Была единственным ребёнком в семье рабочих, меня никогда не баловали, любили по-своему, без всяких сюсюканий. Отец работал, но выпивал, иногда поднимал на маму руку. Мама, женщина терпеливая, в старости отплатила мужу тем же: когда он ей надоедал, била чем придётся, – ну так, слегка, со злости. Отец много болел, лет двадцать умирал, мама всё хотела пожить одна, для себя, но не пришлось: умерла вслед за ним, через семь месяцев.

Я окончила медучилище, затем институт, по специальности «провизор» отработала 36 лет в аптечной сети, из них тридцать – в одной аптеке.

В 24 года целомудренной вышла замуж, кроме мужа у меня никого не было. А вот мой жених к моменту нашей свадьбы уже имел за плечами два брака, по ребёнку от каждой жены, и вообще у него всегда была куча женщин.

Через год после свадьбы я забеременела, но случился выкидыш, затем пять лет ходила по врачам, лечилась, с горем пополам в тридцать родила сына – долгожданного и единственного.

Жили небогато, семья держалась на моём терпении, которое унаследовала от мамы: муж всегда гулял. Сын подрастал, отца сначала боялся, сторонился, но с 10–11 лет очень к нему привязался.

У сына с раннего детства были проблемы – может быть, из-за того, что во время родов его вытаскивали щипцами. Рос нервным, стеснительным, до самой школы боялся оставаться дома один, опасался замкнутого пространства. Как могла, развивала его – английский язык, бальные танцы, карате, всего понемногу, но без успеха.

Все беды начались в 1996 году. Внезапно у нас с сыном на глазах умер мой муж: обширный инфаркт. Ему было 48 лет. Сын перенёс это тяжело, они были очень близки с отцом, всё свободное время проводили вместе. Он тогда перешёл в 9-й класс, с головой окунулся в учёбу. Сын вообще с первого класса учился на одни пятёрки, ездил на все олимпиады. Потом признался мне, что комок в горле не отпускал его в течение года – так он тосковал по отцу. Но внешне это не проявлялось.

Ровно через год после папиной смерти у него началась депрессия: как раз начались летние каникулы, заняться нечем, появились чёрные мысли – мол, жизнь пуста, все умрём, жить не хочу. Перестал спать, воспринимал окружающий мир как нереальный. Хождение по врачам закончилось тем, что его положили в клинику кафедры психиатрии при мединституте. Там поставили диагноз – шизофрения.

С тех пор прошло 18 лет, почти каждый год сын лежит в психбольнице: нейролептики, электросудорожная терапия и прочее.

Были у него и галлюцинации, слышал голоса, но лечиться дома не хотел. А в больнице пичкают лошадиными дозами лекарств, некоторое время всё нормально, но к осени снова случается обострение. Сам никогда добровольно не ехал на госпитализацию и к врачу на приём не ходил. Лечила сына, как могла, сама, а при обострении звонила в милицию – его увозили в отделение и уже туда вызывали психиатрическую бригаду.

Не могу сказать, что он невменяемый, интеллект у него сохранился, все знания, полученные в школе, остались в голове – говорит грамотно, сразу не скажешь, что больной. Хотя 10–11 классы просто просидел на уроках, иногда под воздействием лекарств. Экзамены не сдавал, вместо ожидаемой золотой медали получил аттестат с тройками по всем предметам.

Устроила его на платной основе в колледж – не смог, в ПТУ на автомеханика – не потянул. Пытался работать на заводе – не получилось, в аптеке дворником – тот же результат. Какая уж тут работа, когда у него постоянная апатия. Спит до обеда, в жизни ни к чему не приспособлен, ни к домашней работе, ни к другой деятельности.

Зато научился курить, пить пиво, любить женщин – их у него было немало (отцовские гены). Затем девять лет имел связь с женщиной в два раза старше, она и научила его ежедневно выпивать.

