Существует устойчивый миф о том, что в прежние времена отношение к женщинам было куда возвышеннее: якобы мужчины преклонялись перед ними и вели себя как истинные рыцари. Женщины носили красивые платья, обмахивались веерами и принимали бесконечные комплименты от кавалеров.

Но как было на самом деле?

Вообще-то положение женщины стало укрепляться лишь с развитием технического прогресса. В первобытном обществе самка считалась обузой. Слабая, заторможенная, мамонта убить не сумеет, от тигра убежать не сможет. Рожает спиногрызов независимо от того, есть ли чем их кормить. А на запах менструальной крови может и вовсе хищник прийти.

Поэтому в примитивных обществах рождение девочек жёстко регулировали. В голодные годы – головой о камень, и весь разговор. Природа так устроила, что при изобилии еды и сравнительно мирной жизни девчонки начинают рождаться чаще мальчиков. А вот во время и сразу после войны рождаются почти сплошь пацаны. Природа сама всё лечит.

Поклоняться женщине начинают, когда пищи в избытке. Это на уровне инстинкта. Кто видел, как кобели жалобно повизгивают перед сукой и облизывают её половые органы, тот поймёт. Другое дело, что пищевая потребность сильнее инстинкта размножения. При серьёзной голодухе вся любовь шла коту под хвост. Женщин съедали первыми. Иногда вместе с потомством.

Так что стабильное уважение к подругам появилось после того, как люди перестали сильно зависеть от природы. И особенно в высших классах, которые редко голодали. У средневековых рыцарей это приняло утончённые формы, отчасти сохранившиеся до наших дней. Женщину формально сделали госпожой, как бы поставили её на высшее место в феодальной иерархии. Снимание головного убора, преклонение колена, целование руки, лесть – всё это вообще-то изначально практиковалось между мужчинами. Вассалы так вели себя по отношению к сеньорам. А вот в XIII–XIV веках преклонение перед начальством уступило место преклонению перед дамочками.

Но уважение к женщине ограничивалось лишь внешними признаками, реальную власть слабому полу никто не отдавал, даже если рыцарь провозглашал, что готов умереть за свою госпожу. Никаких прав у женщин не было. Выходя замуж, она теряла права на наследство от родителей, а оставаясь вдовой, зависела от своих сыновей.

Да и раздутое преклонение в основном практиковалось по отношению к далёким и недоступным предметам обожания, иногда к любовницам, но почти никогда – к жёнам. Кроме того, надо понимать, кто такие рыцари. Самые обычные разбойники с большой дороги, братки того времени, грабившие и крышевавшие, жившие за счёт рэкета и бандитизма. Современные братки тоже любят посидеть с молодыми красотками, дружно выпить за дам, а под конец вечера использовать девиц прямо в туалете, а если что-то не понравится, то, пожалуй, и прирезать.

С первобытных времён и почти до начала XX века женщина считалась кем угодно – домашним зверьком для сексуальных утех, виновницей грехопадения, прекрасной госпожой, ангелом, но только не человеком. Равенство если и случалось, то несло другие крайности. В Англии XVI века, например, дамам ручку не целовали. Гость, приходя в дом, целовал хозяина, потом хозяйку, потом детей, а потом домашних животных.

Вряд ли такой обычай понравился бы современным женщинам.

Ликвидация неграмотности

Надо заметить, что даже в самую жестокую эпоху никакого специального угнетения женщин не происходило. Женщин действительно почти не было в политике, но не потому, что это запрещалось законом, а потому, что никому и в голову не приходило занять слабый пол государственной деятельностью.

То же и в бизнесе. Какой бизнес могла вести женщина в Средневековье, если торговля была связана с разбоем, грабежом и войной? Любой купчина в древности должен был владеть не только счётом и грамотой, но и оружием.

Это не значит, будто женщина была совершенно бесправной. Она влияла на мужчину, потому что спала с ним в одной постели, рожала ему детей, вела его хозяйство. И не только влияла, но иногда и «вертела». А вот умение читать-писать для слабого пола было совершенно необязательным. В некоторых государствах грамотность иногда становилась чуть ли не поголовной (как, например, в Новгородской республике), но в общем женщины всегда в этом от мужчин отставали. Просто не испытывали потребности в. обучении, а их и не заставляли.

