Вот уже несколько лет Людмила Ивановна возглавляет агентство по подбору домашнего персонала: гувернанток, нянь, помощниц по хозяйству. Буквально в первый же день, как приобрела бизнес, срочно понадобилось выручать из беды одну из бывших работниц; назовём её Татьяной. Женщина средних лет, опытная, бойкая.

В своё время Татьяна успешно набила руку под крылом агентства и решила отправиться в свободное плавание. Устроилась домработницей в состоятельную семью в престижном районе Подмосковья.

Понадобилось постирать нижнее бельё хозяйки, среди которого были изящные трусики с вкраплением – как ей показалось – страз, стекляшек. Татьяна даже представить себе не могла, что нижнее бельё может быть украшено настоящими бриллиантами. Заложила нежнейшие шёлковые тряпочки в стиральную супер-пупер-навороченную машину, включила деликатную стирку…

На выстиранных трусиках хозяйка не досчиталась больше половины драгоценных камней. Были истерики и угрозы, допросы с пристрастием, тщательный обыск как Татьяниной комнаты и её вещей, так и внутренностей стиральной машины.

Увы, бриллианты бесследно исчезли в канализации. У Татьяны немедленно отобрали паспорт, замаячила перспектива бесплатной отработки брюликов в течение всей жизни, а может, и жизней её детей и внуков.

Агентство помогло женщине связаться с московской общественной организацией, и та взялась вызволять беднягу из пожизненного рабства – примерно так квалифицировал Уголовный кодекс действия подмосковных хозяев.

Паспорт Татьяне вернули, она приехала домой. Но получила такую глубокую психологическую травму, что решительно порвала с работой в сфере услуг.

В семье родился ребёнок, срочно понадобилась няня. В агентстве подобрали женщину, устроили. Спустя четыре дня – звонок, на другом конце провода полный ужаса панический нянин крик:
– Я во что-то вляпалась!

В прямом смысле вляпалась – вся в бордовой краске, вроде раствора фукорцина, которым мажут детей при ветрянке.

Дело в том, что некоторые хозяева, пока не установлено видеонаблюдение, расставляют невидимые ловушки, «капканы». Проводят инструктаж обслуги: допустим, нельзя прикасаться вот к этим шкафчикам, секретерам, ящикам стола - и на всякий случай метят их специальными маркерами. А наша няня возьми да и наследи своими пальчиками.

Немедленно сообщили нанимателю, тот пришёл в ярость:
– Вы кого к нам прислали?
– Давайте успокоимся, – попросила Людмила Ивановна, – и в деталях восстановим ход событий, как всё произошло.

А произошло следующее. Ребёнку два годика, самый любопытный возраст. Малыши – большие любители открывать шкафы и исследовать их содержимое. Открываются легко: дотронешься – створка сама отъезжает. Пока няня отлучилась на минутку, малыш забрался в шкаф. Няня сложила вещи обратно и, закрывая дверцу, дотронулась до запретной ручки.

После объяснения работодатель несколько остыл. Понял, что не стоит гнать лошадей и менять их на переправе. Спустя несколько месяцев звонит:
– Огромное спасибо, что остановили от опрометчивого шага. У нас была нештатная ситуация (не уточнил, какая) – и ваша (наша!) няня повела себя на редкость порядочно. Раскрылась как кристально честный человек.

Женщина работает у них до сих пор.
– Наблюдение за каждым шагом не напрягает, не задевает человеческое достоинство? – спрашиваю Людмилу Ивановну.
– Напротив. Домашний персонал только рад видеокамерам – это исключает всяческие подозрения, двусмысленности.

Зажиточная семья, оба родителя работают, у ребёнка проблемы с логопедией. Условия и оплата хорошие. Нашлась не няня, а мечта – молодая, с опытом работы, педагогическим образованием, улыбчивая, приветливая, с копной ярко-рыжих волос. Солнечный человечек!

Спустя восемь месяцев мама поделилась сомнениями:
– Что-то у няни с ребёнком не задалось. Нет контакта.

Няню пригласили в агентство. Та удивилась:
– У нас всё хорошо.
– Покажите план работы.
– Я не пишу планы.

Стали разбирать по косточкам, почему не развивается ребёнок. От семинара, который в агентстве регулярно проводят психотерапевт и психолог, девушка отказалась.

Разговор насторожил. В тот же день Людмила Ивановна позвонила знакомой, которая живёт в одном дворе с семьёй работодателей. Та подтвердила опасения: рыжеволосая няня выводила малыша в песочницу и сразу бралась за телефон. То болтала, то набирала эсэмэски, то играла. Девочка сама по себе, няня сама по себе. На фоне других – брошеный ребёнок.

Пришлось звонить нанимателям: «Советуем с няней расстаться».

После переподготовки девушку трудоустроили в другую семью. И снова уличили во лжи, на этот раз по отношению к агентству. «Я больше с вами не работаю», – подвела черту Людмила Ивановна.

Вскоре улыбчивая рыжеволосая няня ушла и из новой семьи: не ужилась. Вот тебе и опыт, и специальное образование, вот тебе и солнечный человек.

