Меня предал самый дорогой человек, мой супруг. Свекровь подала в суд иск о принудительном выселении меня с детьми на улицу. И сделали это они в отместку за семейную ссору. Мы тогда крепко повздорили, муж хлопнул дверью и ушёл к матери. Мамин сын. Я плакала от обиды, что муж меня так и не услышал, но в глубине души таилась надежда, что остынет и вернётся домой. У нас двое чудесных мальчиков – Ивану два года, Даниле семь, первоклассник.

После месяца ледяной тишины муж позвонил и предложил встретиться на нейтральной территории, я посадила сынульку в коляску и пошла. Сердце прыгало от радости, я предвкушала, что он ждёт меня с цветами и такой родной улыбкой.

Но как я заблуждалась! Увидела чужого человека с равнодушными глазами. Он сухо чмокнул меня в щёку и попытался поговорить, но куда клонит, я до конца не могла понять. Бормотал что-то бессвязное: мол, мама тобой недовольна, ты её очень разозлила. В общем, снова была ссора, я выхватила ребёнка и галопом помчалась назад, домой, а Ванюшка выворачивался в коляске и звал его: «Папа! Папа!» Я хотела умереть в этот момент, потому что в душе всё рухнуло и сгорело за секунды. Остались пепел и невыносимая боль.

Прошёл ещё месяц. Мы совсем не общались, звонков от мужа не было, и я не звонила. Постепенно стала привыкать к мысли, что его нет рядом, а я нужна детям в бодром расположении духа, а не депрессивной истеричкой. Взяла себя в руки, поработала над внешностью, похудела на нервной почве на три размера. Устроилась на работу, это отвлекало от тяжёлых мыслей.

Однажды рано утром зазвонил телефон, номер был неизвестный, я ответила. Женский голос назвал мою девичью фамилию. Сердце замерло от предчувствия надвигающейся беды. Звонила судья – оказывается, на это утро назначено судебное слушание, о котором я ничего не знала. Мне разъяснили, что свекровь подала иск о принудительном выселении. На улице зима, снег летит, а мне нужно с детьми проваливать куда глаза глядят. Своего жилья нет, родственников в этом городе – тоже, я приезжая. И нет прав на эту квартиру. Собственник – свекровь.

Я, ни живая ни мёртвая, доехала до работы, коллеги смотрели на меня, а я молчала, и слёзы ручьями текли по лицу. Не могла работать в тот день нормально, сидела на телефоне и звонила всем, кого знала, просила найти адвоката. Хозяйке салона всё это не понравилось, и меня попросили «пока» не выходить, но я поняла, что со мной простились по-английски, потому что чужие проблемы напрягают.

Все, у кого я спрашивала совета, в один голос сказали, что шансов у меня нет. Я без толку металась к прокурору и в полицию, но там пожали плечами: «Это не в нашей компетенции». Обратилась к начальнику опеки, но тот равнодушно ответил, что они занимаются детьми, оставшимися без родителей, и если я не лишена родительских прав, то это мои проблемы. Обратилась к уполномоченному по правам ребёнка, но ответа нет.

Круг замкнулся. Да, я могу потянуть время, могу задержаться в этой квартире ещё на пару месяцев, но когда приставы позвонят, то нужно будет её освободить. А у меня, кроме матери, никого нет, она живет со мной, потому что без поддержки я сломаюсь. И дай бог ей здоровья, она смотрит за детьми, пока я мечусь в поисках работы. Денег нет совсем. Никто не помогает. Муж просто послал меня. Свекровь по-прежнему рвёт и мечет. Хотела встретиться с ней и спросить: за что? Но она мне прошипела: «Убирайся вон!»

Моей семьи больше нет. Крах, пустота и неизвестность. И полные боли глаза детей. Старший всё понимает, стал заикаться на нервной почве, ночами не спит и ходит по этой квартире, ставшей чужой и страшной. Я всё время плачу, мама ходит как тень, почернела от горя. Страшно за детей. Хотела уехать, но на всём белом свете у меня никого нет, только мои мальчики и мама.

Пишу вам с мольбой о помощи: так надеюсь, что где-то есть добрый человек, которому одиноко жить, или есть жильё, в котором никто не живёт. Мы русские люди, южане, очень хорошая, дружная семья, держимся друг за друга, как звенья одной цепочки. Но какая-то чёрная полоса наступила. Не отвернитесь равнодушно, я так надеюсь на ответ!