Доминирующий самец
07.11.2011 17:19
phototimesУ моего зятя Коли, мужа сестры Татьяны, хронический бронхит и астма – он, можно сказать, инвалид. Но проживая в селе, оформить инвалидность сложно, ведь нужно взять направление в областную больницу и там обязательно полежать в стационаре. А Коля пациент пьющий и курящий, он знает, что без спиртного ему и трёх дней не продержаться, поэтому какая уж тут больница.

Зять много лет проработал водителем на нефтепромысле в 20 километрах от дома. Вахта длилась по две недели, неукоснительно соблюдался строгий закон. Но не мог же Коля столько времени обходиться без горячительного! Один раз его засекли на КПП: нёс за пазухой две «полторашки» самогона. Было это в канун Нового года и его собственного дня рождения, но начальство не сочло данные причины уважительными. Коля потом долго обижался, что его фамилию гоняли по электронному табло промысла в назидание другим нарушителям режима.
Заполучив предраковое заболевание верхней губы, Коля наездами лечился в онкодиспансере. Он умудрялся принять на грудь даже там! Губы у него были распухшими, отёчными после хирургического вмешательства и лучевой терапии, но их вид пугал только нас с сестрой, а вовсе не Колю. Он продолжал держать во рту то горящую сигарету, то горлышко бутылки.
Тане удалось добиться, чтобы лекарства от астмы Коля получал бесплатно. Без ингаляторов он задыхался – не мог ни воды принести, ни в бане помыться, ни картошки накопать. Из-за постоянной одышки Коля с трудом справлялся и с работой шофёра, особенно на морозе и в жару. А тут ещё гаишники во время рейда по селу поймали его нетрезвым за рулём. Суд лишил Колю прав на полтора года, тогда он устроился кочегаром в школу и большую часть времени проводил дома.

Пристрастие мужа к алкоголю и курению очень расстраивает мою сестру, тем более сама она, как и я, медицинский работник. Работает Таня на фельдшерско-акушерском пункте, в прямом смысле слова за троих: фельдшер, медсестра, санитарка. Да и дома практически все заботы на ней.
Больше всего её напрягало то, что зачастую было невозможно определить: Коля опять поддатый или это так кажется из-за побочного действия ингаляторов. Средства из карманных баллончиков имеют сладковатый запах, который смешивается с фруктовыми ароматами палёного коньяка, а приподнятое настроение может быть как от выпивки, так и от лекарств. Как медики мы обе с сестрой это понимали, поэтому с уверенностью «поймать на горячем» Колю не могли, а он, видя наше замешательство, каждый раз шёл в отказ.
Это была своего рода игра. Коля пил тайком, прятал начатые бутылки в гараже, в поленнице дров, в хлеву, однажды даже «схоронил» пол-литра водки под капотом машины, прямо в двигателе.
Его изобретательность поражала! Иногда о заначках Тане доносили соседи. Сама она не раз ловила Колю с поличным, после чего била чем ни попадя по лицу, по голове, кричала, трясясь от негодования. Коля сносил побои покорно несмотря на своё явное превосходство в росте и весе. После такого скандала Таня на несколько дней «надевала броню», то есть не разговаривала с мужем, не кормила, не лечила, выгоняла его из дому.
Летом он уходил спать на веранду к кусачим комарам, а зимой – в пыльную кочегарку. Тане было больно смотреть на Колины страдания, слушать жалобные просьбы о прощении. На короткое время воцарялся мир. Таня просила мужа выпивать в открытую, не прятаться, сама доставала из подпола канистру с коньяком, ставила на стол в кухне, при этом незаметно отмечая на пластмассе уровень жидкости. Коля знал эти хитрости, уверял, что выпил совсем немножко, а быстрое снижение уровня в канистре объяснял тем, что «нечаянно разлил», «угостил соседа», «налил сыну».

