Взять хотя бы сегодняшний день. Сначала табунами шли мужички с бодуна, побритые и умытые, но дышащие жутким перегаром. И ведь не отойдёшь от кассы, сидишь в этом «духане» и пытаешься побороть тошноту.

Потом пошли богатенькие буратины, потряхивавшие пачками пятитысячных купюр у моего носа. Дескать, вот что у меня есть, вот какой я состоятельный! Только посмей мне что-нибудь сказать. Да я могу купить тебя с потрохами, со всем твоим магазином! И не суй мне эти копейки, я только бумажные деньги беру, остальные – вон, в помойку брось!

Затем настало время неадекватных пенсионеров. «Ты что, проверяешь мои деньги на подлинность, девчонка? Да как ты посмела меня в чём-то заподозрить! Ты такая-сякая, я коммунизм строил, когда твоя мать ещё сиську сосала!»

Потом через одного повалили остряки. Проверяю тысячные и пятитысячные купюры под ультрафиолетом, сразу следует комментарий: «Сам всю ночь рисовал!» Пять минут сижу – очереди нет. Подбегают. «Вот девушка скучает, меня ждёт. Скучаете, ждёте?» – и такие шутки я слушаю ежедневно по 20–30 раз.

Особняком идут строители-гастарбайтеры. Пока сканируешь товар, норовят познакомиться. Лезут прямо в лицо, хватают за бейджик – имя узнать. В общем, «хочешь большой, но чистой любви?». Причём сами они, как правило, очень нечистоплотны.

И всем я должна улыбаться, вежливо отвечать, не хамить, успокаивать, где-то промолчать, работать быстро, не ошибаться, считать деньги правильно, ворочать тяжеленные стройматериалы, работать стоя по девять часов, не присаживаясь…

Понимаю, что сама выбрала эту работу и что к ней не привязана. Но сегодня это – то, что гарантирует мне кусок хлеба. Я обязательно вырвусь из такого ада, который, кроме зарплаты в 15 тысяч рублей, обеспечивает меня остеохондрозом и нервным гастритом.

Но, чёрт побери, люди, будьте взаимно вежливыми! Кассир тоже человек!