СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Родня И пусть все дети в детдом попадут!
И пусть все дети в детдом попадут!
04.09.2013 00:00
Батюшка не понял, почему у новобрачных такие шальные глаза

И пусть все дети в детдом попадут!Здравствуйте, «Моя Семья»! Мне по наследству достался старый бабушкин сундук – она с ним выходила замуж в 1926 году. И захотелось поделиться историей её бурной жизни.

Бабушка Анна с детства росла бедовой девчонкой, да по-другому тогда и нельзя было. Дети часто умирали, выживали сильнейшие, «Бог дал – Бог взял», – говорили родители, хороня очередного младенца. В их семье остались в живых Анна, Александра, Анастасия, Аграфена и брат Владимир. Брат погиб на войне, а сёстры все дожили до глубокой старости и много доброго оставили после себя на земле. А самое главное – нарожали детей.

Моя бабушка Анна умела делать решительно всё: косила сено, ремонтировала свой домик, выращивала огромные поля картошки и капусты, даже мыло сама варила, чтобы деток своих мыть. Сама шила ребятишкам одежду и в этот старинный сундук аккуратно складывала самодельные вещи.

Сколько сундуку лет, неизвестно, кто его сколотил – тоже тайна: может, прадед Гаврила, а может, он достался бабушке Анне по наследству от родни по женской линии. Знаю, что в нашей семье он появился в 1955 году в качестве маминого приданного. А вот как бабушка Анна с этим ларцом замуж вышла – это отдельная история.

Она дружила с голубоглазым, статным парнем Василием из соседнего села. Он тоже был человеком смышлёным и боевым. Характерные были оба – страсть. Встречались на посиделках зимой, а летом вместе трудились, присматривались, приценивались, заглядывали в будущее. Но нрав у молодых людей был не сахар, и они рассорились из-за каких-то пустяков.

За Анной с детства потихоньку ухаживал хуторской парень Никитка-кривой. Его родители были справные хозяева, в доме хватало еды, во дворе полно скотины. В праздники Никита дарил Анне то кашемировый платок, то серёжки с яркими камушками, но она только смеялась: куда ему, скромняге, до удалого Василия – тот пройдёт мимо окон, высокий, ясноглазый, и душа летит за ним.

Но вот беда, ни Анна первой мириться с любимым не хотела: «Что я навязываться буду?» – ни Василий к ней не шёл: «На меня все девки в соседних сёлах засматриваются, свистну – любая прибежит!»

Прошло лето, дело к зиме. Никита прознал, что Анна с Василием в контрах, и пошёл свататься к любимой: а вдруг и согласится пойти за него? Анна была девушка решительная. Никита с роднёй со двора не идёт, а орёл Василий совсем загордился, забыл свою любовь, может, другую присмотрел?

В общем, Анна взяла да и согласилась выйти за богатого Никитку-кривого. Весь хуторок ахнул от удивления – всё-таки выходил Никита свою красавицу. За брак по расчёту её не осуждали – времена лихие были, голодные, а выживать-то надо!

Подружки одевают Анну под венец, грустные песни поют, а она от окна к окну мечется, всё что-то высматривает в степи. Нарядный Никита ждёт невесту во дворе ехать в церковь. Улыбка не сходит с лица жениха, он даже ростом стал выше и блестел на солнце, как медный пятак. Родители Анны вышли с иконой, благословили молодых, и те с дружками отправились в соседнее село венчаться. Родня осталась суетиться над праздничным столом.

Только свадебная процессия отъехала от хутора – на перекрёстке подлетает удалая тройка коней, а на ней Василий со своими друганами и братьями. Никитка до того обомлел от такого нахальства, что отдал невесту без боя, да и Анна сама лихо спрыгнула с ряженой повозки. Василий на руках занёс её на свой транспорт, и они поскакали в церковь.

Батюшка ждал молодую пару на венчание, всё заранее было готово, а вот и жених с невестой прибыли, как и предполагалась. Батюшка чинно, с большим пафосом делал своё дело и всё удивлялся, что новобрачные такие возбуждённые и беспокойные, глаза у них шальные, никакой торжественности! А Анна и Василий волновались, чтобы скорее всё закончилось: не дай бог, нагрянут Никита с роднёй и выведут всех на чистую воду, ведь невесту украли из-под венца. Вот будет позора на всю округу!

Но обошлось, успели обвенчаться, вышли из церкви и не торопясь поехали в дом невесты праздновать событие.

