Раздеваю его и вижу в паху огромный гнойный абсцесс. Расспрашиваю, уговариваю открыться доктору. Признался: да, наркоман, колется давно. Говорит:
– Вен на руках уже не осталось. Сгорели от употребления.
Поправляю:
– От злоупотребления.
Он кивнул со вздохом:
– Стал искать, куда ещё можно колоть. Вот сюда стал, в пах.

Вся паховая область у парня была исколота и воспалена. В связи с абсцессом перевели его в гнойное отделение.

Через несколько дней я пошёл его навестить. Сказали: приходила его мать, что-то принесла, он это употребил, стал бегать по коридору, орать, даже петь на весь этаж, унять его не смогли и – выписали ради спокойствия остальных.

Я немного поспорил с докторами – разве нечем было успокоить буяна? Говорят, да ну его к дьяволу, он всё равно потом очнётся, а у нас тут не камеры, а палаты. Связать его не имеем права. И от такой мамаши оградить не получится, она снова купит и принесёт.

Спрашиваю, кто говорил с матерью, как она объясняет своё поведение. Лечащий доктор ответил, что женщина «вся на нервах», как пациенты выражаются, вся в слезах. Сын постоянно угрожает ей, что покончит с собой. Сказала: «Доктор, поймите меня! Или я ему помогаю и он кое-как живёт, или у меня нет сына». Врач не стал спорить и уверять её, что у неё и так нет сына.

Я не следователь, но вот такая мать-соучастница меня всегда озадачивала. Ей ведь наверняка говорили, что на героине в таких дозах её сын больше двух лет не проживёт. Ну, хотя бы не помогай его погибели. Не может, жалко мальчика. Недавно уходил в армию здоровым и весёлым…

Буквально на прошлой неделе соседка прибежала: муж умирает. Я давно не веду приёма, но соседям не откажешь. Пришли в квартиру: поздно, умер человек, осталось перевозку вызвать. Со слов жены: примерно полгода жил на героине, а вчера добавил к нему бутылку водки. Получается, покончил с собой, сам того не желая.

Я вспомнил 1966 год, когда сам работал на «скорой». Однажды вечером меня вызвали в мужской туалет на Университетском проспекте. Вызов к диспетчеру поступил под кодом «МПС», то есть «мужчине плохо с сердцем» – так обычно говорят по телефону прохожие, вызывающие «скорую». Соответственно, о женщине говорят «ЖПС». Диспетчер объявляет: «Десятая, на выезд, ЖПС». Приехали, а там может быть что угодно, от перепоя до внематочной беременности.

Ну а в тот раз в общественном туалете сидели, стояли и лежали на полу ровно 22 подростка. Все были «весёлые». Лишённые тормозов, они радостно рассказывали, кто и чем их напоил: «Васька из Львова привёз… не, я не боялся, я только попробовать». Всю цепочку можно было легко проследить, «Ваську» вычислить.

Мы привели их в чувство, взяли пятерых самых разговорчивых (больше в машину не помещалось). Заехали в милицию показать их – это была наша обязанность по инструкции. Просят пять минут подождать. Является начальник отделения, и сразу в крик:
– Что вы нам привезли? Какие наркотики?! Ну выпили парни…
Возражаю:
– Вы хоть посмотрите на них. Спросите, где «Ваську» найти.
Начальник объявляет торжественно:
– Есть постановление партии и правительства, что у нас в стране нет наркоманов!

Прошусь к нему в кабинет – якобы позвонить, там объясняю ему разницу между пьяным мальцом и «принявшим дурь». Он понижает тон и чуть не плачет:
– Увези их, будь человеком, не подставляй меня! Сами лечите. Они ваши, а не наши.

Так мы и жили: обколотых, обкуренных и больных венерическими заболеваниями у нас было вдоволь, а по бумагам чисто. Милиция твердила: «В СССР нет проституции и наркомании». Так что мы лечили «несуществующих» больных. Сегодня сказали бы – «виртуальных».
В 1920-е годы наркомания и сифилис считались главными врагами здоровья, даже поговорка была: мол, эти болезни – плата за удовольствие. Медики сотрудничали с чекистами и милицией. Революции, войны, особенно гражданские, часто сопровождаются массовыми вспышками таких болезней.

Сегодня больной поразился бы, услышав от врача: «Сердце болит? Надо проверить на сифилис». А тогда это считалось нормой: слишком много было запущенных случаев. Ведь первая стадия сифилиса быстро проходит, и невнимательный к себе человек может её пропустить. До второй стадии пройдут годы, и её тоже можно не заметить. Третичный период уже не пропустишь: поражение аорты, сосудов, мозговая симптоматика…

Сейчас вроде бы мы ни с кем не воюем и медицинская профилактика доступна. Но боюсь, эпидемия наркомании нас всё же захватит, неясно пока, какого масштаба. Скажу жёстче: она уже началась. А все разговоры о безвредности маковой соломки – обычная глупость и легкомыслие: умственная деградация при её употреблении настигает человека быстрее, чем ежедневный алкоголь с запоями.

Напоследок хочу сказать несколько слов о современной медицине и пациентах, которых знаю десятки лет. К пятидесяти годам они узнают о себе больше, чем доктор. Поэтому всегда говорю им: «Вот и лечитесь тем, что помогает».

Почти все сейчас жалуются на бессонницу. Но кому-то помогает горячая ванна для ног, кому-то валериана, кому-то валокордин с корвалолом. И не слушайте разных уродов, которые с телеэкрана с апломбом требуют выкинуть все эти снадобья. Учёные звания этих господ не прибавляют им докторского опыта и просто разума, если они позволяют себе советовать, не видя пациента. Доверяйте себе, своему опыту – и будьте здоровы.