Верятин, мой старый приятель, за последнее время сильно сдал, ходит с палочкой. Поглядеть на него – в чём только душа держится, но духом по-прежнему крепок. Восемь лет назад свалилась на него напасть – онкологическое заболевание. Разъедает Верятина болезнь, точит как ржа железо. Врачи отмерили ему самое большее полгода, безнадёжно махнули рукой и отправили домой умирать. Но Верятин, хоть и интеллигент в третьем поколении, оказался не тем человеком, которого легко сломить.

Он до сего времени следит за собой, красит в чёрный цвет ухоженную бородку и носит очки в модной оправе. Сначала, конечно, расстроился, даже горько плакал, – понять его можно. Но потом взял себя в руки.

– Вроде и пожил, и многое на своём веку повидал, – делился он переживаниями. – Но умирать всё равно не хочется. Загробная жизнь – это не по мне. Тем более это лишь слова. А как там на самом деле, никто не знает. Зачем искушать судьбу? Вот я и решил, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. А тут ещё попался мне на глаза замечательный зарубежный фильм «Затерянные во льдах». Самолёт терпит крушение в Арктике, и пилот в одиночку в лютую стужу борется за жизнь. Казалось бы, безнадёжное дело, а поди-ка ты, выжил… И так меня этот фильм пронял, что я будто переродился. Думаю, чего раскисаю, второй жизни не будет, – бледное исхудавшее лицо Верятина тронула умиротворённая улыбка. – Я и воспрянул духом.

Он доволен своей жизнью. Да и как не быть довольным, если те, кто сулил Верятину неминуемую смерть, за это время сами скончались от страшной болезни. А приятель уже восемь долгих лет назло светилам медицины продолжает топтать матушку-землю своими высохшими как былинки ногами.

Верятину 78, но он хорохорится и железно обещает дожить до восьмидесяти. Дальше пока не загадывает, но по его приподнятому настроению чувствуется, что на этом останавливаться не собирается. Просто не говорит, боится себя сглазить. Дай Бог ему здоровья!

Хотя в последнее время у приятеля отношения с Богом разладились. А ведь ещё несколько лет назад Верятин терпеливо стоял четыре часа в несусветную жару в очереди в наш Спасо-Преображенский кафедральный собор, чтобы приложиться к деснице святителя Спиридона Тримифунтского, когда в храм привезли серебряный ковчег с его мощами.

– Сегодня я снял свой серебряный крестик и передал жене, – однажды признался он по телефону. – В церковь теперь ни ногой, буду дома молиться, обращаться напрямую к Богу. Не нужны мне эти посредники в виде попов. Пригласил на днях одного такого деятеля, чтобы исповедовал, причастил и соборовал меня, а он такую цену заломил, что всякое желание пропало. Откуда у них такие расценки? Впрямую сумму не назвал, просто обмолвился, что обычно люди дают от полутора тысяч… Для кого-то такая сумма незначительна, но в моём положении очень даже чувствительная. Да и вообще с нашей церковью что-то непонятное происходит, если по телевизору посмотреть и послушать, что там говорят.

– Крестик-то тут при чём? – не понял я, озадаченный богохульными словами.

Но Верятин слушать не стал, сразу отключился. Он вообще в последние годы заметно изменился, словно наша жизнь открылась ему с другой стороны и он знает то, о чём мы даже не подозреваем. Вот и к врачам после того случая начал относиться скептически, и говорить с ним на эту тему бессмысленно. Я с Верятиным и не спорю, потому что помню, как горько он плакал, когда люди в белых халатах вынесли ему смертельный вердикт. По его разумению, нет их особой заслуги в том, что он ещё жив. У него сейчас другие приоритеты – народная медицина.

Потомственные лекари, среди которых имеются и те, кто действительно обладает глубокими знаниями о травах, присылают ему чудодейственные лекарства. Бывает, просто от доброты сердечной, но чаще за плату, куда же в наше время без денег. На это уходит вся небольшая пенсия Верятина, и, если бы не искренняя забота и помощь любящей жены и детей, вряд ли бы он самостоятельно справился. Разные снадобья, травяные настойки и даже обычный керосин в определённых дозах Верятин беспрекословно принимает строго по часам.

Очевидно всё это вместе с желанием жить и держит моего приятеля на плаву. Удивительное дело, но он даже надеется вовсе поправиться. Настолько проникся нежными чувствами к народной медицине, что может без устали о ней говорить.

Похудел, конечно, знатно. Одежда ему стала настолько велика, что в неё легко могут поместиться ещё двое Верятиных. Когда здоровался с ним, рука оказалась очень лёгкой, почти невесомой, едва ли не прозрачной, каждая косточка прощупывается. Но живёт мой старый приятель.

А недавно Верятина на скорой помощи увезли в больницу: у него что-то случилось с почками. Поставили дренаж. Но уже вечером в тот же день он позвонил и довольно бодреньким голосом сообщил, чтобы я не волновался, потому что с ним всё в порядке и дня через три его выпишут.

Никогда бы не поверил, что обычный фильм способен так сильно повлиять на судьбу, подтолкнуть безнадёжно больного человека бороться с неистовым упорством за своё существование. Вот она, жажда жизни!