Обычно зять покупал водку в магазине, втихаря выпивал, а пустые бутылки кидал летом в кусты малины, а зимой – в снег. Весной «стеклянные подснежники» выдавали Колю с головой, опять начинались разборки. За один сезон вокруг дома «оттаивало» до 60 бутылок. Коля утверждал, что к нему эти находки не имеют отношения, сваливал вину на своих друзей-нефтяников. Они действительно регулярно останавливались возле их дома на спецмашинах, сливали Коле солярку в бочки и ехали дальше. Перепродажа этой солярки приносила зятю небольшой, но стабильный навар, который он тратил на свои алкогольные потребности.
Коля редко напивался до беспамятства, никогда не буянил, не скандалил, наоборот, при любой возможности ложился на диван и мог спать сутками. Среди причин такой патологической сонливости – ожирение и недостаток кислорода из-за проблем с лёгкими. Во сне он храпел страшно, иногда после затяжных пауз в дыхании дико всхрапывал, вскидывался всем телом так, что падал с дивана, синел. Нередко семейные праздники сворачивались из-за того, что Коля вот так засыпал и, всхрапнув, падал прямо за праздничным столом. А уж по ночам бедная Таня особенно мучилась, карауля его сон, ведь от такой остановки дыхания (апноэ) можно умереть! Несколько раз она фиксировала такие Колины закидоны на камеру и утром показывала ему, пыталась напугать мужа смертью от удушья. Коля страшно обижался, астматически пыхтел, просил удалить этот компромат.
Оправдание своей алкогольной и табачной зависимости он сумел найти, используя мои неосторожные слова. Жалея сестру и её мужа, я однажды сказала буквально следующее:
– Коле жить-то осталось недолго, пусть доживает, как ему легче. Спиртное – своего рода дезагрегант, то есть разжижитель его вязкой крови.
Эта мысль ему понравилась, и теперь он, подходя к канистре с коньяком, добродушно мне улыбался:
– Дезагрегантика надо хлебануть.

Вообще он всегда был человеком приветливым, нежадным, уважал всех родственников, соблюдал мужскую солидарность. Если было нужно, всегда возил родню, земляков в райцентр, в город, не считаясь с физическими и материальными затратами. Иногда Коля пытался командовать нашим семейством, указывал, кому из родных надо помочь с огородом, кому поправить забор и так далее.
Однажды мы вместе копали картошку, собирали урожай, ползая на коленях: я – из-за больной спины, а Коля – из-за одышки. И так он со своими огромными ручищами и грузной фигурой в этот момент напоминал экземпляр из мира животных, что я не удержалась и выдала:
– Коля, ты в нашей стае – доминирующий самец.
Ему понравилось такое определение, он «включал» имидж доминирующего самца всё чаще, но выходило это у него всегда нестрашно, по-детски трогательно, особенно если лицо его было в царапинах или в синяках от Таниных побоев.
После очередного примирения Таня с удвоенной энергией занималась Колиным здоровьем. Он проходил полный осмотр силами двух медиков: жены и свояченицы. Сдавали его кровь на сахар, покупали разнообразные аппараты и препараты, заваривали настои из трав и тому подобное. В ход снова шли уговоры бросить пить, курить. Коля со всем соглашался, но через пару дней опять попадался на тайной выпивке, на лжи, на нежелании признаваться, где и с кем пил. Случался скандал – и всё повторялось сначала.
В конце концов, Таня устала от этого «круговорота» и год назад всерьёз занялась разводом: подала заявление в суд, месяц не жила с Колей – то его гнала из дома, то сама уходила к маме. Я тоже пять лет как находилась в разводе с мужем из-за его пьянства, но Таню уговаривала не делать этого: слишком жалким и беспомощным выглядел толстый Коля со своими одышкой, кашлем. Я понимала, что без Тани он обречён. Сестра забрала документы из суда.
Недавно Таня с Колей отметили тридцатилетие супружеской жизни. Желаю им обоим здоровья и терпения.

Из письма Светланы Кузьминой,
г. Куйбышев, Новосибирская областmь