Вообще на 1980 год планировался коммунизм. Именно к этой дате его пообещал народу Никита Хрущёв двадцатью годами раньше. Хрущёва сменили прагматики, не верившие в сказки. Да и простой народ к тому времени стал куда менее романтичным. Тем не менее ожидание чуда прячется даже в душе последнего циника, и советское общество, от секретарей ЦК до последнего алкаша-работяги, исключением не являлось. Необычайного и яркого события хотелось всем.

Москва претендовала на проведение Олимпийских игр с 60-х годов, но её «прокатывали», пока советское правительство не взялось за решение этой задачи всерьёз. Заработала вся государственная машина, от дипломатического корпуса и внешней разведки до министерства культуры. И результат был достигнут в самое короткое время.

При лоббировании не считались ни с затратами, ни с идеологическими штампами. Например, огромную роль в «пробивании» советской кандидатуры оказал русский эмигрант барон Эдуард фон Фальц-Фейн, осевший в Лихтенштейне и ставший председателем Олимпийского комитета этого маленького государства. Как многие аристократы, барон был вхож в любые двери, дружил с главами разных государств, крупными бизнесменами и спортивными чиновниками. Он провёл серьёзную работу с каждым членом Международного олимпийского комитета перед голосованием и обеспечил победу СССР.

Почему? Во-первых, искренне болел за успехи Родины, а во-вторых, хотел там побывать, посмотреть бывшее поместье, вообще подышать русским воздухом.

На голосовании МОК Москва опередила Лос-Анджелес с перевесом в 19 голосов, а через некоторое время старый эмигрант уже любовался русскими берёзками.

А Леонид Ильич против!

Право на размещение Олимпиады оказалось большим политическим выигрышем для СССР. И подарок собственному народу, и международный пиар, и повышение привлекательности спорта, а значит, укрепление здоровья нации.

Но выигрыш имел и другую сторону. Подобные гигантские мероприятия в то время окупались туго. И если в капстранах основной финансовый риск ложился на частные фирмы, зарабатывавшие на рекламе, то в Союзе главным спонсором Олимпиады автоматически становилось государство.

Это грозило непредвиденными дырами в бюджете. Да и с обеспечением безопасности серьёзные заморочки. В мире разгул терроризма, на позапрошлой Олимпиаде в Мюнхене арабские боевики расстреляли израильских спортсменов. У СССР врагов полмира, его политика не нравится самым разным радикалам, опасности можно ожидать откуда угодно. А если даже ничего не взорвут и никого не застрелят, провокацию могут устроить собственные диссиденты. Чего-нибудь начнут выкрикивать на стадионе или плакат развернут перед сотнями иностранных объективов.

Всё это вызывало серьёзные опасения, и уже в 1975 году запаниковавший Брежнев написал записку в Политбюро ЦК: «Как-то сложилось таким образом, что нами принято решение провести спортолимпиаду в СССР. Стоит это мероприятие колоссальных денег… Из опыта проведения подобных олимпиад в прошлом, могут быть разного рода скандалы, которые могут очернить СССР… Возможно, этот вопрос нам следует пересмотреть и отказаться от проведения Олимпиады. Знаю, что это вызовет много кривотолков… Мне подсказали, что есть возможность отказаться от этого мероприятия, уплатив какой-то небольшой взнос в виде штрафа…»

К счастью, остальные члены Политбюро грудью встали за Олимпиаду и переубедили осторожного генсека.

Будет вам Олимпиада, а-ха-ха-ха-ха!

Именно так советские подростки переводили известную песню группы «Чингисхан».

«…Москау, Москау, закидаем бомбами…» И хотя реальный текст имеет с этим переводом мало общего, тенденцию мы улавливали верно. Шла холодная война. Пусть нашу страну не бомбили, но на дипломатическом фронте и в экономике Запад вредил нам как мог. Вот и в Олимпиаду подгадил.

Считается, что бойкот Игр начался из-за ввода советских войск в Афганистан. Отчасти это так, но дело в том, что поводы для срыва мероприятия враждебные нам политики начали искать не в 1980 году, а ещё в 1975-м, сразу после голосования МОК. Бойкотировать Олимпиаду предлагалось из-за ограничений на выезд из СССР, из-за преследования инакомыслящих, из-за однопартийной политической системы и ещё по множеству причин. Афган просто стал самым удобным предлогом.

И через несколько дней после Нового, 1980-го, года американский президент Картер заявил в телеобращении к нации, что США не примут участия в Олимпиаде, если СССР не выведет войска. Американский олимпийский комитет тут же объявил бойкот, его примеру последовали олимпийские комитеты штатовских союзников.

