– Евгений, как тебе тема «Трёх мушкетёров»? Ведь каждый режиссёр видит её по-своему.
– На премьере мюзикла присутствовали композитор Максим Дунаевский и автор сценария Марк Розовский, им понравилось. Музыка Дунаевского звучит в современной аранжировке, не так, как в фильме. Но Максим Исаакович отнёсся к этому очень хорошо и надеется, что мюзикл ждёт долгая судьба. Однако пока проект в ожидании своей судьбы.

– Каков твой кардинал – злой, добрый, хитрый?
– Мы прошли несколько этапов в процессе создания роли. Сначала я был смешным, и все просто падали от хохота. Потом меня убедили, что кардинал не может быть таким, и я постарался уйти от привычного для меня комизма. А поскольку Ришельё в произведении Дюма – персонаж отрицательный, нужно было себя немного преодолеть. Но всё равно юмористический образ в Ришельё просматривается. Например, в одном из эпизодов с королевой, в которую он влюблён, Ришельё не в мантии, а в ярко-красных трусах. Вот где я развернулся!

– Воскресенский – это твой псевдоним. Существует легенда, что он появился, потому что ты много работал по воскресеньям. Твоим девизом стало «Поменяй фамилию и станешь великим»?
– В двадцать лет свято верил, что раз я артист, то и на сцене должен быть другим человеком с другой фамилией. Ведь даже такой мэтр как Станиславский в прошлом был Алексеевым, Ахматова носила фамилию Горенко. При поступлении на работу в театр я заполнял анкету, где наряду с фамилией нужно было написать псевдоним, если он имеется. По гороскопу мой день – воскресенье, я и подумал: почему бы мне не стать Воскресенским. Конечно, хотел изменить фамилию, ориентируясь на своих близких: папа – Бондаренко, мама – Щербакова, бабушка – Абрамова. А потом, пять лет отработав в театре Станиславского и ничего там не сыграв, вдруг понял, что единственный мой спектакль – это сказка, в которой я работал по воскресеньям, что как раз и позволяет мне быть Воскресенским.

– Один из твоих самых ярких образов – Гоголь. Это ты его тащишь по жизни за собой, или он тащит тебя?
– О! Это уже такая связь!.. (Смеётся.)

– Расскажи, как ты, комедийный актёр, решил примерить на себя такой сложный характер, такую трагическую судьбу?
– Когда поступал в театральный институт, педагоги не видели меня в тех героях, которых я перед ними изображал. Но стоило прочитать «Записки сумасшедшего» Гоголя – и меня сразу приняли. И первой ролью на сцене театрального училища была роль Чёрта в гоголевской «Ночи перед Рождеством». Все поняли, и я в том числе, что чувствую Гоголя, созвучен его философии. Поэтому на сегодняшний день у меня многое с ним связано: фильм, где я играю Николая Васильевича, моноспектакль в сопровождении небольшого оркестра, пьеса называется «Гоголь против Гоголя» (на осуществление этого проекта мне дали президентский грант). А потом снова появилась работа, связанная с Гоголем, – Маша Голубкина пригласила на новогодний проект «Ночь перед Рождеством», над которым работает её компания.



– В связи с этим в твоей жизни происходили какие-то мистические вещи?
– На съёмках фильма «Гоголь. Прощальная повесть» я работал вместе с Викторией Толстогановой, которая исполняла все женские роли, с Борисом Плотниковым, который играл священника, и Евгением Герчаковым, у которого был собирательный образ критика того времени. И вот как-то во время ночной съёмки возникла пауза, и мы с Женей Герчаковым решили погадать на томике драматических произведений Толстого. Он называет страницу и строку, я открываю и читаю: «Сцена третья». И тут же наш режиссёр объявляет: «Сейчас будем репетировать третью сцену». Толстоганова кричит: «Ребята, я боюсь!» (Смеётся.)

Снимали этот фильм в Риме, Иерусалиме и Санкт-Петербурге. И вот что за это время произошло. У нашего продюсера мать сломала ногу. А его отец попал в автокатастрофу. Слава богу, все остались живы. У меня же, пока ездил туда-сюда, обокрали квартиру. Когда монтировали фильм, сломалась материнская плата компьютера. Не было ни колонки, ни другого воспроизводящего устройства. Поздно ночью монтировали сцену со священником, и вдруг звук пошёл не из колонок, а прямо из монитора, и в темноте прозвучало зловещее: «Во-и-истину». (Смеётся.)

