– Наташа, расскажите, где прошло ваше детство.
– В посёлке городского типа Рублёво. Все говорят: «О! Да ты на Рублёвке выросла!» Но это не та Рублёвка, где живут миллионеры, хотя и находится по соседству. Жили мы такой большой деревней, все друг друга знали. Если у кого-то что-то происходило, об этом сразу говорил весь посёлок: «А ты знаешь? Видела? А что скажешь?» И с годами, я смотрю, ситуация не меняется. У меня там остались друзья, и они каждый раз наказывают дочке быть дома не позже девяти, чтобы соседи ничего такого не подумали. Я туда с удовольствием приезжаю, но крайне редко, в основном на могилу к дедушке и отцу. И всякий раз потом делаю кружочек по всему посёлку. Знаете, с каждым годом всё так меняется! У нас там есть липовая аллея, помню её в разные времена года, и каждый раз она новая, и всё время красивая. А рядом Москва-река, мы с девчонками бегали туда купаться.

– Это правда, что вы однажды чуть не утонули?
– Теперь уже могу об этом рассказать. Я училась в пятом классе, мне было лет двенадцать, как моей дочери сейчас. Начало марта, Москва-река в середине уже шла, а по краям ещё был лёд. Но нам с подругой не хватило ума понять, что он тонкий, нам было интересно потрогать водичку, холодная ли? Потихоньку подошли к воде, и я, естественно, провалилась под лёд. А на мне было стёганое пальто с воротником и манжетами из искусственного меха, всё это моментально намокло и начало тянуть меня на дно. Я, наверное, утонула бы, если бы не подруга, она просто легла на лёд, поползла ко мне и стала вытягивать. Так, держа за шкирку, до берега и доволокла. А там какие-то пацаны костёр жгли. Я стала кричать: «Спасите! Помогите!» А они в ответ: «Ха-ха-ха! Утопиться хотели? Не получилось?» Вот тогда-то я поняла, что в этой жизни ни на кого нельзя рассчитывать. Слава богу, в тот момент рядом со мной находилась подруга. Мы много лет не виделись, я очень хочу с ней встретиться. Недавно она благодаря какому-то чуду разыскала мой телефон и позвонила. Я, конечно, обалдела! Говорю: надо повидаться. А она: «Я-то тебя вижу по телевизору постоянно, а ты меня теперь и не узнаешь». Как бы то ни было, этот человек сыграл огромнейшую роль в моей судьбе, неизвестно, чем всё могло закончиться.

– Можете назвать своё детство счастливым?
– Конечно! У нас был свой яблоневый сад, росли клубника, картошка, имелись свои погреба. Я в основном жила с бабушкой и дедушкой, а мама – на соседней улице, она второй раз вышла замуж, родился мой сводный брат. У нас была традиция: Девятого Мая мы всей семьёй собирались в саду на шашлыки, приезжала тётя со своими детьми, в общем, народу было прилично. Помню, бабушка всё время сажала розы. Вот подарят ей розу, а она её никогда не выбросит. У завядшего цветка отрезала верхнюю часть и ставила стебель в воду. А весной сажала его в землю, накрывала обыкновенной стеклянной банкой, и через некоторое время роза начинала расти, а потом превращалась куст. У нас вообще было море цветов: и пионы, и розы, и тюльпаны. А вот полоть сорняки на клубнике я ненавидела, хотя саму ягоду есть любила! Бабушка вечно кричала: «Что ты там делаешь? Ешь, что ли? Что-то ты долго сидишь на одной грядке!» – «Не-не-не, я работаю, работаю». (Смеётся.) У меня детство было очень весёлое, озорное. Мы дружили дворами, собирались вместе, играли в прятки, салочки, скакалки. Сейчас смотрю – только малышня в песочнице возится, у современных детей другие интересы. Это печально, потому что наши дети растут и не понимают, какие есть прекрасные игры, книги.

– Занимались в каких-нибудь кружках?
– Да, и в вокальном, и в кружке «Умелые руки». Мы лепили из глины, вырезали по дереву, делали аппликации из ткани. Я была бы счастлива, если бы сейчас моя дочь увлекалась такими вещами, но ничего этого, увы, нет. Помню, мои дети росли, я носилась за книгами – за Чуковским, Пушкиным. До сих пор знаю эти стихи наизусть. Мы иногда ходим по грибы – я детям начинаю читать «Полтаву»: «Горит восток зарёю новой. Уж на равнине, по холмам…» Или «Доктора Айболита». Дочь смотрит на меня: «Ничего себе, сколько ты знаешь!» А я всю сказку знаю – от и до. Говорю: была бы рада, если бы ты мне её рассказала. Дочь отвечает: «Вот у меня появятся дети – тоже им буду читать». Ага, говорю, будешь ты читать! Айпад в руки дашь или ещё какое-нибудь устройство, которое к тому времени изобретут для новорождённых. (Смеётся.) Впрочем, меня современные технологии тоже коснулись: по интернету разговариваю с США, Белоруссией, где живут мои друзья и родственники.

