На пасхальной неделе 1982 года тысячи людей, стоявших в очередях в железнодорожные и автобусные кассы, испытали шок. Кассиры отказывались продавать билеты на поезда до Белгорода, а рейсовые пассажирские автобусы, проходящие через село Ракитное, были отменены. «Что случилось?» – недоумевали люди. «Да вот, говорят, умер какой-то белгородский святой», – отвечали им.

И действительно, в селе Ракитном, в 65 километрах от областной столицы, ушёл в вечность горячо любимый народом, известный всей стране старец Серафим (Тяпочкин). А власти приняли беспрецедентные меры, чтобы не пустить людей на его похороны. Но, несмотря на все препоны, провожать почившего всё равно приехали сотни его почитателей.

В детстве будущего архимандрита Серафима звали Дмитрием, он был внуком командира полка Русской армии и премьер-министра польского правительства. В 1911 году совсем ещё юный Дима поступил в духовную семинарию, а шесть лет спустя – в Московскую духовную академию. Впереди у него была долгая тяжёлая жизнь, полная лишений, страданий и духовных подвигов.

С начала 20-х годов отец Димитрий служил священником и благочинным в Днепропетровской области. Боролся с обновленцами и самосвятами, противодействовал закрытию храмов, слыл строгим, но добрым и справедливым духовником. Его несколько раз арестовывали и даже пытались убить, подкараулив на улице, но Бог его хранил. Батюшка рано овдовел, без матери остались три его несовершеннолетние дочки. Его храм закрыли безбожные власти, и отцу Димитрию пришлось устроиться работать ночным сторожем, совмещая работу с тайными богослужениями и проведением обрядов на дому. За это в 1940 году он получил 10 лет сталинских лагерей, где отсидел от звонка до звонка.

В ГУЛАГе многие люди ломались, падали духом, шли на вынужденные подлости и предательства. Но батюшка даже в жутких условиях каторжных работ умудрялся держаться и ободрять других людей, совершал святые таинства и службы. Заключённые уважали и любили его, а бывшие уголовники охраняли от посягательств недоброжелателей. За то, что отец Димитрий хотел вернуться к пастырскому служению, после освобождения его ещё на 4 года отправили в ссылку. Но он выдержал и её, вернувшись на свободу измождённым, больным, но не сломленным.

Несколько лет батюшка служил на Украине, но его затравили доносами и клеветой. Он и это с честью вынес. Принял монашеский постриг с именем Серафим, в честь своего любимого святого покровителя – Серафима Саровского, и перешёл в Курско-Белгородскую епархию, став настоятелем возрождавшегося из руин сельского храма в селе Ракитном.

Поначалу сельчане косо поглядывали на служащего в храме без окон и крыши «странного попа», равнодушного к деньгам и мирской суете. Но вскоре все полюбили его за кроткий нрав и дела милосердия, помогли восстановить церковь, а рассказы об этом батюшке стали распространяться по всему Советскому Союзу.

За духовными советами и благословением к архимандриту приезжали со всей страны. По молитвам отца Серафима люди исцелялись даже от неизлечимых болезней. Он умел читать мысли и нередко отвечал на вопросы, которые ему ещё не успели задать вслух. Батюшка никогда никого не осуждал и личным примером показывал, что такое настоящая христианская любовь. Чтобы всех принять и при этом ещё успевать проводить службы и постоянно молиться, ему приходилось почти не спать. Удивительно, но несмотря на подорванное в лагерях здоровье и столь тяжёлую самоотверженную жизнь, ему удалось дожить до 87 лет.

В конце 70-х годов Серафим пережил клиническую смерть. Увидев, что любимый всеми священник упал и не дышит, народ огласил храм истошными криками и мольбами о его спасении. Как позже рассказывал сам батюшка, в тот момент его душа, взмывшая в небо, услышала ласковый голос Божий: «Ты видишь этих людей, слышишь их вопли? Вернись к ним. Ты им нужен!» И его ещё на несколько лет вернули на землю.