Моя жизнь превратилась в ад. После смерти мужа через десять лет одного за другим похоронила родителей и осталась одна со своей бедой. Никаких родственников нет, подруг тоже – они перестали к нам ходить, а меня одну сын не отпускал, я бывала только дома и на работе, больше нигде. В последнее время стал приходить ко мне в аптеку. Сядет в торговом зале и пьёт пиво или просит у меня денег – мол, хочет есть. Если дам – ещё пива купит.

Уволилась с работы, переехали на Юг к родственникам мужа, думала, станет легче, но нет – там все были в шоке от болезни сына. Он всем надоел, постоянно звонил родным, днём и ночью. Все меня ругали: мол, я его распустила – пьёт, курит. Советовали сдать его в психоневрологический интернат. То же самое говорит и психиатр, а я в ужасе: ну как же так, единственного сына – и в интернат.

Три года протерпела здесь, на Юге, но беда в том, что городок маленький, психбольницы нет. Пока сына в наручниках с полицией свожу к психиатру, пока тот даст направление и его отвезут – у меня самой уже нервное истощение.

Стало подводить здоровье, щитовидка дала сбой. Меня послали на операцию в краевую больницу, а сына оставить не с кем, родственники от него отказались. Оставила на соседку, та одну ночь с ним промучилась – спать не давал – и оставила его одного. Это случилось осенью, у сына снова началось обострение, я вся издёргалась, пока была в больнице: звоню ему – он мой звонок сбрасывает, а сам пишет мне СМС, всякую чушь.

Вернувшись из больницы, сдала его в психушку, он пролежал там семь месяцев. За это время я оформила документы, и с июля 2014 года он находится в интернате.

И что вы думаете, кому-то стало от этого легче? У меня теперь депрессия, каждый день плачу, так его жалко! Он там, в интернате, стал худой, страшный; при росте 192 сантиметра до больницы весил 125 килограммов, а сейчас – всего 50. Кормят там плохо, даже хлеба вдоволь не дают. Отправляю ему посылки, деньги. Звонит каждый вторник и четверг, говорит:
– Мама, только ты можешь меня отсюда вытащить.

Больным сын себя не считает, сейчас у него депрессия сменяется маниакальной стадией, для него это хорошо – ничего и никого не боится.

Уважаемая Галина! Прошу, не оставьте без внимания моё письмо. Что мне делать? Отбросить жалость и оставить его в интернате? Или наоборот, забрать и мучиться до самой смерти? Здоровье капитально подводит, за год было три операции, нервы на пределе, меня всё раздражает, сижу дома в одиночестве, с родственниками мужа перестала общаться.

Если оставить сына в интернате, то ведь надо ему об этом прямо сказать. Для него это будет катастрофа, сын не знает, что я сама же его туда определила. Он сейчас дееспособен, в определённой степени адекватен. Был бы невменяемым – я бы уже смирилась. А когда он под контролем, вовремя получает лечение – не каждый и догадается о его болезни. Но дома я с ним не справляюсь. Уже сама получила его пенсию, денег ему не дала, он перестал пить пиво, но лучше от этого не стало. Своими разговорами доводит меня до истерики:
– Зачем ты меня такого родила? Бог не давал детей, не надо было лечиться!

То требует купить ему права: мол, будет на машине ездить, то бизнес открой – ни одного дня без претензий и обвинений в мой адрес. То просит:
– Найди мне женщину, я хочу жениться! – а сам со двора боится выйти.

Вот так я живу последние 18 лет. Догадайтесь, хочу ли я жить?


Комментарий психолога

Дорогая, милая, безвинная жертва обстоятельств! Хоть родители и назвали вас самым важным именем на свете – Любовь, – любви вы в детстве не знали. Когда мне говорят, что «родители любили меня по-своему», я понимаю: их любовь была так глубоко запрятана, что ребёнок не мог почувствовать себя любимым.

