По сей день не могу понять, откуда у простой сельской девочки, пережившей нищее послевоенное детство без отца, взялось столько сил и мудрости, чтобы в самые страшные и горькие моменты жизни не только не жаловаться на судьбу, но ещё и поддерживать своим жизнелюбием и оптимизмом окружающих. Я навсегда усвоила главный мамин урок. Она очень часто говорила: «Что бы ни делалось – всё к лучшему».

Иногда в это невозможно было поверить, но в итоге – всегда срабатывало. Знаете, что здесь самое удивительное? Что эту фразу убеждённо произносила маленькая хрупкая женщина, в течение семнадцати лет прикованная к постели болезнью! Не счастливая, избалованная богатством дамочка, а инвалид І группы, страдающая постоянными сильнейшими болями из-за полиартрита, не имеющая силы даже самостоятельно повернуться на другой бок, подтянуть одеяло, удержать ложку.

А в юности она была певуньей и красавицей. Руководила хором в ДК железнодорожников, преподавала в школе 27 лет, сначала пение, а потом, окончив пединститут, – русский язык и литературу. Помню, как засыпала в детстве под её волшебные истории о Снежной королеве или Гадком утёнке. Иногда героями её рассказов становились то влюблённая Татьяна Ларина, то гордая барышня-крестьянка, то отважный Петруша Гринёв. И всегда мама делала акцент на человеческом благородстве, умении жертвовать собой ради других. Самым любимым персонажем моего детства был самоотверженный Данко, самым отвратительным – себялюбец Ларра. Вполне закономерно, что я, как и мама, стала учителем русского языка и литературы.

Дети актёров растут за кулисами, а отпрыски учителей – за дверями школьных кабинетов. Тогда, в начале 70-х, наша школа работала в две смены, уроки заканчивались в 19.30, и мы, детишки учителей и техработниц, играли и общались, сидя на широких подоконниках больших школьных коридоров.

Изредка мне, пятилетней малявочке, выпадало даже счастье поприсутствовать на самом настоящем уроке.

Мама научила меня терпению и любви к ученикам. Она никогда не злилась на плохой детский почерк, особенно у детей из средних классов. Умела заметить даже маленький успех ребёнка и от души радовалась, хотя я тогда и не видела повода.

– Ой, смотри, Серёжа в прошлом диктанте сделал восемнадцать ошибок, а сейчас – только пятнадцать! – почти счастливо восклицала мама, и я точно знала, что завтра она перед всем классом будет хвалить мальчика за это достижение.

Как классный руководитель, мама часто посещала на дому учеников, особенно из неблагополучных семей. Помню, однажды зимой, по темноте, мы с ней (а куда же меня девать – детский сад уже закрылся на ночь) ходили на окраину города к одному ученику. Я очень удивилась, когда увидела, как мама, войдя в дом, достала из сумки банку моего любимого абрикосового варенья и вручила её чуть испуганному мальчишке. Парень был ещё тот хулиган – дерзил учителям, прогуливал уроки, плохо учился. Но ни об одном его прегрешении мама не рассказала родителям. Наоборот, мать и отец услыхали много хорошего о сыне – и добрый он, и справедливый, и полы в классе лучше всех моет. Потом мамочка сказала мне замечательную вещь:
– Всегда найди, за что можно похвалить человека, особенно ребёнка, и со временем он станет таким, каким ты его видишь.

Этот метод я всегда использую в своей работе.

Отдельная тема – мамино отношение к больным детям. Она всегда писала тёплые письма ученикам, которые попали в больницу или уехали на лечение в санаторий.

Внимание и забота вернулись ко мне спустя два десятка лет, когда я сама попала в больницу с инсультом. Однажды в палату, где я лежала, вошла незнакомая пожилая женщина. Подошла ко мне и сказала:
– Вы меня не помните? Я мама Люды С.. Когда моя девочка болела, Вера Ивановна писала ей письма, это было так приятно! Я узнала от знакомых о вашей болезни и подумала, что вашей мамы уже нет в живых – кто же вам домашней еды принесёт? Я сварила куриный супчик, поправляйтесь поскорее.

Было ощущение, что моя мамочка с того света позаботилась обо мне.

Из-за болезни мама многие годы была лишена возможности выходить из дома. Но люди к ней приходили всё время. У нас было непреложное правило – каждого гостя обязательно напоить чаем «с чем-нибудь». В то время почтальоны приносили пенсию домой, а в конце 90-х их ещё и заставляли приторговывать разной мелочёвкой – консервами, чаем, печеньем, туалетным мылом. Мама всегда очень активно отоваривалась и каждого гостя пыталась одарить хоть чем-то. Мне всегда рассказывала:
– Когда к моей маме, твоей бабушке, приходили гости, она говорила, что это большая милость Божья и нужно обязательно гостя уважить, угостить. Время было голодное, и я удивлялась: что же делать, если угостить-то и нечем? А бабушка твоя отвечала, что хотя бы воды холодной из колодца можно предложить.

Эту мамину мудрость я тоже взяла в свою копилку.

В последние годы жизни мама очень сильно страдала от болей, одно время мы уже думали, что это конец, – она неделю лежала, не поднимаясь, почти всё время спала, бредила. И вдруг раздался телефонный звонок. Мамины «девочки», четверть века назад окончившие школу, сказали, что через полчаса заедут проведать Верочку (так ласково за глаза называли её ученики). И случилось чудо! Мама пришла в себя, я усадила её, одела, причесала. К приезду Виты, Аллы и Ларисы у мамы был живой, радостный и взволнованный вид. Девчонки привезли огромную охапку роскошных голландских роз на длиннющих стеблях, гостинцы. После глотка шампанского мама уже так расхрабрилась, что вместе со своими повзрослевшими ученицами пела на румынском и русском языках песню, которую они когда-то вместе разучили в школе:

Бухарест – пенье ласковое скрипок!
Бухарест – море дружеских улыбок!
Пусть летит от родных московских мест
Мой привет в Бухарест, Бухарест…

Эта встреча продлила мамину жизнь ещё на три года.

Пусть тебе будет светло и спокойно в другом мире, мамочка! Твои уроки доброты и человечности не прошли без следа.