– Это правда, что вы сами иногда шьёте для себя наряды?
– Я давно начала оклеивать свою обувь кристаллами Сваровски. И вы знаете, такой удачный получился опыт! Меня все спрашивали, где такие купила. Когда отвечала, что сделала собственноручно, никто не верил. Мне давно говорят, что пора открывать свою мастерскую.

– Помните первую влюблённость?
– Ещё бы! И первую влюблённость, и первый поцелуй. Мы с подругой наелись арбуза, пошли за гаражи и вдвоём начали приставать к какому-то мальчику. Помню этот запах арбуза, он меня до сих пор преследует. В этом возрасте девчонки более активные, а мальчишки, наоборот, трусливы. Этот мальчик говорил нам: «Вы чего? Отстаньте от меня!» Ох, мы его тогда зацеловали!
Но самая главная большая любовь в моей жизни пришла, когда мне было пятнадцать. Я уже переехала из Рублёва в Москву, ездила в училище связи на Таганке, а на станции метро «Октябрьская» встречалась с подружкой. И каждый раз видела там парня. У него была белая куртка с голубыми вставками, и сначала я обратила внимание именно на неё, а уже потом на самого мальчика. Мне всегда очень нравились блондины, а у него были совершенно невероятные белые кудри и голубые-голубые глаза. Мальчик тоже приходил, ждал друга, они встречались и уезжали. Мы ни разу не садились вместе в поезд – либо моя подруга приходила раньше, либо они уезжали первыми. Но мы постоянно пересекались. Я стала ловить себя на мысли, что бегу уже не с подругой встречаться, а с ним. Издалека начинала высматривать, там он или нет. Однажды решила подойти к нему, приехала, а его уже нет. В училище пришла расстроенная, и вот под вечер прохожу мимо курилки, где собирались старшекурсникисники, и нос к носу встречаюсь с ним. Он просто ошалел, а я тем более!
Мы пошли погулять, потом поехали на Ленинские горы, они впоследствии стали нашим любимым местом. Я только начала учиться, а Серёжа уже оканчивал училище и выходил на практику. Я таскала ему какие-то бутерброды, носила в термосе чай. У нас была сумасшедшая романтическая любовь! Я об этой любви недавно рассказала в одном интервью. А у него мама потрясающая – любила меня как родную дочь. Она прочитала интервью, позвонила моей маме и сказала: «Люсечка, я всегда боялась тебе звонить, вдруг ты подумаешь, будто мне что-то нужно». Мама говорит: «Да ты что! Мы вас помним и любим». Она: «Я прочитала интервью, и меня так тронуло, что Наташа о Серёже такие тёплые слова сказала». – «Ну, давайте повидаемся все вместе». – «Да нет, вы знаете, Серёжа умер». Молодой такой, лет сорок. Инфаркт. Когда я давала интервью, то не знала, что его уже нет. И хорошо, что не знала, я бы всё по-другому рассказала. А тут говорила с надеждой, что, может быть, он прочитает мои слова.

– А как вы с ним расстались?
– Да, я, балда, не дождалась его из армии.

– Родители как-то повлияли на выбор вашей профессии?
– Хотя мой папа окончил Училище имени Баумана и работал инженером, он всю жизнь пел. Сам научился играть на разных музыкальных инструментах, был душой компании, любил посидеть с гитарой у костра. Наверное, его музыкальные гены мне передались.
Я с детства мечтала петь, но родители почему-то считали, что никакая я не певица, настаивали, чтобы занималась рукоделием. У нас дома стояла швейная машинка, бабушка шила. И когда я родила Алёшку – первого ребёнка, то очень много ему шила: и комбинезончики, и шортики, и маечки. В общем, родители хотели, чтобы я выбрала серьёзную профессию. Окончив училище, я по распределению устроилась на телефонный узел неподалёку от дома. Кстати солистка группы «АББА» Агнетта тоже была телефонисткой, но это не помешало ей стать известной и популярной. И мне не помешало. Когда меня взяли в группу «Мираж», я начала зарабатывать деньги и приносить их домой. Тогда мои родные признали, что были они неправы, оказывается, певица – хорошая профессия.
Моя мама сильно переживала по поводу того, что происходило в «Мираже», у неё на этой почве даже поднималось давление. Просила: «Дай мне телефон Суханкиной, я ей позвоню». Я говорю: ты что, ни в коем случае! Мама всегда твердила, что мне лучше идти в одиночку, ведь сам с собой не поссоришься. Теперь всё время напоминает: «Я же предупреждала, а ты меня не послушала». Родители всегда всё видят правильно.