– Чувствую, это не единственная мистическая история.
– Однажды мой духовный наставник сказал, что Бог – это прежде всего слово, и если Он хочет тебе что-то сказать, то это будет очень чётко и по конкретным обстоятельствам. Так у меня и было за несколько минут до взрыва в подземном переходе на Пушкинской площади. В этом районе у меня в назначенное время должен был проходить монтаж – снова работа, связанная с Гоголем. Но монтаж отменили. Я спустился в переход и стоял в растерянности, не зная, чем себя занять. Рассматривал витрины киосков внутри перехода. Потом вспомнил, что нужно купить продукты, поднялся на улицу и пошёл в Елисеевский гастроном. Затем снова спустился в переход, но остановился, как привязанный. И вдруг мысль: «Ты же хотел купить книжку о Серафиме Саровском!» Вышел на улицу, но лавка, где продавалась книжка, была закрыта, я вернулся в переход. И тут опять мысль: «Ты же собирался к батюшке, поговорить!» Снова вышел из перехода и поехал к храму. Помню, был небольшой дождь, и над храмом в тот день появилась радуга. Когда вернулся к переходу, увидел клубы дыма.

Впечатление, будто всё случившееся со мной в тот день – это борьба добра со злом, будто чёрный и белый ангелы соревновались, кто кого победит. Вот так я получил подсказку Свыше.

– У тебя очень интересные награды: медаль «За вклад в дело мира», выданная Всемирным благотворительным фондом «Дети и молодёжь против терроризма», медаль «За мужество и гуманизм», выданная Ассоциацией ветеранов боевых действий.
– Первая – за благотворительность и выступления в детских домах. Вторая – за то, что был защитником Белого дома в 1991-м. У нас был отряд «Белая гвоздика». Вот, вспомнили обо мне и наградили. (Смеётся.) Случилось это в то время, когда я жил в общежитии театра Станиславского. Выходя на улицу, натыкался на танки, стоявшие под окнами. А у нас с Игорем Угольниковым был написан сценарий пятой программы «Оба-на!», который в связи с событиями пришлось переписать.

– А медаль «Магистр красоты»?
– Наградили за артистическую деятельность в День музеев, я опять играл Гоголя. Вручили за нравственную красоту и нравственное возрождение, а также за продвижение морально-этических принципов на русской сцене.

– По знаку зодиака ты Лев. Как это проявляется в характере?
– Я не очень верю в астрологию. Наверное, мне присущи такие качества, как вспыльчивость, самостоятельность, желание быть первым, довести дело до конца. Может, это связанно со знаком зодиака. (Иронично усмехается.)

– Твой отец – бывший военный, после службы стал геологом, а мама – учитель русского языка и литературы. Как они отнеслись к твоему выбору профессии?
– Мама мечтала, чтобы я стал врачом, и по её настоянию я учился в «химической» школе. Это было ужасно! Не решил ни одной задачи ни по химии, ни по алгебре. В школе у меня была пятёрка по начальной военной подготовке – существовал такой предмет в то время. Передо мной стояла задача отвлекать на себя внимание педагога, а одноклассники при этом занимались чем хотели. Но когда дело дошло до стрельбы, выяснилось, что я даже не знаю, куда зарядить пулю, – вставлял её сразу в дуло.

Одновременно со средней школой ходил в музыкальную. Но позже стал часто болеть, и педагог сам приходил ко мне домой. Потом решил учиться на дирижёрско-хоровом отделении музыкального училища, которое и окончил. После поступил в институт культуры. С детства мне говорили, что я по натуре артист, потому что всё время примерял манишки, шляпки, бусы и прочее. А в театральное училище попал из-за любви: ещё в институте культуры познакомился с девушкой, она и привела меня в театральную студию. Ну и понеслось! (Смеётся.)

– Твоя творческая судьба складывалась очень непросто, однажды у тебя даже возникло желание «уйти в народ». Это как?
– У меня были мысли уйти в монастырь.

– Сейчас модно ходить к психологу, но у тебя есть свой духовный наставник. В чём для тебя разница между первым и вторым?
– Когда я ещё в восьмидесятые годы стал задумываться о вечном, то о таких специалистах как психологи мало кто знал. Сейчас это модно. Но и в церковь сейчас тоже модно ходить. И второе мне нравится больше. В христианстве заложена история человечества и нашей страны. К тому же из него вышла вся русская литература. Например, роман «Анна Каренина». Считается, что это гимн греху прелюбодеяния. А я бы сказал иначе: это роман о страсти человеческой и о том, что если её не преодолеть, то это может плохо кончиться. К священнику меня привела жизнь, и мне этого хватает. Психология же развивает утилитарное, бытовое видение проблем, хотя психологи говорят, что многое черпают из духовной литературы. А по поводу желания уйти в монастырь – меня никто из духовников не благословил, ни в Москве, ни во время моего пребывания на Соловках и на Валааме. Поэтому я остался в профессии.