Но бывают совершенно противоположные случаи. Девочке взяли няню с высшим торговым образованием – до этого одинокая женщина никогда не работала с детьми. А главное – возраст, 70 лет! Но она вся такая подвижная, эдакий колобочек. По четыре часа в любую погоду проводит с подопечной на свежем воздухе. Девочка подросла – стала водить её в садик, на гимнастику. Вместе рисуют, лепят, учатся читать и считать. Находятся на одной эмоциональной волне – и так с четырёх месяцев до девяти лет!

Хозяева довольны, говорят: «Это член нашей семьи». При этом никакого панибратства, только на «вы», по имени-отчеству. Мама смело родила второго ребёнка: есть на кого оставить.

Звонит наниматель, кричит в трубку нечто нечленораздельное, кипит и клокочет как чайник. В агентстве ничего не могут понять: домработница служила в доме четыре года, на редкость добросовестная. Убирается строго по графику. В понедельник, допустим, в гостиной. Во вторник – на кухне. В среду – в спальне и так далее. Семья: возрастной муж, молодая жена, оба успешные предприниматели.

Однажды супруги уехали на два дня в командировку, и наша домработница позволила устроить себе лишний выходной, продвинув, так сказать, фронт работ: вместо двух комнат навела блеск в четырёх.

Вошла в «запретную» по календарю спальню поменять постельное бельё, а там под одеялом – интимный предмет. Домработница в жизни подобного не видела, буквально остолбенела. Близко поднесла предмет к глазам, стала так и эдак в изумлении рассматривать находку.

Далее события развивались, как в плохой мелодраме. Именно в этот момент хозяин, находившийся в другом городе, захотел убедиться, не оставил ли он в спальне нужную папку. Включил компьютер, подключился к домашним видеокамерам – и увидел немую сцену: домработница пожимала плечами, тупо вертела, рассматривала, извините за выражение, мужской орган…

– Я всегда стараюсь быть объективной, – комментирует Людмила Ивановна. – Но тут сразу и безоговорочно встала на сторону работодателя. Семья настолько сложный, хрупкий организм, деликатно вписаться, вжиться в него, ничего не нарушив, – настоящее искусство. Не устаю объяснять персоналу: вы не просто уборщица, которая объёмом и усердием может расположить к себе хозяев. Вам оказывают высшее доверие: вы вхожи в дом – в сердце семьи. Вы подписываете не только трудовой договор, но и негласный морально-этический.

Хозяин был в ярости, по приезде наорал на домработницу, натопал ногами. Та страшно расстроилась, плакала.

В агентстве, как могли, успокоили женщину. Убедили, что она не права: «Кто дал вам право выходить в дни, не обозначенные в графике?» Поговорили с хозяином, он согласился не увольнять женщину. Но доверительные отношения были потеряны навсегда. Стало тяжело смотреть друг другу в глаза. Она ушла сама. «Стыдно, – объяснила. – Не могу».

Ещё одна семья, её глава – руководитель крупного предприятия. Старшая девочка ходит в пятый класс, младшей три годика. Сразу после рождения малютки в дом взяли няню по имени Люда, с высшим образованием. Скоро мама обратила внимание, что девочка плохо развивается.

В агентстве поинтересовались: нагружена ли няня Люда другими делами? Оказывается, да: готовит, стирает, убирает. Квартира триста квадратных метров. «Может, – подсказывают, – раздвинуть обязанности, нанять домработницу? Высвободится время для ребёнка». – «Да мы и сами думали».

Появилась домработница. Няня Люда неожиданно отреагировала резко отрицательно, хотя в зарплате потеряла немного. Восприняла новую работницу как конкурентку, как покушение на свою территорию, потерю некой своей значимости, необходимости в этом доме. Её вполне устраивало, что она до сих пор отвечала за всё – и ни за что. Всегда наготове был ответ: «У меня не семь рук!» Или: «Вас много, а я одна».

В агентстве няня Люда обмолвилась в беседе, что у неё не сложились отношения со старшей дочерью хозяев, нередко возникали конфликтные ситуации. Например, старшая приходила из школы, маленькую в это время кормили, а школьнице демонстративно не предлагали обед. Дома одни, никто этого не видит.

Старшая пыталась жаловаться маме, но стыдилась роли ябеды-корябеды. Сама ещё ребёнок, девочка не могла сформулировать ощущение несправедливости – прежний уютный дом стал для неё чужим и враждебным. Мама списывала слова дочери на ревность и подростковый эгоцентризм.

С появлением новой няни в жизни малышки появились и выставки, и книги, и танцы, и рисунки, девочка буквально расцвела. И со старшенькой – полное взаимопонимание.

Прежней горе-няне предложили поработать в другой семье, но уже домработницей. Какие были отзывы в новой семье? Ответственная – да, работящая – да, чистюля – да. Что ещё надо для домработницы? И все были довольны. До поры до времени.

Потому что однажды хозяйка пришла раньше времени и застала нашу домработницу Людмилу сладко спящей в кроватке ребёнка: она не была пьяна, просто устала. А маленькая дочка на кухне с соседской домработницей пекла пироги. Это Людмила с соседкой так подменяли друг друга – корпоративная поддержка.

