У моего московского приятеля Димы Карасёва появился маленький брат. По такому случаю произошло невиданное: на крестины к Карасёвым собралась приехать бабушка Авдотья Семёновна из глухого таёжного посёлка в Забайкалье. Последний раз она выезжала из своей глуши лет двадцать пять назад, а то и больше. Для тамошних пожилых жителей такое отшельничество не было исключением: билеты слишком дороги. Но Диму, понятное дело, очень беспокоил вопрос, как бабушка встретит современный мир с его интернетом, мобильными телефонами и прочими плодами глобализации.

Бабушка прибыла поездом ровно в полдень. Её встречал Дима вместе со своей мамой Леной. С подножки вагона спорхнула маленькая проворная старушка с живыми глазами.
– Мам, ну наконец-то ты приехала! – Лена обняла мать.

– И не говори. Пять суток тряслась, – у неё был живой звонкий голос, совсем не старушечий.

Нельзя сказать, что Авдотья Семёновна жила совсем уж в медвежьем углу. Телевидение, хоть и с помехами, но два канала принимало, так что кое-какое представление о нынешней «жисти» бабуля имела. К ним в посёлок где-то раз в месяц приезжала задрипанная автолавка, и там иногда попадались промтовары, как бы это помягче сказать – приближенные к нашему времени. Наибольший гнев у Авдотьи Семёновны вызывали китайские девичьи топики, она их считала нижним бельём. Но подлинного размаха глобализации, конечно же, не видела.

Мама Димы вместе с бабушкой совершила вылазку в центр города, они прошлись по достопримечательностям и торговым точкам. Авдотья Семёновна всё охала и ахала, а от сверкающих витрин шарахалась, чуть не крестясь. «Чудно, чудно…» – повторяла старушка, глядя на этот дивный новый мир.

Дима встретил бабушку после прогулки по мегаполису уже дома. Бабушка явно была взбудоражена знакомством с цивилизацией.
– Ну как, бабуль? Понравилось тебе в Москве? – улыбнулся Дима.
– Чудно, – повторила своё излюбленное слово Авдотья Семёновна. – Людей полно, и никто друг с другом не разговаривает.

Дима рассмеялся.
– Ба, ну ты прямо как Фрося Бурлакова!
– Фрося – не Фрося, а суетно тут у вас.

Пока бабушка знакомилась с цивилизацией, ей нашли занятие: гулять с маленьким Артёмкой во дворе. Днём бабушка дефилировала по близлежащему парку, а вечером поделилась впечатлениями с дочерью, пришедшей с работы.

– Лен, чудные люди тут у вас. Гуляю с дитём, идёт парень в драных штанах. И ещё один, с белым разводом прямо на ляжках – цемент, что ли, мешал? Я спрашиваю: «Вы что в рванье-то ходите?» А они так на меня странно зыркнули…
– Ой, мам, ты такая смешная! Сейчас все так ходят.

В глазах бабушки Авдотьи отразилась лёгкая тревога.
– Да как же так? Как можно в рванье ходить? Вот и у Димки видела такие же штаны…
– Мам, перестань! Просто мода такая, – успокоила старушку Лена и ушла на кухню.

Димка пришёл через полчаса. Вечером у него намечалась неслабая тусовка в модном ночном клубе. Он заскочил на кухню, перехватил бутерброд, проинформировал: «Через час убегаю с пацанами», – и пошёл в свою комнату. Через пару минут оттуда раздался вопль юноши:
– Что с моими джинсами?!

Димка стоял в семейных трусах, держа свои наимоднейшие штаны с некогда распушёнными разрезами на бёдрах, которые теперь были аккуратно зашиты.
– Ба, твоя работа? – сразу выявил виновного Димка.

Авдотья Семёновна смущённо кивнула:
– А то как же! Срамота! Ладно на улицах – пусть себе ходят в рабочей рванине, раз им так нравится. А мой внук в лохмотьях ходить не будет!

Дима был в отчаянии. Все штаны из серии «на выход» лежали в грязном белье. Идти в клуб оказалось абсолютно не в чем.

– Бабуля! Ты меня заживо закопала! Это тусовка века, как я пойду зашитым?

На «тусовке века» Димка планировал познакомиться с девчонками. Теперь все планы горели синим пламенем. Но выхода не было: сгорая от стыда, Димка поплёлся в «подшитом» состоянии.

Димка скромно сидел перед барной стойкой и тянул коктейль. О тусовке с девчонками можно было забыть: он скорее готов был умереть, чем появиться в таком виде на танцполе.
– Димон, ты чё тут завис? – удивился его однокурсник Ромка. – Давай с нами на танцпол!
– Я пока заправляюсь, – робко отозвался Дима.

Но приятель буквально за шкирку стащил его с барного стула:
– Я тебя не узнаю! Пошли, все наши уже в сборе!

Не имея ни сил, ни возможности сопротивляться, предвидя неизбежный позор, «зашитый» Димка рукой судьбы был выдернут в зал, где пульсировала ритмичная музыка. Димка вяло стал пританцовывать и краем глаза вдруг заметил, что все девчонки уставились на его ноги. «Это провал, – подумал Штирлиц…» – мелькнуло в голове у Димки.
– Вау, какой у нас тут интересный молодой человек! – незнакомая и хорошо «прикинутая» девушка первой подвалила к Диме и сразу обхватила его за талию. – Пойдём танцевать!

Не веря своим ушам, Димка наконец-то посмотрел вниз. И обомлел. В ультрафиолетовом свете дискотеки на месте бабушкиной диверсии белели зигзаги. Уж неизвестно, какими дедовскими нитками она шила, но в ультрафиолете швы ярко сверкали, каждый стёжок был чётко подчёркнут. И не только на «разорванных» прежде бёдрах! Швы аккуратная бабушка поставила и в тех местах, которые показались ей подозрительными: на коленях, на сгибах, на карманах – словом везде! Стежки переходили в зигзаги, стремясь закрыть каждую протёртость. Теперь Димка гламурно светился в ультрафиолете, как новогодняя ёлка.

Стоит ли говорить, что в тот вечер он явно не был обделен вниманием противоположного пола.

На следующий день выспавшийся после вечеринки Димка первым делом наведался к бабуле, уже орудовавшей на кухне вместе с мамой.
– Бабуль, ты чудо! Ты так здорово меня подшила!
– Эх, молодёжь! – удовлетворённо отметила Авдотья Семёновна. – А ведь ещё протестовал! Говорила же: рваньё.
– Ба… – робко начал Димка. – Меня тут ребята спрашивают, где брал джинсы.
– А ты скажи, дизанир знакомый приехал из Сибири, – рассмеялась бабушка. – И скоро отбывает обратно. А то на селе за новой «коллекцией» некому присматривать.