Подъехали к дому Гаврилы Ивановича, а родители Анны чуть с крыльца не рухнули: благословили дочь с Никитой, а из церкви явилась с Василием!
– Что ты творишь, Анна? Побить тебя, что ли, для порядку? Грех-то какой! Что люди скажут, непутёвая ты дочь!

Но дело-то сделано, перед Богом они теперь муж и жена. Так и началась жизнь молодых – с комедии и трагедии одновременно.

Жили дружно и весело до 1941 года, пока не началась война. За это время родились четверо детей. Сначала на свет появился Анатолий-старший. Красивый мальчишка, шустрый и бойкий. Но в три года врач сделал ему прививку. Народу в больнице было полно, а Анатолий такой шустряк, на месте не сидел, говорил без умолку, всех веселил. Пришли домой – ребёнок раскапризничался, поднялась температура, и он за сутки сгорел. Анна всю жизнь о нём плакала:
– Толеньку, может, люди сглазили, а может, врач что неправильно сделал. Был ребёнок весёлый и здоровый, а через сутки нет его. А может, отлились мне слёзы Никиты.

Через два года родился Анатолий-младший, а в январе 1935 года – дочь Рая, в 1938-м – балагур Борис. Перед войной Василий построил маленькую избушку в три оконца и огородил плетнём. Получился такой уютный дворик, даже сараи для скотины были из плетня. Вырыл погреб, заготовил дров, и осталась Анна с тремя детьми в новом, словно игрушечном, домике, где на почётном месте стоял сундук, который теперь достался мне. Над ним висела икона Казанской Божьей Матери.

И вот отмываю я его, заветный сундучок, во дворе на травке, вспоминаю эти истории давно минувших дней и грущу. Нет в живых Анны, Василий лежит в братской могиле в Ленинградской области. А уходя на войну, обещал жене и детям:
– Война закончится быстро, что там немцы против России, кто мы и кто они! Приеду с войны – построим дом больше этого, заживём!

А жить-то ему и не пришлось. Может, и отсиделся бы кто другой в окопе и уберёгся, но не мой дед Василий. Он всегда жил по принципу «или грудь в крестах, или голова в кустах». Воевал он в 117-м истребительном батальоне и 19 января 1942 года сложил свою голову в городе Колпине.

А уж как Анне пришлось выживать одной с тремя детьми – это целая эпопея. Помню из рассказов мамы, как бабушка отбивалась от налоговых инспекторов. Придёт инспектор и требует:
– Ты должна государству столько-то мяса, молока, шерсти, яиц, овечьих шкур…

Всё подчистую заберут, и умирай, тётка Анна, с голоду с ребятишками. Терпела бабушка этот беспредел долго и вдруг взорвалась. Только инспектор на порог, а она на него с ухватом:
– Не ходи к нам, нет у нас ничего! Детям есть нечего, а я всё у государства в долгу. Я вам отдала самое дорогое – мужа! Ты у меня всё вынесешь, а детям погибать? Да я сейчас тебя порешу, а дети в детдом попадут, там хоть с голода не умрут!

Стремглав убежал инспектор от скандальной тётки. Анна думала, посадят её в тюрьму, после этого скандала ночами не спала, но ничего не случилось. Инспектор обходил избушку стороной и ни разу больше не заглянул к вдове.

И вот нет ничего и никого. Нет в живых сыновей Василия – Бориса и Анатолия. Нет дочери Раисы. В 1978 году умерла Анна Гавриловна. Всю жизнь она прожила в работе и заботах, одна вырастила троих детей, в 34 года осталась вдовой и так и не вышла замуж – разве такому, как Василий, найдёшь замену? Таких удальцов больше и нет на свете! Исчез с лица земли уютный маленький домик в три оконца, обвалились постройки из плетня, всё заросло травой и полынью. Даже две внучки бабы Анны уже попали к своим предкам на небеса – Леночка в 39 лет, а Галина в 51 год. Остались только я, дети и внуки Бориса Васильевича и наши семьи.

И ещё вот сохранился этот деревянный сундук с овальной крышкой, как осколок былого счастья Анны и Василия. Мои внуки бегают вокруг него и гадают, что это за чудо заморское и что с ним можно сделать? А это просто память о моих близких и дорогих людях. Постараюсь его сохранить, насколько это возможно, хотя и мне уже почти 60 лет.

Из письма Валентины Фёдоровой,
Челябинская область


Опубликовано в №35, сентябрь 2013 года