Я проживаю в крупном подмосковном городе, а моя дочь и зять живут за городом в деревне, у них небольшое подсобное хозяйство. А так как зять по природе человек ленивый, он пользуется трудом одного местного инвалида, вовсю его эксплуатирует.

Парень этот, Шурик, из многодетной семьи, инвалидность имеет по психическому заболеванию. Так как они живут очень бедно, Шурик всегда ходит голодный. И вот зять стал пользоваться его трудом в своём хозяйстве, что называется, за тарелку супа.

Однажды завтракали вместе – я, дочь Люба, зять и Шурик. Зять ел уже четвёртый бутерброд, а Шурик сидел рядом и, глядя на него, глотал слюни. Перед Шуриком стояла кружка пустого чая (заварку и сахар он покупает сам), я сидела, ждала, когда ему бросят кусок булки, но молчала. Видно, зять поймал мою мысль, дескать, сам ест, а парню не предлагает, и бросил Шурику кусок булки.

Когда же вышли из-за стола, зять тихо сказал моей дочери:
– Если тёща будет у нас жить, я скоро умру.

Тут-то всё началось – дочка начала надо мной издеваться. Сказала мне:
– Не хочешь быть голодной, готовь себе сама!

И я вынуждена была уйти от них на свою квартиру, хотя без помощи со стороны в силу своего заболевания обойтись не могу.

Мне 86 лет, я инвалид, и поэтому мне жалко бедного Шурика. Для семьи дочери и зятя он делает очень много: и землю копает, и огород под картошку плугом пашет, и за скотинкой убирает, а сколько снега зимой перелопатит! И всё за миску щей и один кусок хлеба – другого не дадут. А ещё Шурику без конца говорят, что он живёт, как в санатории.

Зять целыми днями лежит на диване, смотрит телевизор, а Шурик на него ишачит. О том, что парень у них работает, причём задарма, знает вся деревня; Шурику об этом часто говорят и соседи, и его родные братья с сёстрами, а он приходит и рассказывает «хозяину», кто что сказал. А «хозяин» поит его самогонкой, лишая последних крох воли.

Так как я сама жила в бедности, то очень сочувствую этому человеку – никому, по существу, не нужному.