– А вы бы хотели, чтобы ваши дети пошли по вашим стопам?
– Нет, не хотела бы. Быть артистом – колоссально тяжёлый труд, всё время надо доказывать, что ты способный, что ты в форме. Это вечная борьба, на минуту остановишься, и о тебе тут же забудут. У меня двенадцатилетняя дочь, и поэтому моя задача – работать, работать и ещё раз работать. Например, сейчас записываю новый альбом. Возвращаясь к разговору о высоких технологиях: я своего автора нашла через Америку, хотя живёт он на Украине. Мы каждый день общаемся в интернете, из-за этого я сегодня легла спать только в половине шестого утра, представляете? Идёт процесс создания песен, и если бы не интернет, я бы этот альбом писала значительно дольше.

– Это будет сольный альбом?
– Да, он выйдет очень скоро. Боюсь, что к концу ноября не успею сделать целиком. Первая презентация состоится в городе Кузнецке, там я покажу большую часть песен, естественно, будут и мои старые хиты. Но расстрою поклонников: я не имею права петь песни группы «Мираж». Но ничего, думаю, произведу впечатление и без этого, новыми песнями. Возможно, почитаю им свои стихи, которых у меня много. Я вообще хочу построить этот концерт в непривычной для зрителей форме. Надеюсь, что в феврале проведу большую презентацию в Москве. А не получится пробиться с новыми песнями – у меня есть вот эта мастерская, где я могу заниматься с детьми вокалом и актёрским мастерством. А рядом костюмерная. Плюс я очень хочу попробовать создавать женские сумки, уже ездила в Италию, даже нашла завод, где можно делать сумки из натуральной кожи по моим эскизам, со всеми моими пожеланиями – с вышивками, камнями, что-то такое нарядное, выходное. Я творческий человек, люблю красивую одежду, большая часть моей зарплаты всегда уходила на костюмы и украшения.
Но сейчас моя главная задача – это новый альбом. Вот когда заставлю его звучать на радиостанциях и заполоню им весь интернет, тогда появится время заниматься мастерской.

– В прессе много пишут о вашем уходе из группы «Мираж». Это окончательно? Что произошло?
– Я долгое время наблюдала за тем, как мою коллегу Маргариту Суханкину сильно раздражает, когда у меня что-то получается. В итоге существование в коллективе стало невозможным. То в одном городе, то в другом все поклонники бежали мне навстречу. Мою коллегу это заедало, она думала: «Я столько спела, а она не так уж и много. И вообще я звезда, а она кто?» Постепенно дружба уходила, оставалась одна зависть, хотя сейчас Маргарита говорит, что это не так. Но других причин просто нет! Она меня искренне ненавидела, и мне от этого стало очень тяжело. Я человек бесконфликтный, иначе шесть с половиной лет в группе не продержалась бы. Я даже могла бы остаться, если бы со мной по-человечески поговорили, но никто этого не сделал. После Нового года поняла: меня просто выпихивают, а потом услышала от других, что на моё место берут Свету Разину. Притом что именно я много лет назад собрала всех этих людей. Очень много грязи лилось с экранов, договорились до того, что стали обсуждать, сколько у меня любовников и какую я с ними икру ела. Я была просто в шоке от всего этого, думала, надо же, какая бурная фантазия у моей бывшей коллеги.
Семь лет я выступала как солистка группы «Мираж». Уходя, понимала, что лишаю себя определённого гонорара, но вместе с тем открываю путь на волю. В составе «Миража» я предлагала выпускать сольные альбомы – невозможно же всё время работать на старых дрожжах. А мне на это отвечали: нет, нельзя, это испортит имидж коллектива и так далее. Теперь надо мной, слава богу, никто не стоит.
В январе исполнится год, как мы разошлись. Думаю, тему моего ухода из «Миража» надо закрывать и двигаться дальше. Я уже давно иду своим путём. Во-первых, сделала студию, в которой мы сейчас сидим, и произошло это после того, как я ушла из группы. Во-вторых, записываю два альбома: один авторский, где я выступаю композитором и поэтом, другой – танцевальный. Мощный, классный, он пишется для людей, которые привыкли слышать в моём исполнении песни диско.
Теперь я могу делать всё что хочу: хожу на показы, выступаю как модель на Неделе высокой моды, пишу книгу, появляюсь на светских мероприятиях, выступаю как актриса мюзикла «Три мушкетёра» в роли королевы Анны. До этого у меня не было такой возможности. Рано или поздно всё встанет на свои места. Я уже предвижу – дай бог, чтобы эти люди протянули вместе хотя бы годика полтора.