И вот 14 лет назад, будучи уже совсем старенькой, мама неожиданно решила вернуться в деревню: родина позвала её к себе, да так, что невозможно было отговорить.
– Поеду к своим корням, там могилы родителей. Мне будет легче доживать век на родине, а не в душном городе.

Как ни пытались мы внушить, что ей одной на старости лет будет тяжело в деревенском доме, она осталась непреклонной. Уехала.

К огромному сожалению, дом, в котором мы жили, продали, разобрали на брёвна и увезли в неизвестном направлении. Мама купила неплохой дом по соседству с нашим бывшим. И теперь я несколько раз в году приезжаю к ней, чтобы помочь по хозяйству, поддержать её, наговориться всласть, надышаться родным чистейшим воздухом, послушать пение скворцов, которые каждую весну прилетают в свой старый скворечник на мамином доме.

Вот и в этом апреле, бросив все дела, поехала к мамочке.

Наводя порядок в доме и на участке, решила заглянуть в сарай. Он был заперт на старый ржавый замок – но тот висел так, для видимости, и я легко открыла его без ключа.

Чего только в сарае не было! Оставшиеся от прежних хозяев ржавые, покрытые слоем пыли орудия труда, ловушки для рыбы, удилища, калоши и сапоги, сетка для цыплят, старые погнутые ведра и прочий хлам.

Пройдя в самый дальний угол, я обнаружила нечто, прикрытое старой тряпкой. Сняв покрывало, увидела прялку – древнюю, с колёсиком, с педальками, сделанную из отменного дерева и в отличном состоянии. Я долго разглядывала её, представляя, какую жизнь она прожила, сколько пряжи на ней было спрядено.

Рядом с прялкой стояла старая тумбочка – я открыла скрипучую дверку. Среди ложек, каких-то тарелок, ржавых гвоздей стояла старая керосиновая лампа. Я осторожно вытащила её из тумбочки, вынесла из полутёмного сарая на свет – и ахнула! Лампа совершенно целая, только очень грязная: на неё налипла пыль, да таким толстым слоем, что все детали были одного серо-коричневого цвета.

Я занесла лампу в дом, тщательно оттёрла тряпочкой и залюбовалась: всё было на месте – и колёсико для регулирования фитиля, и подставка из металла, блестящая и совершенно не поврежденная, и стекло, покрытое копотью прошлого века. Даже керосин плескался внутри!

Осторожно сняв стекло, поднесла горящую спичку к фитилю, и он загорелся. Надела стекло на лампу, и она засветилась таинственным жёлтым светом. Я долго смотрела на горящую лампу, представляя, кому она служила, сколько лиц ушедших уже людей освещала, сколько книг было прочитано при ней…

Мама рассказала, что вот такими лампами освещался дом в её детстве, что они, дети, при их свете писали, читали, вышивали, потому что электричества в двадцатых годах в сибирской деревне ещё не было.

На днище лампы я разглядела почти исчезнувшую гравировку: дата изготовления и цена. Оказывается, она была выпущена в 1909-м, в год рождения моего деда, маминого отца! А стоила 1 рубль 8 копеек. Как сказала мама, в те времена на эти деньги можно было корову купить.

Уезжая домой, я бережно завернула лампу в газеты, обернула тканью, положила в сумку и всю дорогу берегла её как зеницу ока.

Теперь она стоит в моей квартире, и, глядя на неё, я ощущаю дух того времени.