Посетив могилу Серафима (Тяпочкина), расположенную возле Свято-Николаевского храма, где он служил много лет, люди поныне исцеляются и получают духовную помощь. Решается вопрос о канонизации этого великого подвижника ХХ века, и уже в ближайшие годы православные святцы могут пополниться его именем. А в Ракитном недавно открыли памятник батюшке, на постаменте которого выбито его любимое изречение: «Пребывающий в Боге – пребывает в любви».

Попытка официальной канонизации может окончиться неудачей, но народное почитание всё равно остаётся. Именно так и произошло с Сампсоном (Сиверсом). Он имел редкий дар духовного рассуждения и проповеди, умел читать потаённые странички человеческих душ. Прошёл через пытки, тюрьмы и лагеря, гонения и клевету. И именно из-за последствий клеветы Сампсона Многострадального так и не включили в святцы. Но народ его помнит, и место его упокоения поныне ежедневно посещает множество паломников.

За свою жизнь старцу пришлось сменить несколько имён. Получивший при рождении имя Эдуард, он был крещён в отрочестве с именем Сергий. После революции стал монахом Александром, а затем был пострижен в малую схиму как Симеон. И, наконец, в 1967 году, при принятии большой схимы, стал схимонахом Сампсоном – в честь святого Сампсона Странноприимца, в день которого родился. За свою долгую жизнь ему довелось служить в Ленинградской области, Мордовии, Волгограде и в Псково-Печерской обители, а последние годы старец жил в Москве, находясь за штатом и принимая безчисленных посетителей в своей домашней келье.

Сампсон был духовником множества людей со всей России – простых мирян, монахов и даже архиереев. Многие его духовные дети поныне служат в храмах и монастырях протоиереями, иеромонахами, игуменами и игуменьями. У него духовно окормлялись даже советские академики – Владимир Филатов и Александр Карпинский. Те, кто хоть раз видел старца, навсегда запоминали его прозорливость и появлявшееся во время общения с ним ощущение радости и благодати.

24 августа 1979 года, умирая от саркомы, Сампсон оставил завещание для всех, кто его знал и любил: «Никогда никому не делайте зла!» В том, что его со временем канонизируют, почти никто не сомневался. Однако когда в 1998 году Синод Московской Патриархии рассмотрел возможность причисления иеросхимонаха к лику святых, возникли неожиданные препятствия.

Нашлись компрометирующие справки и документы. Если верить компромату, в Гражданскую войну Сиверс воевал в рядах Красной армии и в 1922 году на полгода «завязывал» с монашеством, а в 30-х годах во время гонений временно отказывался от сана. Ну а в середине 50-х годов старца даже обвиняли в совращении почитательниц. По большей части обвинения были фальсификацией и подтасовкой фактов. Ведь для антицерковных властей – привычное дело любыми средствами опорочить известных духовников, чтобы оттолкнуть народ от церкви. И это им удалось. Комиссию по канонизации смутили «тёмные пятна» в биографии старца, и его канонизация, увы, так и не состоялась.

Над могилой Сампсона, упокоившегося на подмосковном Николо-Архангельском кладбище, возвышается маленькая часовенка с высоким крестом. Одержимые при попытке подвести их к могилке схимонаха кричат чужими голосами и беснуются, как это бывает во время посещения святынь.


Судьбы Пелагеи Рязанской и известной всем Матроны Московской во многом схожи. Обе подвижницы были слепыми с рождения, пережили много страданий, дни и ночи проводили в молитвах и имели дар от Бога помогать страждущим людям – не только при жизни, но и после смерти. Обеих очень любили и почитали в народе, но Пелагею, в отличие от Матронушки, так и не прославили в лике святых.

Родившаяся в 1890 году в рязанском селе Поярково, Пелагея была четвёртым ребёнком в семье. Из-за перенесённой её матерью тяжкой болезни у неё не было зрачков. Уже в трёхлетнем возрасте девочка удивила родных возгласами: «Я вижу свет!» Особым, духовным зрением она стала видеть ангелов и святых, и у неё открылся дар предвидения и благодатной молитвы.

