Я в те годы была девушкой хрупкой, изящной, болтливой и притом неимоверной хохотушкой. Нельзя сказать, что у меня было много женихов, но один товарищ упорно являлся с предложением прокатить на мотоцикле.

На пятый вечер я согласилась. Вы никогда не катались на мотоцикле по ночной степи? Впечатляет, надо сказать. Дорогу видно плохо, временами она вообще пропадает, освещения нет, зато колдобин сколько хочешь. Скорость приличная, в ушах воет ветер. Мотоциклист, впрочем, довольно симпатичный парень. В общем, романтика!

Во время того памятного вояжа и случилось роковое событие – на одном из ухабов мотоцикл рыкнул, всхлипнул, дёрнулся, моё тощенькое тельце вылетело из седла и упало на дорогу. Я даже крикнуть не успела. В какой-то момент показалось, что позвоночник вылез через голову, потом дико заболело то место, откуда растут ноги.

Пока я с трудом поднималась, мой мотоциклист, ничего не почувствовав, умчал вдаль, в ночную степь.

Я стояла буквой «зю» и вглядывалась в темноту, тихо плача от боли. Представила, что сейчас на меня нападут степные волки, либо местные хулиганы соберутся, чтобы лишить меня девичьей чести, либо заблужусь в этой богом забытой степи и не буду найдена до скончания века.

Дама я городская, в степи ориентировалась очень плохо, к тому же у меня жуткое зрение, да и ленивой всегда была. Но тем не менее быстро поняла, что ухажёр вернётся за мной ещё не скоро, и тихо пошла в сторону огней.

Шла медленно – сильно болело то самое деликатное место, травмированное при падении. И только дикое желание взглянуть в глаза мотоциклисту и спросить его тихим, скорбным голосом: «На кого же ты меня оставил в степи, ирод окаянный?» – вело меня по полуночной степи.

Чтобы не было страшно, я стала громко распевать народные песни. Особенно звонко и хорошо у меня получалась «Там вдали, за рекой, зажигались огни» – слишком уж многое совпадало: и степь, и огни вдалеке, и боец, которого потеряли. Не знаю, что подумали волки, но со стороны, наверное, это была картина маслом.

Нужно отдать должное моему кавалеру: через полчаса он всё-таки разыскал меня. Только этот факт и спас его от немедленной и кровожадной расправы. Когда я немного остыла после всего, что ему высказала, он рассказал, что произошло после моего падения.

– Понимаешь, Дарига, – говорил ухажёр, немного смущаясь, – я ещё долго с тобой разговаривал. Только потом понял, что ты меня давно не подначиваешь, не смеёшься надо мной, не болтаешь. Ну, я и подумал – видать, тебя нет за спиной.

И тут я наконец поняла: вот она, польза от болтливости! А если бы я была девушкой тихой и молчаливой, то мой мотоциклист, наверное, так и катался бы без меня всю ночь.

На другой день я на работу не пошла. Синяк был огромный, и меня отправили на кухню помогать дежурным.