Когда в 1923 году германская кинокомпания «Комедия-фильм» предложила снять художественную картину о жизни на Волге, советская сторона добилась, чтобы в договор был включен следующий пункт: «При засъёмке исключительное внимание должно быть обращено на то, чтобы быт и производство современной России были бы полностью отражены».

Сценарий писали совместно представители обеих сторон. На главные роли пригласили иностранных актёров. Естественно, абсолютно все расходы нёс зарубежный партнёр. А советская сторона получала право проката фильма на территории СССР. Однако комедия так и не появилась на свет из-за непомерных аппетитов советских чиновников. От немцев потребовали уплаты таможенных пошлин за ввоз и вывоз съёмочной аппаратуры. И германская фирма решила, что овчинка выделки не стоит.
В сталинские времена совместных картин не снимали даже со странами народной демократии, не говоря уже о Западе. Только в хрущёвское десятилетие началось «потепление». Официально подобные фильмы должны были способствовать укреплению мира и дружбы между народами. Но на деле в основе была идея продвинуть на Запад упакованную в красивый сюжет рекламу СССР.

В 1959 году был снят первый советско-французский фильм «Нормандия-Неман» Жана Древиля, посвящённый истории французского авиаполка, воевавшего на советско-германском фронте. Автором первого варианта сценария, написанного ещё в 1947 году, была Эльза Триоле, жена французского писателя-коммуниста Луи Арагона. Она же Элла Каган, младшая сестра Юлии Брик, возлюбленной Маяковского.

По разным причинам, в том числе и политическим, доработка сценария затянулась на долгие годы. В сценарии Эльзы Триоле натурные съёмки в Советском Союзе занимали большую часть фильма. Советские власти насторожённо восприняли эту идею и предложили снять «натуру» без французов, а затем по сметной стоимости переслать во Францию. Кроме того, опасаясь антисоветской пропаганды, потребовали включить в состав сценаристов своего автора – Константина Симонова.

Теперь уже французы начали опасаться активного скатывания в просоветскую пропаганду. Фильм взяли под контроль министерства иностранных дел обеих стран. Любопытно, что по инициативе «Мосфильма» продюсером картины стал белоэмигрант Александр Каменка (в русскоязычном варианте фильма его фамилия в титрах отсутствует).

Режиссёр Жан Древиль был очень доволен тем, что половина сметы была оплачена «Мосфильмом», и в итоге фильм получился в несколько раз дешевле, чем планировалось. Он был в восторге от комбинированных съёмок в СССР, считал, что с этим делом на «Мосфильме» обстоит не хуже, чем в Америке. Но был недоволен волокитой и бюрократизмом: чтобы поменять одну декорацию, приходилось ждать сутки.

Древиль вспоминал: «Сценарий был полностью написан Спааком. С советской стороны был представлен великолепный писатель Константин Симонов. Нам сказали, что он будет подавать идеи. Он действительно появился только один раз с какой-то идеей, которую мы отсняли, но потом при монтаже она не вошла в фильм. Что касается Эльзы Триоле, то она только путалась под ногами. Была настолько придирчива, с такой немецкой строгостью и педантичностью, что никакая дискуссия с ней была невозможна».

Эльза действительно была скорее цензором фильма, но многое сделала для того, чтобы в картине всё-таки была показана русская сторона. И песня «Татьяна» на слова Симонова вошла в фильм по её настоянию. Песню исполнил Николай Рыбников, исполнявший роль капитана Тарасенко.

Фильм вышел на экраны в начале 1960 года, был представлен на Каннском кинофестивале. Имел успех во Франции и Бельгии, где получил приз. И способствовал возобновлению дружеских отношений между Францией и СССР после пика напряжённости холодной войны.

Во Франции фильм показали за три недели перед официальным визитом Никиты Хрущёва. Оба события – выход фильма и визит Хрущёва – имели такой успех, что в журнале «Экспресс» была помещена карикатура: де Голль и Никита Хрущёв в форме пилотов «Нормандии-Неман».

В начале шестидесятых годов именно французы были основными западными партнёрами советских кинематографистов. Однако стоило не вполне трезвому Хрущёву заявить на многотысячном митинге: «Де Голль и прочая голь нам не указ!» – и количество советско-французских фильмов резко пошло на убыль.

Производством фильмов СССР также занимался совместно с Японией, США и Италией. Веселее всего было работать, конечно, с итальянцами. Но они появились позднее.

По годам выхода советско-японских фильмов можно проследить все колебания государственных отношений между двумя странами. А самый удачный совместный проект, фильм Акиры Куросавы «Дерсу Узала», получивший «Оскара», имел несколько неожиданную политическую подоплёку, антикитайскую. Ведь в фильме речь шла о землях, которые в Пекине считали своими. А снимали картину отнявшие их русские вместе с исконными врагами Поднебесной японцами.