Чаще всего эта поддержка происходила недобровольно. Правительства давили как на спортивные организации, так и на отдельных спортсменов – противников бойкота. Прессовали даже крупный бизнес. Так, телевизионная корпорация Эн-Би-Си, заплатившая за права на трансляции соревнований 100 миллионов долларов, упиралась до последнего, но в конце концов вынуждена была расторгнуть договор с советской стороной.

В результате от участия в Играх отказались 65 государств, включая США, Канаду, Турцию, Южную Корею, Японию и ФРГ. Участие этих мощных спортивных держав в бойкоте должно было подорвать легитимность московских Игр. Победы, одержанные при отсутствии самых сильных конкурентов, автоматически становились сомнительными.

Этот расчёт не оправдался уже потому, что спортсмены многих государств, объявивших бойкот, всё-таки выступили в Москве под флагами Международного олимпийского комитета. Кроме того, во многих видах спорта результаты можно сопоставить без непосредственного контакта соперников. И десятки рекордов поставленных нашими атлетами в 1980 году, долго ещё никто не мог побить.

Наконец, всем было ясно, что олимпийская сборная СССР просто не имеет себе равных. Ведь до этого она побеждала в командном зачёте на трёх летних и трёх зимних Олимпиадах. 12 лет непрерывных побед на «чужом поле»! Что же говорить о выступлении на своём? Победа и рекордный урожай медалей нашим были гарантированы независимо от участия той или иной страны. Это, в общем, понимали все. Но праздник всё же был подпорчен.

Только спокойствие

По причине бойкота иностранных туристов в Москве оказалось на порядок меньше, чем ожидали, но приехавшие могли оценить все прелести «развитого социализма». Прежде всего, безопасность. Людей, привыкших к тому, что в любом крупном городе есть районы, куда приличному человеку соваться не стоит, московский криминальный «штиль» приятно удивлял. Можно было шататься по городу в любое время суток, пьяным или трезвым, с пачками валюты и в дорогих костюмах – ничем плохим это не заканчивалось.

В криминальном отношении Москва-80 была тщательно стерилизована. С осени 1979 года были вычищены все криминальные очаги, ликвидировано несколько крупных банд. Уголовники поопаснее были отправлены в колонии, помельче – высланы за 100 километров от Москвы, вместе с проститутками и просто асоциальными элементами. Опасные психи были отправлены на внеплановую госпитализацию. Для полной гарантии в МВД доставили всех криминальных авторитетов, находившихся в столице, и предложили им «избавить столицу от нежелательных эксцессов в период Олимпиады».

Тогда же в Москве появились первые рамки, реагирующие на металл. Квалифицированно пользоваться ими, правда, научились не сразу и поначалу приборы реагировали даже на металлические зубы.

Объявления в московском метро звучали на английском языке. По всему городу был уложен свежий асфальт, который тщательно мыли. Город стал необыкновенно красивым и уютным.

Ну и, конечно, был резко усилен милицейский контингент. Со всей страны в столицу доставили солдат внутренних войск и милицейских курсантов. Тех, кому не хватило казарм, разместили в школах. «Мирным» гражданам такое усиление пошло только на пользу.

Советский менеджмент

Хотя в Москву приехало не так много туристов, хотя были разорваны из-за бойкота контракты, Олимпиада-80 не оказалась финансово провальной. Хотя в то время подобные мероприятия не окупались в принципе. Можно было только оптимизировать убытки. Скажем, мюнхенская Олимпиада-72 по расходам вышла почти «в ноль», что считалось большой удачей. Зато организаторы монреальских Игр 1976 года потеряли миллиард долларов.

Советская сторона потратила на спортивный праздник более 2 миллиардов рублей, а вернула с помощью лотерей, проданных билетов и прав на телетрансляцию примерно 1 миллиард 100 миллионов. На первый взгляд, убыток. Но это с точки зрения обычного бизнеса. А в СССР конечную эффективность оценивали не с точки зрения прибыли, а с точки зрения общественной пользы.

Большая часть потраченных денег ушла на строительство стадионов, дорог, аэропортов, гостиниц и просто жилых домов. Например, Олимпийскую деревню изначально спроектировали как спальный район со школами, поликлиниками и многоэтажками. Спортсмены уехали, а рядовые граждане получили там новые квартиры. А поскольку государство давно планировало расширение столицы и расселение москвичей, то о каком убытке можно говорить? Всё в рамках бюджета.

Нет ли лишнего билетика?

Цены на билеты для иностранцев были установлены на среднемировом уровне и составляли от 2 до 30 инвалютных рублей, которые оценивались в полтора доллара. Наши граждане, естественно, расплачивались неконвертируемыми «деревянными», но при этом редко по полной цене. Как правило, билеты распространялись на предприятиях профсоюзными организациями, которые дотировали до 90 процентов стоимости.

