от урока до урока, предвкушая радость общения с близкими по духу людьми. Там царила атмосфера любви и радости.

Окна нашего класса смотрели на земляной вал старинной крепости. Зимой он превращался в ледяную горку. Когда подходила к окну, то с завистью наблюдала, как дети с визгом съезжали вниз. Мне не довелось в детстве кататься с горки: я жила тогда в равнинной местности. И теперь каждый день во мне вспыхивало детское желание – замирая от страха, промчаться с высокой горки.

Однажды я предложила это своим «одноклассницам». Уговорила сбежать пораньше с занятий. Но, поднявшись на самый верх, поняла, что переоценила свои возможности. Больше всего на свете я боюсь высоты. Впрочем, отступать было поздно – ведь сама уговорила девчонок прийти сюда.

Оглядевшись по сторонам, я увидела рядом женщину с тремя дочерями. Одна из них предложила мне съехать вместе на какой-то картонке. Я облегчённо выдохнула – половина проблемы решена. И вот, обхватив ребёнка, я с закрытыми глазами помчалась вниз. Чувство полёта впервые дало ощущение свободы. Меня охватила огромная радость от исполнения давнего желания. Время просто остановилось. Дальше было уже не так страшно.

Через пару недель, сбежав с занятий, мы опять поднимались на заветную высоту, и я услышала, как моя напарница по тому первому спуску громко говорит своей маме:
– Опять эта тётя со своими художницами пришла!

Вечером муж курил на лестничной площадке, дожидаясь меня с занятий. Его обрадовал мой уставший вид в сочетании с прекрасным настроением.

– А варежки опять мокрые, – улыбнулся. – Прогуливала на горке?

И я почувствовала себя провинившейся школьницей, у которой всё лучшее ещё впереди.

Растаял снег. На занятиях преподаватель уже менял композиции на весенние – не надоевшие тыквы, яблоки и геометрические предметы, а живые цветы в вазах. Учебный год подходил к концу, но так не хотелось расставаться! Мы все за этот год стали дружной семьёй. Это круг общения, в котором меня не покидало чувство праздника и огромного счастья.

В следующем году по семейным обстоятельствам я вынужденно оставила художественную школу. Было очень жаль расставаться. Но Маша, за чьими успехами в живописи я особенно внимательно следила, не ушла из моей жизни.

Девятнадцатилетняя разница в возрасте не мешает нам общаться до сих пор. Мы часто звоним друг другу по самым разным поводам. Я продолжаю писать картины и благодарю судьбу за тот этап своей жизни.