Только с наступлением разрядки в советско-американских отношениях, в 1976 году, появился первый совместный с США художественный фильм «Синяя птица». А вслед за ним – документальный сериал «Неизвестная война (Великая Отечественная)» Романа Кармена.

Однако самыми активными участниками совместных проектов были итальянцы. Как и представители других стран, они начали работать в СССР во время потепления двухсторонних отношений. В 1963 году знаменитого Джузеппе Де Сантиса, режиссёра фильма «Они шли на восток (Итальянцы – бравые ребята)», привлекла колоритная натура – заснеженные русские степи, где двумя десятилетиями раньше замерзали итальянские солдаты, отправленные Муссолини воевать в Россию. Де Сантис был человеком проверенным: коммунист, ведущий мастер итальянского неореализма, о котором у нас всегда говорили с придыханием.

Но Де Сантис снял фильм, не слишком устроивший советскую сторону. Сочувствие автора было на стороне итальянских солдат, которые для нас являлись всего лишь оккупантами, союзниками немцев. Русские были показаны какими-то инертными, не способными оказать сопротивление захватчикам.

В 1968 году продюсера Франко Кристальди также привлекла российская природа. Для съёмок фильма «Красная палатка» о судьбе экспедиции итальянского полярника Умберто Нобиле не было ничего лучше советской Арктики. Кристальди решил потратить на фильм 10 миллионов долларов. За них в СССР он получил то, что не смог бы получить ни в одной другой стране, – ледоколы и суда ледового класса, а также вертолёты и самолёты на весь период съёмок.

Кроме того, маститый советский режиссёр Михаил Калатозов подкорректировал арктическую историю, добавив к ней любовную. Образовалась главная роль для жены Кристальди и восходящей звезды итальянского кино Клаудии Кардинале. Чтобы обеспечить успех картине, были привлечены и другие западные звёзды. К примеру, вечного соперника Нобиле по полярным экспедициям, Амундсена, играл Шон Коннери, первый Джеймс Бонд.

«Международный» вариант фильма был озвучен на английском языке и оказался короче «русского» на полчаса. Варианты «Красной палатки» отличаются между собой разительно – это два разных монтажа и две разные озвучки. Целый ряд эпизодов и сцен отсутствует в одном варианте, однако имеется в другом, в котором, в свою очередь, отсутствует что-то из первого.

Западный вариант «Палатки» больше соответствует голливудским продюсерским канонам. В нём меньше недосказанности, неоднозначности, более чётко прописаны акценты и сюжетные повороты. Но это не спасло фильм от провала в западном прокате. «Калатозов обладает великим талантом превращать захватывающие истории в скучнейшее зрелище», – писала «Нью-Йорк Таймс».

Следующим фильмом совместного производства должны были стать «Подсолнухи», история об итальянском солдате, оставшемся после войны в СССР, и двух его женщинах – русской и продолжающей ждать итальянке. Успех фильму в Италии был гарантирован. Тема пропавших на Восточном фронте солдат достаточно болезненна там и сейчас, а в конце 60-х просто кровоточила. Огромное количество итальянских солдат и офицеров умерло в советском плену от голода и болезней. Но их к нам никто не звал, и признать свою вину наши руководители не могли. На все запросы из Италии обычно отвечали, что данными о не возвратившихся из плена солдатах не располагают. Были уничтожены и все кладбища итальянских военнопленных.

Всё это привело к тому, что в Италии продолжали верить, будто пленные остаются в лагерях, а часть итальянцев женились на русских женщинах, живут в СССР, но им запрещают сообщать о себе на родину. Почему советское руководство согласилось ставить такой фильм, наверное, так навсегда и останется загадкой. Но спохватились советские чиновники, лишь когда фильм был уже смонтирован.

Продюсер Карло Понти просил премьеру фильма устроить в Москве 8 Марта, ибо в фильме показаны судьбы двух женщин – итальянки Джованны (Софи Лорен) и русской женщины Маши (Людмила Савельева). Но в это время в Италии некоторые неофашистские элементы подняли вопрос о возвращении на родину якобы находящихся до сих пор в Советской России пленных итальянских солдат. Встревоженный этим обстоятельством советский посол Николай Рыжов потребовал изъятия из фильма эпизода с кладбищем итальянских солдат на Украине. Но Карло Понти не пожелал этого сделать, объясняя, что в таком случае нарушится художественная целостность фильма.

Понти, не получив ответа о премьере, уехал из Москвы. И вместо Москвы премьера фильма «Подсолнухи» была назначена на 13 марта уже в Риме, куда были приглашены советские участники съёмок. Но партийное руководство запретило нашим кинематографистам ехать в Италию. На советские экраны после больших колебаний фильм через полтора года всё же выпустили. Он имел у нас очень большой успех.