Всё изменилось при Петре I. Царь-реформатор подошёл к проблеме просто, но эффективно: запретил венчаться дворянским девушкам, которые не могут написать хотя бы свою фамилию. Так что уже к середине XVIII века среди привилегированного класса России неграмотных женщин практически не осталось. Другое дело, что полюбили знания немногие девицы. Известен даже случай, когда девушка отказала жениху, потому что тот много читал. Посчитала его колдуном. Отвергнутый решил искать невесту с помощью свахи, и та вскоре нашла такую, что «и грамоту знает, и писать может, а коли мать прикажет, так и книги читает».

Тем не менее общество относилось к женскому чтению, да и вообще к образованию, настороженно. Считалось, будто образование подрывает способность к деторождению. А романы плохо влияют на моральный облик и, кроме того, разжигают страсти, развращают женщин. Особенно же опасным считалось читать книги во время месячных. По мнению медиков, такое занятие переутомляло женский мозг и вызывало прилив крови к гениталиям, что в конечном счёте вело к закупорке матки и бесплодию. Лучшим занятием при менструации считалась лёгкая физическая нагрузка, работа по дому.

Но надо же понимать, что такое женская психология! Запрет на романы сделал то, чего не смог добиться Пётр своими свирепыми указами. К концу XVIII века не было дворянской девушки, которая бы тайком не читала.

Лысые, чернозубые, раскрашенные

Моды старого времени были вычурными, нелепыми, а иногда и просто зверскими. Но в этих мучениях девушки находили радость. Впрочем, как и сейчас.

Самым ярким явлением моды XVIII века были, конечно, причёски. Они представляли собой многоярусные нагромождения, иногда достигавшие метра в высоту. Составление таких причёсок было особым искусством: в волосы вплетали цветы, фигурки и даже чучела птиц. В волосах заводились насекомые, которых невозможно было вывести. Дамы носили с собой специальные палочки, которыми могли унять зуд, не повредив прическу. Сверху конструкция покрывалась белой или цветной пудрой, что в общем плохо способствовало гигиене. А надевались парики на обритые головы. Так что женщины, которых мы видим на портретах XVIII века, на самом деле лысые.

Другим неудобным аксессуаром были корсеты. Корсет создавал силуэт, убирал лишнее, подчеркивал необходимое. Его делали по индивидуальным меркам, поэтому корсет сидел идеально. Однако стремление женщин иметь тонкую талию приводило к тому, что корсет затягивался туже необходимого – он мог ограничивать объем лёгких до 30 процентов. Дышать было трудно, животики болели, на коже оставались долго не проходившие красные вмятины, опрелости, сыпь, но ни одна женщина не отказывалась от этого пыточного орудия. Выглядеть стройными на людях для дамочек было важнее здоровья, важнее, чем радовать телом мужей и даже любовников. Избавление от корсетов произошло лишь в начале XX века и только под влиянием пропаганды. В газетах несколько лет печатались статьи о вреде утягивания талии. Предупреждения были небескорыстными, их проплатили фабриканты, продвигавшие новые виды нижнего белья.

Корсеты и парики использовались в высшем обществе. Бабёнки попроще находили себе иные радости. Среди купчих XVIII века, например, было модно красить зубы в чёрный цвет. В народе это считалось таким же хорошим тоном, как белоснежная улыбка в наше время. Притом что и то и другое одинаково нефизиологично. В норме зубы желтоватые, а излишняя белизна, так же как и чернота, – признак патологии.

Что объединяло женщин всех классов, так это страсть к косметике. До конца XVIII века среднестатистическая женщина в год использовала до 10 килограммов румян, пудры и помады. В XIX веке эти цифры резко сократились, но лишь потому, что в моду вошла бледность.

Эти бессмысленные телодвижения

Времена менялись. Если XVIII столетие прошло под эгидой французского двора с его роскошью и распутством, то нравы XIX века формировала Великобритания. А этой страной почти 70 лет правила королева Виктория, жившая по очень строгим правилам. Что говорить, если её мужа принца Альберта тошнило при одной лишь мысли о супружеской измене.

Правление этой королевы называется Викторианской эпохой, и она стала одним из самых ханжеских периодов в английской истории, да и не только в английской.

Весёлые французы приучили мир свободно наслаждаться любовью. Чопорные англичане ушли в другую крайность. Лозунгом эпохи стала фраза «Леди не двигается». Иначе говоря, женщине в постели полагалось быть «брёвнышком». Проявление сексуальности стало дурным тоном, считалось вульгарностью. Девушек воспитывали в крайнем целомудрии, и всё половое воспитание часто сводилось к совету «Лежи и терпи». Известны случаи, когда после первой брачной ночи юная супруга сбегала в родительский дом, оскорблённая тем, что муж попытался её раздеть.