– Но лечь в детскую постель! – у Людмилы Ивановны округляются глаза. – Привести в дом чужого человека! На что это похоже? Как же была права девчурка-пятиклассница из прежней семьи, детским своим чутьём разгадавшая в Людмиле «что-то не то».

Однажды пришла отчаявшаяся мама двух мальчишек.

– Дайте мне мужчину. Не могу одна воспитывать моих сорвиголов, не справляюсь.

Это было что-то новенькое в практике Людмилы Ивановны. Нашёлся молодой мужчина, приезжий. Оплата, около 20 тысяч, его устроила.

Лиха беда начало. Владелица агентства проанализировала ситуацию: такая острая нехватка мужского воспитания, твёрдой руки в семье! Начала собирать мужскую картотеку. Вокруг столько моложавых, здоровых пенсионеров, которые не знают куда себя деть. Среди её знакомых немало ветеранов милиции – Людмила Ивановна и сама служила в органах.

– И что вы думаете? Не пошло. Семьи боятся нанимать мужчин. В общественном сознании произошёл страшный перекос, информационная атака сделала своё дело. Клеймо: если мужчине нравится работать с детьми – значит извращенец. Прежде чем переломить ситуацию, нужно много положительных примеров, а откуда им взяться? Заколдованный круг.

На пороге агентства появилась молодая, невероятно красивая женщина. Просто модельной внешности. Не вульгарна, строго, со вкусом одета, причёсана – пришла устраиваться в помощницы по хозяйству.

– Какой смысл? – без обиняков спросила Людмила Ивановна. Женщина ответила:
– Нравится наводить чистоту. К тому же я технарь, у меня хобби чинить, возиться с бытовой техникой.
– Это как «муж на час»? – уточнила Людмила Ивановна.
– Можно и так сказать, – вздохнула красавица. – Но никто не хочет меня брать. А ведь я очень быстро и чисто убираюсь, в день по две квартиры. Езжу на своей машине – экономия времени. Заочно получаю высшее образование. Цель – построить собственный дом.

– Устроили красавицу? – спрашиваю.
– Нет. Восстали жёны. Я и так, и так – не получилось.

Или вот девочка с хорошим образованием, беженка из другого края, молодая, красивая. В агентстве начали её показывать в качестве помощницы по хозяйству. Реакция одинаковая: у мужчин играют глазки, женщины – в ревнивую стойку.

Долго искали, с трудом пристроили, сейчас у девушки испытательный срок. Если жена почувствует интерес супруга – откажет. Но агентство организовало рабочий день соискательницы таким образом, чтобы они не виделись, не пересекались. Ей нельзя появляться в доме раньше положенного времени или, упаси бог, на минутку задержаться.

Я предложила Людмиле Ивановне пристраивать красавиц к одиноким мужчинам.

– К сожалению, те частенько бывают занудами, патологически помешанными на чистоте. Скандал может разразиться, если на письменном столе или в ванной комнате какая-нибудь принадлежность смещена на миллиметр.

Вот ещё большая семья: высокий социальный статус, три поколения. Бабушки-дедушки, мама-папа, дети-внуки. Возрастные родители живут отдельно, но часто собираются на одной территории.

И вот пока молодых родителей нет дома, он становится незримым полем боя за сферы влияния, за внуков. В подковёрную борьбу вовлечены дети и взрослые. При этом старшее поколение – адекватные люди, обожают внуков. Домработница крутится в доме с утра до вечера и оказывается неизбежно втянутой в «военные действия». Причём каждая из группировок перетягивает её на свою сторону.

Пока она убирается, за моральной поддержкой подходит одна бабушка, начинает изливать душу, жаловаться. Буквально вытягивает признание её правоты, поддакивания: «Ведь правда? Ведь я права, а они виноваты?» И журчит, и журчит в ухо, как нескончаемый ручеёк.

Только отошла – за спиной возникает бабуля №2 – и снова начинается обработка, капание на мозги. При этом первая бабушка думает, что домработница – тайный агент второй. Вторая – что домработница потихоньку наушничает с первой. И обе подозревают, что та сплетничает про обеих.

Домработница молча слушает, переходит в третью комнату, а тут к ней со своими проблемами подступают дети. Именно она оказывается на передовой, под перекрёстным огнём, а в результате – на грани нервного срыва. Изматывается наша девушка, всё ложится на сердце.

Психологи в агентстве посоветовали ей, как дистанцироваться от враждующих сторон, мягко нейтрализоваться.

Например: «Простите, пожалуйста, мне нужно у Серёженьки уроки проверить», или: «Я бы с удовольствием вас выслушала, но Дашенька просила заплести косички». Внуки – объединяющее начало, и её переключение и ссылка на детей, которых все любят, будут всеми поняты и оценены.

Людмила Ивановна ещё раз напоминает:
– Принцип работы агентства – защищать в первую очередь семью. Это сложный, уникальный механизм, требующий корректного, сверхделикатного обращения. Здесь как в медицине: главное – не навредить.