До начала 80-х годов расходы и доходы по постановке совместных фильмов советские и зарубежные студии, как правило, делили пополам. Причём с социалистическими странами расчёты велись на безвалютной основе – просто киностудии обменивались услугами, а потом считали, кто кому должен. Валюту у нас не любили давать.

Но если подробно разбираться в этих взаиморасчётах, то мы всё время оказывались в проигрыше. Оказалось, что электричество в той же Польше впятеро дороже, чем у нас, кубометр леса – в десять раз. Для фильма «Ленин в Польше» поляки сняли для наших кинематографистов квартиру и дали кое-какой реквизит. Велосипед Ленина обошёлся советской стороне как колесница фараона с упряжкой лошадей.

Совсем уж жуткий случай произошёл с советско-венгерским фильмом «Держись за облака». Режиссёр Петер Сас снимал поэтическую притчу без малейших прокатных перспектив. В СССР построили все декорации вплоть до бутафорского самолета. Сняли здесь процентов семьдесят фильма. И совсем чуть-чуть – в Венгрии. А в результате разницы в ценах оказалось, что мы должны венграм около миллиона рублей. И чиновники из Госкино не нашли ничего лучше, чем отправить в оплату долга три тысячи кубометров дефицитнейшей девятислойной фанеры. Венгры тут же продали её на Запад и получили раз в десять больше.

Вскоре безвалютные взаиморасчёты по производству фильмов были запрещены Совмином СССР. А в Госкино пришли к выводу, что гораздо выгоднее, чем создавать совместные картины, просто оказывать услуги зарубежным кинокомпаниям по съёмкам в СССР. Во всяком случае, валютный доход гарантирован.

Самой крупной работой оказался заказ от американцев, которые в 1983 году снимали у нас телесериал «Пётр Великий».

Крайне заинтересованное в валюте Госкино уверяло ЦК, что с идейной стороной всё будет в порядке: «Ознакомление со сценарием показало, что в нём имеется немало материала, содержащего тенденциозные представления о России, а также фальсифицированные сведения из её истории. Производственно-творческое участие советской кинематографии в работе над фильмом дало возможность активного влияния на уточнение концепции сценария и более объективного освещения истории России».

На деле всё получилось не совсем так. Американцы освободились от идеологической опеки с помощью простейшего приёма. Они заключили отдельный договор с Юрием Нагибиным, оплатили написанный им сценарий и положили на полку. А снимали фильм по собственному сценарию.

Ещё одной проблемой стала организация съёмок в Кремле. Комендатура разрешила снимать лишь один неполный день в неделю. В результате было решено построить Москву заново – в Суздале, в пойме реки.

Для фильма был собран звёздный состав актеров: Максимилиан Шелл, Омар Шариф, Ханна Шигулла, Мария Шелл, Лоуренс Оливье. А операторскую группу возглавлял трижды получавший премию «Оскар» Витторио Стораро, снявший «Последнее танго в Париже» и «Апокалипсис сегодня».

Звёзды, как им положено, отличались эксцентричностью. Ванесса Редгрейв, игравшая царевну Софью, сразу же влюбилась в Россию и во всё русское. Выяснив, какой макияж был у русских женщин в XVII веке, она прилетела в Москву с начернёнными бровями и ярко нарумяненными щеками. Омар Шариф, игравший князя Ромодановского, в советских гостиницах ломал розетки и выключатели в поисках микрофонов. В конце концов приставленные к группе сотрудники КГБ взмолились: «Мы ему сами покажем, где микрофоны, пусть уймётся. А то электрики замучились каждый день в его номере всё менять».

Американцы, разумеется, не могли не заметить фактов бесхозяйственности, каких у нас тогда было полно. Во время посещения села Спасское Городище им удалось заснять сцену ручного труда на животноводческой ферме и списанную сельхозтехнику. Они прибегли к ещё одному трюку. Рации американцев и русских работали на разных частотах. Но знающий русский язык американец постоянно прослушивал советских коллег и всё записывал. И если кто-то из наших актёров отпрашивался на день-другой и просил его прикрыть, это фиксировалось.

А в конце съёмок был выставлен счёт на миллион долларов за простои по вине русских. Правда, нашей стороне платить не пришлось. Установленный срок съёмок закончился, а картина была ещё не готова. В итоге американцам пришлось забыть про штраф и доплатить нам ещё 300 тысяч.

В США в 1985 году только первый просмотр сериала собрал 75 миллионов зрителей. В России сериал показали многие годы спустя. И запомнился он здесь лишь историей романа Максимилиана Шелла с Натальей Андрейченко.