А детская психика так устроена, дорогая моя, что ребёнок, не чувствующий любви родителей, не ощущающий нежности, ласки, заботы, – на всю жизнь остаётся с уверенностью, что он всего этого недостоин. Ребёнок прочитывает ситуацию следующим образом: родители не выражают любви не потому, что не умеют этого делать, а потому, что я, Любочка, такая плохая.

Похоже, что и муж тоже вас «любил по-своему». Он ведь мужчина-«колобок» из детской сказки: легко ушёл от одной жены и ребёнка, от другой с ребёнком ушёл, к вашему сыну до десяти лет привязанности не испытывал – так что же его удерживало? Думаю, он вас любил, но вы, с детства уверенная, что любви не достойны, сами заблокировали проявления его чувств.

Теперь переходим к вашему основному мучению: забирать сына из интерната или нет. Ваша позиция и позиция сына по этому вопросу – ярчайшее отражение нашей русской ментальности. Любовь Александровна, сколько вашему «малышу» лет? Явно за тридцать, половозрелый и сексуально активный дяденька. Ваш сын – взрослый человек, и вы должны, просто обязаны, обращаться с ним, как с взрослым.

Объясните сыну, что если он хочет жить дома, то должен приложить все усилия к тому, чтобы вылечиться. Пусть докажет врачам, что здоров. Только он сам в ответе за свою жизнь и состояние. Навещайте его, разговаривайте с ним строго, почти официально, как с взрослым человеком. Напомните ему, что люди, имеющие психические проблемы, вполне могут адаптироваться к жизни в обществе, если будут следовать назначениям врача и, конечно, работать. Не вы должны лялькать своего двухметрового дяденьку, а он должен заботиться о вас!

Итак, проблема возвращения сына в общество – это его проблема, а не ваша. Как обустроить свою жизнь – должен думать он, а не вы. Если сын будет требовать от вас, чтобы вы купили ему бизнес, нашли женщину и так далее, то у вас должен быть только один ответ: твои претензии и обвинения свидетельствуют о том, что ты нездоров. Взрослый психически здоровый мужчина умеет сам о себе позаботиться, а раз ты болен, инфантилен и не прилагаешь должных усилий, чтобы это исправить, то должен оставаться в лечебном учреждении.

Сам выбирай: либо ты лечишься, доказываешь врачам, что здоров, и возвращаешься в мир – либо ты болен, не можешь адаптироваться к жизни в обществе, а значит – остаёшься в интернате. Я не могу тебя, как ты нелепо выражаешься, «забрать», ты не посылка и не ребёнок. Спросите у него: «Если покажу твои СМС врачам – как думаешь, они сочтут тебя адекватным, готовым к жизни за пределами интерната? Научись сам себя контролировать, и тебя сразу выпишут».

Любонька, вам всё время нужно внушать сыну, что его судьба в его власти. А вы пока не создали условий для того, чтобы он повзрослел, взял ответственность за свою жизнь на себя. Правда, это не только ваша проблема, дорогая Любовь Александровна, это проблема ментальности нашего российского общества.

Ну и в конце о самом главном – о том, как наладить свою жизнь, когда жить не хочется. Я, Любонька, дам вам конкретные и очень действенные рекомендации, а вы, если захотите, ими воспользуетесь.

Первое. Нужно петь – с утра и до вечера. Можно фальшиво. Лучше всего марши и вальсы. Такая процедура является чрезвычайно оздоровительной.

Второе. В течение дня находите время, чтобы танцевать, насколько хватит сил. Можно под музыку, а можно самой напевать.

Третье. Имеет смысл вести дневник, писать мемуары, осмысливать свою жизнь, вспоминать, анализировать.

Четвёртое. Недостаток доверительного общения с подругами и родственниками нужно компенсировать доброжелательным анонимным общением – в магазине, транспорте, на улице, в общем, с незнакомыми людьми.

Пятое. Каждый день делать какое-нибудь доброе дело, кого-то ободрить, поддержать.

Вот и всё, дорогая Любочка. С уважением,