Тиран Марго
27.07.2011 17:22
Тиран– Лен, она умерла, – Вера всхлипывала в трубку. – Ты можешь ко мне приехать?
– Могу, конечно! А ты чего ревёшь-то, Верунь? – тараторила Ленка. – Радоваться надо, отмаялась ведь. Стерва такая, сколько крови твоей выпила, – со злостью добавила она.
– Всё равно жалко, – вздыхала Вера. – Живой же человек.
Верке с самого начала не очень повезло: пьющий отец в гневе творил дома что хотел. Мать превратилась в вечно испуганную женщину, ежевечерне ждущую мужа с работы лишь с одной мыслью: в каком он сегодня расположении духа? Ей было не до Веркиных проблем, оттого отношения матери и дочери не сложились.
Необласканная, недолюбленная родителями Вера сразу после школы уехала из родного города в столицу. Внешностью её Бог не обидел, да и иных достоинств сыпанул вволю, так что юноши на неё обращали внимание.
В итоге победу одержал Сева, в которого Вера влюбилась без памяти. Ей и в голову не приходило, что с точки зрения многих людей ситуация выглядела классической: провинциальная хваткая деваха ради прописки и квадратных метров захомутала москвича – единственного позднего маминого сыночка.
Когда Сева привёл девушку в дом знакомить с мамой, потенциальная свекровь в выражениях не стеснялась.
– Деревня соломенная! – кричала Маргарита Ильинична. – Чтоб ноги твоей не было в моей квартире! Сева! Ты женишься на ней только через мой труп!
Вера чуть не умерла от страха, а Сева проявил удивительное спокойствие: под материны причитания и угрозы собрал чемодан и увёл Веруню с собой.

Сначала они обитали у друзей, потом – в общаге, а когда Сева устроился на работу, сняли комнату в пригороде.
Сева изредка ездил к матери – поздравить с праздником, помочь по хозяйству, свозить к врачу, доставить продукты с рынка. Вере было не до свекрови: родившийся Миша требовал внимания. Да, собственно, Маргарита Ильинична и не горела желанием общаться с ней, делая вид, что ни Веры, ни Мишеньки на свете не существует.
Однажды Сева приехал от матери расстроенный: та сломала руку и требовала, чтобы сын переселился к ней вести хозяйство. Вера предложила нанять женщину для ухода, но Маргарита Ильинична настаивала на Севином переезде. Тот перечить родительнице не стал, но вскоре выяснилось, что мамаша недовольна сыном: ни в сиделки, ни в кухарки, ни в поломойки он не годился. Нанимать чужого человека за деньги свекровь не захотела и позвонила Вере.
– Хочешь, чтобы твой муж заработал язву желудка? – негодовала Маргарита Ильинична. – Немедленно приезжай и готовь ему обед! Он выполняет святой долг перед матерью да ещё занимает ответственный пост, а ты там прохлаждаешься!
Вере пришлось переехать к свекрови и взять на себя всё хозяйство. Ей казалось – временно, но пожилая женщина привыкла к тому, что её обслуживают по полной программе. Когда с руки Маргариты Ильиничны сняли гипс и молодая семья вознамерилась съехать, она закатила грандиозный скандал.
– Мне стыдно перед соседями! Марья Яковлевна говорит: «Что случилось с Севочкой? Такой был внимательный мальчик, а теперь попал под плохое влияние». А Галя из второго подъезда вчера сказала: «Что-то ваш внучек ни на кого из вас не похож». Понимаешь? Ты хочешь, чтоб я тут сдохла одна?
Кончилось тем, что Маргарита Ильинична написала слёзные письма руководителю фирмы, в которой работал Сева, и директору школы, где преподавала Вера. В обоих посланиях жаловалась на Веру: «вбивает клин между матерью и сыном», «обливает презрением свекровь», «создаёт для мужа невыносимые условия, которые мешают его профессиональному росту», «воспитывает в ребёнке ненависть к родне мужа», «кормит семью бурдой».
Удивительно, но этими письмами Маргарита Ильинична своего добилась: Сева и «служанка» Вера остались с ней, хотя обоим пришлось уйти с прежних мест работы – не выдержали косых взглядов и ухмылок. Причём на новом месте у Севы не сложилось, и он уехал (конечно, не без маминой истерики) в далёкий Ханты-Мансийск, а Веру и Мишку с собой не взял – мол, пока некуда.

К тому времени свекровь поняла всю выгоду совместного проживания с молчаливой безропотной Верой, предпочитавшей худой мир хорошей ссоре. Впрочем, это не значило, что она полюбила невестку. Каждый день тиран Марго, как её окрестил к тому времени Мишка, закатывала скандалы, а потом хлебала чашками корвалол.
Потом Марго сломала шейку бедра, и Вера понадеялась, что ситуация изменится. Какое там! Она и лежачая совершенно не боялась устраивать истерики, оскорблять Веру, требуя внимания. Старушка была абсолютно уверена: Вера её не бросит.
Лучшая Верина подружка Лена как-то зашла к ней домой и, услышав «концерт тирана», пошла в наступление:
– Ты что тут орёшь? Хочешь в дом престарелых? Ты же там сгниёшь заживо! Кто ещё будет выгребать твоё дерьмо и кормить тебя с ложечки? Таких дур больше не найдёшь. И не смей оскорблять Веру! Пусть сыночек за тобой ухаживает. Где он? Сбежал? Да от такой хабалки можно на край света до конца жизни убраться, лишь бы не видеть.
– Милиция-я-я! – закричала вдруг старушка. – Убива-а-ют!
И оторопевшие Лена с Верой обе как-то разом поняли: придётся Вере нести крест до конца, свекровь из тех горбатых, которых только могила исправит.

Тиран Марго прожила ещё несколько лет. За это время Сева в городе ни разу не появился. К нему ездил подросший Миша, который и привёз новость: отец живёт не один, у него на Севере двое детей. Сам Мишка, повзрослев, пытался поставить на место зарвавшуюся бабку и «научить жить» мать. Бабка в ответ на его претензии начинала истошно звать милицию. А мать отмахивалась:
– Не дело со старухой воевать, её и так Бог наказал.
А о том, кто её саму наказал такой жизнью и за что, Вера не задумывалась. В результате Мишка совершенно отдалился от матери, снюхался, как говорила бабка, с компанией наркоманов и появлялся дома только для того, чтобы выкрасть что-нибудь на продажу.
Марго ежедневно мотала Вере нервы из-за всякой ерунды: суп недосолен, из окна дует, пульт от телевизора свалился на пол, расчёска царапает голову и прочее-прочее-прочее. А самое главное:
– Ты испортила жизнь Севочке! Будь проклята!
Вера научилась пропускать стенания свекрови мимо ушей, они просто стали частью её обыденной жизни. И когда вдруг однажды утром обнаружила, что Марго не дышит, растерялась: она просто не знала, как жить без всего этого.
– Верунь, – кричала Лена, – я сейчас приеду, ставь чайник. Нет, лучше доставай рюмки. Не трусь! Ты даже не представляешь, какая жизнь теперь начнётся!
– Не представляю, – совершенно искренне прошептала в трубку Вера.

Ольга БИРЮЧЁВА,
г. Йошкар-Ола