Рано осиротев, Поля была изгнана родными братьями и сёстрами и уже с детства была вынуждена скитаться по чужим людям и просить милостыню. Как и над Матроной, над ней любили издеваться злые дети – то в крапиву заведут, то в яму столкнут. От безприютной жизни отчаявшаяся 12-летняя девочка даже хотела умереть и однажды намеренно пошла навстречу разбушевавшемуся быку. Но тот её не тронул, а сиротке в видении явилась Богородица, утешившая её и заодно показавшая место вечной скорби, куда попадают самоубийцы и нераскаянные грешники.

Вскоре после этого Пелагея пришла в посёлок Захарово, где её радушно приняли и удочерили супруги Орловы, у которых она прожила всю свою дальнейшую жизнь. Слепая девушка стала для милосердной семьи своего рода ангелом-хранителем и нянькой для маленьких детей. А впоследствии однажды даже буквально вымолила с того света умершего ребёнка дочери своих приёмных родителей.

Всю свою жизнь слепая подвижница постоянно молилась и вела аскетическую жизнь. Приходящим к ней за советами людям она обычно с ходу давала чёткий ответ на любой вопрос. А в самых сложных случаях – просила отсрочку, молилась всю ночь и уже тогда советовала и благословляла. С каждым годом к ней за помощью приходило всё больше страждущих. Многих людей, которым неспособны были помочь врачи, старица исцелила от болезней. Очень многим она помогла не оступиться и сделать правильный выбор в жизни. Власти подвижницу не любили, запрещали ей принимать посетителей и несколько раз даже пытались посадить в тюрьму, но всё же отпускали.

Пелагея предсказала Великую Отечественную войну и нашу победу. А также будущее падение советской империи. Из правителей она особо не любила Хрущёва, считая его вредителем. Что любопытно, после её трёхмесячной истовой молитвы о вразумлении властного самодура, когда подвижница жила буквально на хлебе и воде, Никиту Сергеевича действительно отстранили от власти.

Как и хотела Пелагея, после смерти в 1966 году её похоронили рядом с приёмными родителями – Петром и Анастасией. Так же, как и Матронушка, блаженная подвижница перед уходом в вечность завещала: «Приходите ко мне на могилку и всё мне говорите. И хотя меня с вами не будет, но я всё равно услышу и помогу!» И она действительно помогает, судя по отзывам посетителей места её упокоения.

Однако «рязанскую Матрону» так поныне и не канонизировали, если не считать внесения её имени в святцы сектантов-катакомбников. По большей части в этом виноваты некоторые особо экзальтированные и помешанные на радикальных идеях поклонники, называющие себя её «духовными детьми» и рассказывающие о подвижнице и её «пророчествах» множество глупых сказок и небылиц. Приписывая её авторству противоречивые апокалипсические пророчества и сомнительные изречения, которые по большей части безбожно перевраны и домыслены самими рассказчиками, подобные «биографы» сослужили святой медвежью услугу.

Взять, к примеру, хотя бы мнение, что Пелагея не признавала священство и считала, что почти все попы и епископы будут гореть в аду. Адекватные люди, лично знавшие старицу, подобные высказывания категорически опровергают, утверждая, что блаженная, наоборот, священников уважала и лишь критиковала отдельные пороки в среде современного ей духовенства. Большинство из священников, кто её лично посещал, чтили и уважали Полюшку. А на её могиле во многом стараниями батюшек была построена часовенка.

Также нельзя доверять и многим другим сомнительным изречениям, которые ей приписывают. А если даже Пелагея и правда иногда ошибалась и говорила ерунду, то не стоит быть слишком строгим к простой деревенской женщине, не имевшей никакого образования. Православная история знает немало довольно невежественных христианских подвижников, которые, тем не менее, были прославлены в лике святых за их пламенную веру и силу благодатной молитвы.

