В тот день я как раз вышел во дворик нашего кафе. К зданию был пристроен небольшой буфет, там продавались соки, воды и, конечно же, вино. Как и положено, в буфете работал буфетчик – Борис Борисович, пожилой опытный дядька, как сейчас некоторые говорят – «лицо кавказской национальности».

Вдруг к Борису Борисовичу заскочил знакомый из нашей конторы и передал, что того срочно вызывают к начальству для какой-то экстренной отчётности. Борис Борисович охнул и попросил меня подменить его хотя бы на пару часов, присмотреть за буфетом, если будут посетители. Покупателей было тогда не очень много, и я согласился. Присел у двери буфета, сижу, смотрю в окно.

Вдруг меня окликает мужской голос. Я обернулся – у витрины буфета стояли под ручку мужчина и женщина, на нём был полосатый больничный халат. Недалеко от нас находилась городская больница, пациенты часто, выйдя на прогулку, прохаживались по набережной, бывало, заглядывали и в наш буфет.

Больной в полосатом халате попросил у женщины рубль.
– Ты что? – возразила дама. – Какой ещё рубль? У тебя же завтра операция, тебе нельзя пить!

Но мужчина был непреклонен.
– Давай-давай! – оживился он, разглядывая наш ассортимент. – Ничего плохого не случится. Я же чуть-чуть!

Женщина вздохнула и выдала ему рубль. Мужчина протянул мне деньги и сказал:
– Стакан портвейна, пожалуйста. Если можно, холодного.

Ну, конечно, можно! Правда, на витрине у нас стояло креплёное вино только одной марки, «Агдам», тёмное, насыщенного цвета, но тёплое.

Я полез в холодильник и на своё счастье увидел стоявшую в дверце початую бутылку «Агдама». Молодец, Борис Борисович, припас на всякий случай холодненького!
Налил мужчине стакан и протянул ему шоколадную конфетку – стандартный набор на один рубль для отдыхающих.

Мужик залпом выпил вино и уставился на меня изумлёнными глазами. Потом отошёл в сторону, неспешно закусил конфеткой. Стоит и как-то недружелюбно на меня поглядывает. Потом попросил у спутницы ещё рубль. Та опять стала умолять его не пить, но мужчина снова настоял на своём. Получив заветную бумажку, подошёл к буфету.
– Ещё стакан вина, пожалуйста! – потребовал.

Я налил ему стакан, бутылка опустела. Больной снова залпом выпил вино и посмотрел на меня уже совсем жалобным взглядом. Затем достал пачку сигарет, отошёл от буфета, неспешно закурил. Потом развернулся и ушёл с женщиной прочь. Больше я его не видел.

Спустя пару часов наконец-то вернулся Борис Борисович.
– Ой, что было! – воскликнул он и давай рассказывать о том, как его вызывали. Борис Борисович вытер пот, открыл холодильник, привычно пошарил внутри рукой.
– Ничего не понимаю, – говорит. – А где бутылка? Из-под «Агдама»?
– Так покупатель же нарисовался, – объясняю буфетчику. – Попросил портвейна, я ему и налил.

Тут Борис Борисович начинает хихикать. Сначала тихонько, а потом уж во весь голос.
– Да в чём дело-то? – удивляюсь я.

Отсмеявшись, Борис Борисович всё объяснил.
– Сегодня утром иду на работу. Жарко было, а тут вижу – бочка с квасом как раз по дороге стоит. Решил попить кваса и ещё с собой взять. А тары, как назло, не было. Ну продавец нашёл где-то у себя пустую бутылку из-под «Агдама» и налил мне кваску.

Тут и меня смех разобрал. Я рассказал Борису Борисовичу обо всём, что произошло со страждущим мужичком.
– Что же, – философски изрёк буфетчик. – Зато теперь можно быть уверенным в том, что операция завтра пройдет успешно.