Мужское поведение викторианская мораль тоже ограничивала. Считалось, что мужчина, требующий от женщины секса без намерения зачать ребёнка, превращает её в шлюху. Из-за запретов на сношения во время беременности и менструаций, из-за немыслимости простейших эротических утех мужчина получал удовлетворение гораздо реже, чем мог бы. И тогда пышным цветом расцвела проституция. Мужчины восполняли недостаток секса. Причём считалось, что это идёт во благо семье – ведь он не хотел оскорбить супругу своими домогательстами, а с природой было сложно спорить.

Естественно, закомплексованные и неудовлетворённые женщины часто болели. Но медицина XIX века – это отдельная и довольно печальная тема.

Доктор сказал: в морг

Врачи мало что понимали в причинах болезней и тем более не знали, как их лечить. В гинекологии же к всеобщему невежеству добавлялись тогдашние представления о том, что прилично, а что неприлично.

На осмотр к врачу женщина ходила исключительно в сопровождении компаньонки, высказывалась о своих проблемах иносказательно, очаги боли показывала на манекене. Гинекологический осмотр проходил в затемнённой комнате, резиновых перчаток ещё не существовало, а руки гинеколог, как правило мыл после осмотра, а не до, что способствовало занесению инфекции в деликатные места.

При болезненной менструации женщине прописывали кровоостанавливающий бальзам доктора Чейза из смеси серной кислоты, скипидарного масла и спирта. Эту дрянь требовалось пить каждый час в течение нескольких дней. Ещё более радикальными были средства от выпадения матки – пессарии. Это что-то вроде деревянного или металлического фаллоимитатора на пружине. Пружина в стержне обеспечивала давление на матку, когда пессарий вставлялся во влагалище. Металлическая проволока присоединяла стержень к поясу. Некоторые разновидности пессариев не требовалось вынимать даже во время полового акта, но, как правило, врачи всё же советовали извлекать их на ночь.

Контрацепция в XIX веке существовала, но самые эффективные средства относились к народной медицине. Например, отвар молочая, который при длительном употреблении вызывает бесплодие.

«Научные» методы частенько оказывались неудачными. Французский врач Феликс Пуше открыл зависимость между менструацией и овуляцией, однако ошибочно предположил, что оплодотворение в середине цикла невозможно, поэтому использующие этот метод женщины беременели чаще всего. Широко была распространена теория, что «залёт» возможен только при наличии оргазма.

В 1855 году появились первые резиновые презервативы, пока ещё многоразовые. Против них сразу повели борьбу моралисты, считавшие, что презервативы не защищают от сифилиса, но дают ложное чувство безопасности, побуждающее людей вступать в беспорядочные половые связи. Потом разочаровавшиеся мужчины и женщины от резиновых изделий отказываются, а привычка к разврату остаётся навсегда.

Развод и девичья фамилия

В Средневековье, когда брак был исключительно церковным, развестись было очень трудно даже мужчине, а женщине – практически невозможно. После Великой французской революции брак стал гражданским актом, разводы разрешили, но с серьёзными ограничениями, и тоже больше для жён, чем для мужей.

Муж мог развестись по причине неверности супруги, но жена могла потребовать развод лишь в том случае, если «муж содержал любовницу в их семейном доме». Более того, если женщину уличали в измене, ей грозили два года тюремного заключения, в то время как мужчина не подвергался уголовному преследованию. Правда, муж мог простить неверную жену и вместо тюрьмы вернуть её в свой дом.

Вообще женщина, выйдя замуж, фактически становилась собственностью супруга. Все финансы находились в его руках, включая те, которые жена принесла в качестве приданого. Развестись женщина, в принципе, могла, но при этом ушла бы из дома раздетой. И детей ей вряд ли отдали бы – вспомните «Анну Каренину».

Так что современным романтическим барышням, вздыхающим: «Я хотела бы жить в девятнадцатом веке», – следовало бы напомнить, что в то время барышня, скорее всего, была бы бесправной, не имевшей собственных средств, вечно больной, а иногда и регулярно поколачиваемой. Муж изменял бы ей не таясь, а вот жену за измену отправили бы в тюрьму. Рыцарское отношение к даме, о котором вздыхают нынешние девушки, обернулось бы для них чем-то вроде регулярного изнасилования, ибо удовольствие в сексе считалось мужской прерогативой, а большинство женщин даже не знали о существовании оргазма. Ну а с учётом тогдашних представлений о гигиене и медицине (не было даже антибиотиков!) – женщине XIX века вряд ли есть в чём позавидовать.