Мой папа до дрожи в теле обожал возиться с деревом. Мог десятки раз проводить по давно обработанной доске фуганком, добиваясь идеально гладкой поверхности. В нашей северной квартире сам настелил полы. Доски они с мамой достали благодаря какому-то невероятному везению, приносили с соседней стройки, поскольку пиломатериал в то время в наших краях купить было абсолютно нереально. Отец перебрал оконные рамы и первым на нашей улице сделал из обычного балкона утеплённое помещение.

Когда родители купили «Запорожец», сразу же встал вопрос о постройке гаража, ведь автотехнику, тем более такую капризную, надо где-то держать. У меня до сих пор хранятся все чеки на покупку стройматериалов для гаража – в те времена с отчётностью всё было очень строго. Когда гараж построили, папа принялся за внутреннюю отделку, так же всеми правдами и неправдами добывал где-то дефицитную вагонку.

К отцу часто заглядывали соседи по гаражному кооперативу, и однажды кто-то из них подсказал, что тяжёлый ручной труд при работе с пиломатериалами – это каменный век, сейчас даже с нашими скромными ресурсами всё можно запросто механизировать. Для чего посоветовал обзавестись специальным деревообрабатывающим станком.

Как родители искали это чудо техники, я уже никогда не узнаю, но мама рассказывала, что заказывали станок на заводе, где его и производили. А получали агрегат почтой, прямо по адресу нашего местного магазина. И вот этот момент я как раз помню очень ярко.

Мы с папой зимой на моих саночках катим огромный ящик из магазина в гараж. Папа впереди тянет за верёвку, а я что есть сил толкаю сзади. Конечно, сознание рисует какого-то жуткого громоздкого и морально устаревшего «динозавра», однако на дворе был 1987 год, в то время наш станок являлся передовым и стоил своих денег – между прочим, четверть папиной пенсии по инвалидности.

Однако при работе он издавал слишком громкий звук и давил на ушные перепонки, поэтому, когда папа на нём трудился, я затыкала уши пальцами. Потому и не любила этого монстра. А когда отец по неосторожности отрезал себе подушечку большого пальца, я вообще стала бояться металлического громыхалы.

Прошли годы. Папа ушёл из жизни, мы с мамой купили квартиру в другом регионе. Настало время распродавать наше северное имущество. Покупателя квартиры искали долго, а вот желающий приобрести гараж нашёлся буквально через неделю после размещения объявления. Пришлось срочно освобождать помещение.

С покупателем мы договорились, что заберём из гаража только самое важное для нас, остальное оставим новому владельцу. Благо соседка, которая очень хорошо знала моих родителей и уважала их, предложила свой гараж для временного хранения наших пожитков.

В числе прочего инструмента к ней на постой попал и деревообрабатывающий станок. Почему-то оставлять его новому хозяину гаража я не захотела, хотя и не испытывала любви к дребезжащему чудовищу. Что-то говорило мне – расставаться со станком ни в коем случае нельзя. К тому же это память о самом дорогом для меня человеке – папе.

Где использовать станок, и пригодится ли он мне вообще, я не думала. Ведь мы не имели на новом месте ни дачи, ни частного дома. Будущему супругу от прежней жизни достался гараж, вот в нём я и планировала хранить габаритный агрегат до лучших времён. Однако, когда северная квартира была продана и пришло время забирать гаражный скарб, девушка, предоставившая нам место для хранения, чуть ли не на колени упала перед мамой: «Тёть Валь, продай мне станок! Заплачу любые деньги. Я так хорошо приноровилась на нём пилить дрова, что просто влюбилась в вашу технику!» Разговор этот состоялся в моё отсутствие.

Мама знала о моём категорическом мнении насчёт папиного наследства, поэтому отреагировала правильно. Правдоподобно сочинила, что станок уже обещан будущему зятю, поэтому она ничего не в силах изменить. В качестве утешительного приза мы подарили этой девушке новую кровельную оцинковку, какой-то автомобильный инструмент (она работала водителем), целую ванну каменного угля для отопления гаража, оставшиеся от папы доски хорошего качества и что-то ещё, за давностью лет уже не припомню. Хозяйка, хоть и была благодарна за это добро, но не скрывала сожаления по поводу станка.

Приехавшее в грузовом контейнере детище передовой советской инженерной мысли несколько лет простояло в мужнином гараже без дела, но ни разу никто даже не заикнулся о продаже. Честно говоря, я не знала, куда девать станок, прекрасно осознавала, что он нам мешает, но вместе с тем шестым чувством понимала, что прощаться с ним ни в коем случае нельзя. И дело не только в памяти о папе. Порой мне казалось, что станок намекал: не продавайте, я вам ещё пригожусь.

А потом не стало мамы.

Чтобы вытащить меня из бездны отчаяния и тоски, супруг купил загородный домик с участком. Дом совсем крохотный, к тому же очень старый, 1946 года постройки. Поневоле встал вопрос о строительстве нового жилища. И вот тут-то и настало время применить мою драгоценность.

Прошло ровно десять лет со дня переезда, но агрегат работал, словно швейцарские часы. Ничего не заржавело, не испортилось. Не зря на станке красуется пятиугольный знак советского ГОСТа.

А сейчас, когда к арсеналу нашего монстра добавились лазерная заточка фрез для фуганка, целых пять разновидностей дисков для циркулярной пилы, – советский агрегат и вовсе превратился в сверхсовременную технику. Откуда мне было знать в то далёкое время, что папин любимец поможет нам построить дом с деревянными котельной и верандой, а также сарай, козлятник размером с приличную баню, о чём даже в самых сокровенных снах я не мечтала. Даже предположить не могла, что супруг полюбит работать с деревом так же, как и папа, и даже сам будет изготавливать на нём мебель.

Правда, я по-прежнему затыкаю уши пальцами, когда муж работает, но каждый раз мы не устаём благодарить моих покойных родителей за такое наследство. Станок дождался минуты своей славы и превратился из гадкого утёнка в прекрасного лебедя. Наверное, он действительно стал частью нашей семьи.