Естественно, на всех желающих билетов не хватало. Кроме того, распределялись они хаотично. Человека редко спрашивали, каким видом спорта он интересуется. Так что самое интересное пришлось на долю иностранцев, а нашим гражданам доставались приглашения на стрельбу из лука, хоккей на траве и тому подобные мероприятия. Зато почти бесплатно.

Вскоре билеты сами превратились в валюту с чётко определённой стоимостью. Вокруг стадионов и дворцов спорта закипела мена. Продавать было сложно, милиция охотилась за спекулянтами. А менять – пожалуйста.

За один билет на бокс можно было получить три на спортивную гимнастику. В свою очередь, за «гимнастический» билет давали два билета на плавание, и так далее.

При этом когда выяснилось что многие купившие билеты иностранцы не приехали в Москву и на трибунах образуются пустоты, их стали заполнять бригадами рабочих и солдатами.

Наш ласковый Миша

Мишку, который должен был улетать на закрытии Игр, делали в цехе НИИ резиновой промышленности. Во время войны здесь производились дирижабли воздушного ограждения.

Высота медведя получилась 28 метров, вес в ненадутом состоянии 100 килограммов. Шкуру склеили из ткани, которая сейчас используется в надувных лодках. Точнее, две шкуры. На всякий случай мишке сделали дублёра.

Поначалу медведь летал неважно, кувыркался ногами вперёд. Их утяжелили, но всё равно стопроцентной уверенности, что всё пройдёт гладко, не было, и партийное начальство, опасаясь конфуза, даже требовало, чтобы символ Олимпиады не улетал, а заползал в специально выстроенную на стадионе берлогу.

Вообще информацию о полёте держали в строжайшей тайне. Её не открыли даже Льву Лещенко, исполнявшему финальную песню. Объяснили только, что петь надо как можно более грустно. А вот автора текста Николая Добронравова пришлось в тайну посвятить, иначе как бы он сочинил прощание с Мишей? Естественно, пришлось посвятить и Пахмутову. Супруги получили информацию за несколько месяцев до Олимпиады, но ни разу за это время не проговорились.

Конспирация оправдалась. Когда медведь поднимался на воздушных шариках, рыдали даже переводчики и комментаторы.

Сейчас резиновых зверей с нами уже нет. Первый порвался при спуске на Воробьёвы горы. Говорят, чтобы его приземлить, снайпер стрелял по шарикам.

Второй экземпляр несколько лет провисел в одном из павильонов ВДНХ, а потом отправился на склад, где истлел.

Олимпиада на вкус

Нынешние авторы, описывая олимпийскую Москву, любят упомянуть, что, дескать, пустые полки её магазинов заполнились дефицитом. Это не вполне верно. Ассортимент московских магазинов в то время был очень неплох, и дефицит в них тоже выбрасывался регулярно. Другое дело, что он тут же и расхватывался жадными руками иногородних, которые в столицу за этим дефицитом обычно и прибывали.

А в июле-августе 1980 года въезд в Москву был несколько ограничен, желающим побывать в ней иногда приходилось добираться с пересадками, потому что на прямые поезда билеты были не всегда. Хотя на самом деле поезда ходили с почти пустыми вагонами. И на две олимпийские недели в Москве действительно наступило что-то похожее на коммунизм. Изобилие почти западное, а цены советские – копеечные.

Ну и ещё появилась всякая невиданная дотоле экзотика. Финские продукты: салями, сырки «Виола», сливочное масло и джемы. Последние часто ещё и в самолётной минирасфасовке, что казалось советским гражданам особенно аппетитным. На короткое время появилось баночное пиво, чтобы потом опять пропасть до самой перестройки. Это была отечественная марка «Золотое кольцо», оказавшаяся неудачным экспериментом. Жесть для банок купили за границей, а пиво туда заливали отечественное. Мало того что напиток готовился на одном заводе, а потом в цистернах через весь город перевозился для розлива на другой, так наше пиво ещё и не годилось для хранения в жестяной таре, быстро приобретало в ней неприятный привкус. Так что вскоре линию пришлось демонтировать.

Вообще же импортная продукция, появившаяся тогда, поражала не столько вкусом, сколько видом. Удивляли коробочки соков с трубочкой на боку, веселили яркие пластиковые стаканчики с олимпийской символикой, в которые разливалась «Фанта». Первое знакомство советских людей с этим напитком произошло именно тогда. Он казался божественным, и побывавшие на Олимпиаде провинциалы пытались потом сварить его дома из кисловатых грузинских апельсинов и подгазировать в домашнем сифоне. Получалось не очень похоже. Примерно как тот напиток, что сейчас под этим названием продаётся.

А может, «Фанта» прежняя, просто мы изменились.