– Я подозреваю, что это Гоголь заскучал – решил вернуть тебя назад.
– Точно!

– Однажды ты сказал, что долго играть одно и то же для тебя невозможно, именно по этой причине ты ушёл из театра. Тем не менее, спектакли с твоим участием выходят. Сколько времени должен существовать спектакль, чтобы не надоесть тебе?
– Пока не почувствую, что это не нужно ни мне, ни зрителю. Сегодня я играю в трёх антрепризах. Имею свободу выбора – играю то, что хочу.

– Как видно по ролям, ты идёшь по жизни с юмором. Сам придумываешь смешные реплики для своих героев. Например, в сериале «Медики», где ты сыграл пьяного врача-анестезиолога, придумал фразу «Коллеги, вы меня теряете». Сценарии для фильмов не пишешь?
– Есть у меня сценарий, два года с ним ношусь. Это новогодняя лирическая комедия об учителе музыки, который мечтает играть на фортепьяно и петь в Париже. Ещё один сценарий находится в работе и условно назван «Евгеник». Главный герой – странник, кто-то вроде юродивого. В русской литературе много таких персонажей, у них есть что почерпнуть. Герой через тернии приходит к духовному просветлению. Ну а в силу моего комического амплуа в сценарии много смешных историй.



– У тебя есть одна, я бы сказала, философская фраза: «Самую унылую комнату оживят самые обыкновенные дети, аккуратно расставленные по углам». Ты был женат два раза, кто сегодня составляет твою семью?
– Никто – я сам. (Смеётся.) Не сложилась у меня семейная жизнь.

– Однажды ты сказал, что у тебя двенадцать крёстных детей – такое бывает?
– Первыми моими крёстными были Андрей и Корней – мой друг и его сын. Потом мы познакомились с Угольниковым, создали передачу «Оба-на!», и он попросил, чтобы я стал не только его крёстным, но и крёстным его детей и даже жены. Так я стал крёстным всей семьи. Потом актёр Владимир Виноградов также попросил меня об этой миссии. Участники некоторых программ, в которых я снимаюсь, также обращаются ко мне с этой просьбой. И так далее. Может, поэтому у меня всё так плохо в личной жизни? Не знаю. Тяжесть на мне невозможная. Молюсь за всех. Устал. (Смеётся.)

– Так у тебя огромная семья! Слышала о твоей трагической истории любви.
– Да я и не понял, что это было. Мы никогда не были близки! Она была гражданкой Швейцарии. История такова: у нас с другом кончилось пиво. Жили мы на Смоленской площади, рядом с гостиницей «Белград». Друг пошёл за пивом и случайно встретил девушку, которую попросил купить пиво в ресторане этой гостиницы. Потом пригласил её к нам в общагу, так мы и познакомились. Она внешне напоминала мою маму, пила только чай. Через некоторое время нам пришло от неё письмо из Швейцарии. Я немного знаю французский, между нами завязалась переписка. Однажды она прислала мне приглашение на свою свадьбу. А из России ведь так просто выехать было невозможно. И тут как знак судьбы: нашему театру выпадает гастрольный тур на неделю в Швейцарию. Я попадаю на свадьбу, она – ко мне на спектакль. Свадьба была в какой-то деревне под Цюрихом. Я был свидетелем, все обалдели от моей «краснокожей паспортины».

Когда она провожала меня в Москву – так плакала, до такой степени была расстроена, что ни я, ни её муж ничего не могли понять. Через некоторое время она сообщила, что разошлась с мужем и стала учить русский язык. Написала, что хочет приехать. В Москве она бывала несколько раз, но скрывала свои чувства. Я не мог понять – ждёт она от меня взаимности или нет. Вся эта история длилась тр или четыре года. Потом, когда её не стало (она покончила с собой), приехал её друг, с которым она жила после развода с мужем. Он и рассказал, что она меня любила. Привёз мне три тысячи долларов, которые она мне оставила. Конечно, я не мог взять эти деньги. И был ужасно потрясён тем, что случилось. Потом узнал, что у неё и раньше были попытки уйти из жизни.

– Как можно было не почувствовать, что ты кому-то нужен?
– Я не думал, что меня кто-то может полюбить. Тем более, замужняя женщина, которая живёт в другой стране. Наверное, я всегда был далёк от любви. Не так тонко чувствую женщин, может, поэтому и семьи у меня нет. Вот такая грустная история. Но хотя мне перевалило за пятьдесят, у меня всё ещё впереди – во всех смыслах.

Расспрашивала