Вечером 19 ноября 2009 года раздались выстрелы в храме Святого апостола Фомы на Кантемировской. Стрелял террорист-фанатик в медицинской маске на лице. Смертельно раненный в голову и грудь 35-летний настоятель храма Даниил Сысоев в ту же ночь умер в реанимации. Батюшка был яркой фигурой в московском священстве – творческий, сверхактивный человек, истовый проповедник и миссионер. Многие христиане уже сейчас почитают его как святого мученика и ждут канонизации.

Сын ясеневского протоиерея Алексея Сысоева и правнук татарского муллы, род которого восходил к самому Мухаммеду, Данила уже с детства играл в священника и проводил у себя дома игровые литургии и проповеди. Больше всех на свете он любил Бога и мог говорить о Нём часами.

Впоследствии Даниил окончил Московскую духовную семинарию и академию, став кандидатом богословия и реализовав давнюю мечту – стать священником. Поработав несколько лет в храме, где служил его отец, в 2003 году батюшка возглавил приход в честь своего небесного покровителя, пророка Даниила, и организовал строительство нового храма.

Проявляя жёсткость и принципиальность в догматических спорах, отец Даниил умел любить людей, даже самых ярых своих оппонентов. Всегда с готовностью шёл на примирение и просил прощения. Батюшка всего себя отдавал другим людям и Богу. Когда однажды он сломал ногу и ему не нашлось замены, безропотно продолжал служить, превозмогая боль, с закованной в гипс ногой, сохраняя привычное благодушие.

За свою жизнь Даниил обратил в православную веру более 80 бывших мусульман, беcстрашно вёл диспуты с приверженцами ислама, никогда не шёл на компромиссы с иноверцами и за всё это его люто ненавидели многие религиозные радикалы. На него подавали в суд, его называли русским Салманом Рушди. Но Рушди поныне жив и здоров, его охраняют британские спецслужбы. А вот нашего священника охранять было некому, несмотря на то, что ещё за несколько месяцев сотрудники ФСБ предупреждали его о готовящемся покушении, а сам он постоянно получал звонки с угрозами физической расправы.

Угроз батюшка не боялся. «Всё в руках Бога, а если и убьют – так сразу в рай и без мытарств, – говорил он. – Это же здорово! Самая лучшая смерть для христианина – мученическая, за Христа Спасителя». По словам его вдовы Юлии Сысоевой, она уже за несколько месяцев чувствовала, что с мужем вот-вот случится беда, да и сам он предчувствовал свою скорую смерть и старался заранее утешить и приободрить всех, кто его знал и любил.

Отец Даниил был добрым человеком, но порой его, мягко говоря, заносило. После мученической смерти священника высказывались мнения, что отца Даниила Господь забрал так рано потому, что иначе бы он «наломал слишком много дров». А так он кровью смыл все свои заблуждения и ошибки и вполне может считаться у Бога святым.

Сиротами остались три любимые дочки батюшки: Иустина, Дорофея и Ангелина, которой в момент гибели отца было всего два годика. Предчувствуя смерть, Даниил утешал жену: «Я вручу вас в надёжные руки – Пресвятой Богородицы». И, как утверждает Юлия, эту помощь Свыше их семья действительно реально ощущает. А погибший муж и отец стал для них ангелом-хранителем.

Упокоился отец Даниил на территории храма Спаса Нерукотворного Образа на Сетуни, на Кунцевском кладбище. В том, что его рано или поздно канонизируют, почитатели не сомневаются. В России, Сербии, Румынии и Греции собираются подписи под петициями об официальной канонизации новомученика, пишутся его иконы, собираются истории о его прижизненной и посмертной помощи людям.

Судя по отзывам почитателей, душа священника действительно продолжает помогать людям. Например, когда один из его прихожан, Кирилл Русаков, заснул за рулём и потерял управление, ему приснился улыбающийся лик отца Даниила, после чего он мгновенно проснулся и в самый последний момент успел избежать страшной аварии.

Можно будет только порадоваться, если батюшку когда-нибудь на самом деле канонизируют.