Вчера написала заявление об увольнении. Не могу больше – выгорела. Позади несколько лет работы в этой организации – руководящая должность, формирование отдела, новые проекты, ответственность, проблемы дефицита кадров.

Ситуация и раньше была непростая. Но с начала этого года начался какой-то безумный забег, бесконечный марафон. Одна сотрудница в январе в очередной раз ушла в декрет. Замену брать не стали, потому как оптимизация. Следом вторая девочка серьёзно заболела. Полмесяца я работала за троих: приходила на работу в 7.00 и уходила в 20.00. Однако всё равно не успевала сделать всё. Не раз обращалась за помощью к руководству – глухо. На вопрос, будем ли искать замену ушедшей в декрет женщине, последовал жёсткий ответ: нет.

Когда вторая сотрудница наконец-то выздоровела, через три недели от перегрузки взвыла и она. А при отлучке одной из нас работа на данном участке замирала – подменить-то некому.

Одновременно ширился список вышестоящих руководителей и их полномочий. Ко вчерашнему дню я уже не знала, сколько у меня начальников, которым следует предоставлять данные, причём с разной периодичностью – от ежедневных отчётов до ежемесячных. А ведь текущую работу «за себя и за того парня» никто не отменял. Параллельно с меня начали снимать одни полномочия за другими. Вскоре стало ясно, что фактически я уже не руководитель отдела в части прав, зато в смысле обязанностей являюсь и рядовым сотрудником, и начальником.

Появились проблемы со здоровьем. Давление в течение рабочего дня подчас доходило до 180, сбивалось в лучшем случае до 160–150. Я перестала спать. Начала превращаться в старуху – в зеркало на себя смотреть боялась. Случались приступы и на совещаниях: щёки и грудь покрывались красными пятнами, глаза будто из глазниц вываливались, под лопаткой ныло. Плюс бессонница, головные боли, перебои сердцебиения. Становилось страшно за себя.

Как при этом я не скатывалась в истерику, сама не понимаю. В офисе вела себя корректно, на людях держалась. Но, садясь вечером в машину, сомневалась, смогу ли доехать до дома. Как браться за руль, когда в висках стучат молоты, а сердце трепыхается в ритме зумбы?

Мой ребёнок почти постоянно жил у бабушки с дедушкой, забирала его только на выходные. Работа, работа, работа… Я фактически превращалась в зомби и понимала, что выполняю свои обязанности за гранью возможностей.

Начинается новый месяц, предстоят новые отчёты, а это, помимо прочего, анализ огромного массива данных. Все мои аргументы с перечислением фактов, подтверждающих острую необходимость взять ещё одного человека, оставлены без ответа, зато было сказано, что при невыполнении плана премиальная часть моего заработка может быть урезана со ста процентов до нуля.

Всё, довольно! Я нужна сыну, родителям и себе живая и здоровая. Терпение окончательно лопнуло, и я приняла решение. Неделю его вынашивала, маялась, никому ничего не говорила. А вчера с утра написала заявление. Сгоряча хотела уйти без отработки, даже о двухнедельном больничном подумывала.

Руководство испытало шок. Меня обвинили в том, что я подвожу организацию, бросаю в сложный момент. Но на их эмоции я уже не реагировала, ибо успокоительные препараты, назначенные врачом, обладают накопительным эффектом.

В тот же день со мной провели беседу. Для начала спросили, насколько моё решение окончательно и бесповоротно и есть ли смысл предлагать мне более высокую должность и, соответственно, зарплату. От первой перспективы меня аж передёрнуло, я прекрасно понимала, какой ворох новых обязанностей на меня обвалится. Что касается зарплаты – я предполагала, что такое предложение последует. Неделю думала, какая сумма меня устроит, и поняла, что никакая. Даже мифические 200 тысяч. В конце концов, здоровье дороже.

Во второй половине дня было назначено ещё одно совещание, уже с тремя руководителями. Я понимала, что лучше договориться с ними, чтобы не лишиться премии, которая составляет большую часть зарплаты. Поэтому, когда после обеда все немного успокоились, я озвучила своё предложение – добросовестно отрабатываю две недели, а по окончании мне выплачивают расчёт в полном объёме – там получается приличная сумма. Слава богу, пообещали рассчитаться полностью. И подписали заявление.

За эти дни собираюсь привести в порядок документацию, почистить компьютер. Но собственные наработки, облегчающие рабочий процесс – плод напряжённого интеллектуального труда, – передавать никому не стану, они мне самой пригодятся. Надеюсь, это не последняя моя работа.

И всё-таки на душе кошки скребут. Прикипела я к этой компании.