…Покровители искусства, люди богатые и влиятельные, с древних времён опекали бедных и голодных художников, поэтов, музыкантов. История меценатства началась с античности, а может, и того раньше. Первые доказательства, что древние греки традиционно покупали у художников продукты их ремесла и передавали в храмы для хранения и поклонения, обнаружились при раскопках в Феспиях, городе неподалёку от Афин. Археологи обнаружили каменную плиту, текст на которой гласил о передаче большой коллекции предметов искусства святилищу.

Но само понятие меценатства оформилось в Древнем Риме. Государственный деятель Гай Цильний Меценат был приближённым императора Августа. И, судя по всему, очень смелым, независимым и авторитетным человеком. Указывать великому Октавиану Августу – основателю Римской империи, – что и как нужно делать, осмелился бы не каждый. Но именно Гаю Меценату принадлежат ставшие крылатыми слова «Да, полно же тебе, мясник!» – которые он сказал Августу, когда тот хотел подписать очередной указ о смертной казни.

Меценат стал своеобразным министром культуры при Октавиане Августе. Он был большим ценителем изящных искусств, понимая, что их развитие ведёт к укреплению и прославлению Рима. Великие поэты Гораций и Вергилий пользовались личным вниманием государственного мужа, который оберегал их от нападок и нищеты. Вергилия он спас от травли со стороны могущественного центуриона, позарившегося на имущества поэта. А Горацию подарил целое поместье, чтобы создать все условия для творчества.

Сам Меценат жил на широкую ногу, настолько широкую, что видавшие виды патриции изумлялись. Закатывая каждый день пиры, он приглашал множество артистов, музыкантов и поэтов. Ведь сытый художник будет восхвалять тебя куда охотнее голодного.

После смерти Гая Цильния Мецената его имя стало нарицательным.

Служить Господу и Папе

Эпоха Возрождения породила новую систему взаимоотношений художников и их покровителей. Такие мастера, как Микеланджело и Леонардо да Винчи, были вынуждены искать себе влиятельных благодетелей, потому что иначе не смогли бы работать. Мрамор и его перевозка стоили баснословных денег. Даже признанный художник не мог себе позволить закупить материал для скульптур или хорошие краски для картин, не говоря уже об аренде мастерских.

Поэтому конкуренция за индивидуальные заказы и покровительство в XV веке среди художников была очень серьёзная. Но и тут творческих людей подстерегала опасность. Найдя богатого покровителя, художник превращался в раба и полностью зависел от вкуса и прихотей хозяина. Примером творческого рабства может служить жизнь итальянского художника Карло Маратты. Из-за нужды он попал в кабалу к своему благодетелю маркизу Паллавичино, который обязал живописца сделать лично для него порядка 20 картин. Маратта до конца жизни буквально за еду и кров писал портреты маркиза, его семьи и других влиятельных персон, ограничивая возможности своего таланта. На воплощение собственных идей у Маратта просто не было времени, но, тем не менее, он стал одним из самых авторитетных художников Рима, выполняя небольшие заказы даже для французского короля Людовика XIV.

Микеланджело Буонарроти долгое время скитался по городам и весям в поисках работы. Наконец он попал в Рим, где познакомился с кардиналом Риарио. Его высокопреосвященство проникся судьбой нищего художника и купил ему огромную глыбу мрамора. Считается, что из неё Микеланджело изваял статую Вакха, которую купил для себя Якопо Галли – банкир, ставший личным меценатом художника. Галли выкупил ещё несколько работ Микеланджело, а позже помог заключить договор на скульптурную группу в капелле собора Святого Петра.

Так появилась бессмертная «Пьета», изображающая Деву Марию, которая оплакивает Своего Сына Христа.

Какую выгоду от своего покровительства имел Якопо Галли? Он был блестяще образованным человеком, литератором и ценителем прекрасного. Наверное, банкиру льстил тот факт, что гениальный Микеланджело, который несколько десятилетий спустя будет назначен главным архитектором собора Святого Петра в Ватикане, пользовался его расположением. Сам художник, за плечами которого уже были роспись Сикстинской капеллы и статуя Давида, оказался настолько благодарен за честь стать главным архитектором великого собора, что подписал бумагу, в которой отказывался от любого финансового вознаграждения за работу, считая, что его долг – служить Господу и Папе Римскому.

Дальновидный коллекционер

Интересна история одного из художников золотого века голландского искусства – гениального Яна Вермеера, чья история показана в фильме 2003 года «Девушка с жемчужной серёжкой».

Вермеер, в отличие от большинства коллег, происходил из зажиточной семьи ткача по шёлку и, помимо живописи, как считают исследователи, мог иметь доход от семейного бизнеса. В фильме режиссёра Питера Веббера роль художника исполнил Колин Фёрт, а Гриту – молодую служанку, с которой Вермеер писал свою знаменитую «Девушку с жемчужной серёжкой», – сыграла Скарлетт Йоханссон.

Но речь не о кино, а о документальных фактах. Дело в том, что, согласно бумагам, картины гениального голландца год за годом покупали не короли и не банкиры, а пекарь Хендрик ван Буйтен и хозяин печатной мастерской Якоб Диссиус. При этом печатник владел девятнадцатью картинами Яна Вермеера! В такое трудно поверить. Мало того что при жизни полотна Вермеера очень дорого стоили, так ещё надо отметить тот факт, что художник не обременял себя заказами и писал не более двух картин в год. А это значит, что Диссиус долгие годы следил за творчеством Вермеера, скупая его работы и дальновидно создавая собственную коллекцию.

Вот такие знатоки и ценители живописи жили в Голландии в XVII веке!

Царское слово

Об отношениях Николая I и Александра Сергеевича Пушкина до сих пор спорят профессионалы и любители. Распространено мнение, будто бы император поэта сильно недолюбливал, но внешне притворялся дружелюбным.

Сегодня совершенно не имеет значения, какие именно чувства испытывал император к камер-юнкеру Пушкину, важны лишь поступки, которые ясно говорят о его уважении к великому поэту. 27 января 1837 года, в день смертельного ранения Пушкина, Николай посылает к нему своего личного врача и записку: «Если Бог не велит нам уже свидеться на здешнем свете, посылаю тебе моё прощение и мой последний совет умереть христианином. О жене и детях не беспокойся, я беру их на свои руки».

Эта записка появилась не случайно. Пушкин очень переживал, что нарушил указ государя о запрете дуэлей. И он, будучи в горячке, жаждал прощения: «…жду царского слова, чтобы умереть спокойно». Это говорит о том, что и поэт искренне уважал своего повелителя.

Николай I сдержал обещание и о семье Александра Сергеевича позаботился как истинный благородный покровитель. Именно он тогда протянул щедрую руку помощи, а вовсе не друзья и родственники поэта. На момент смерти Пушкина в доме обнаружилось всего 300 рублей, а имение Михайловское вот-вот должно было пойти с молотка. Император уплатил долги за Михайловское и покрыл все прочие долги семьи, включая личные задолженности Пушкина – всего 138 тысяч рублей. Причём одни лишь карточные долги поэта составили 94 тысячи. Вдове поэта было выделено 10 тысяч рублей единовременно и назначено пособие ей и дочерям до замужества. Сыновья пошли в пажи, и каждому полагалось по 1500 рублей на воспитание. И самое главное, Николай распорядился, чтобы сочинения Пушкина были изданы за казённый счёт в пользу Натальи Гончаровой и детей.

В общей сложности на нужды семьи Пушкина из казны было выделено 450 тысяч золотых рублей – колоссальная сумма! В пересчёте на нынешний курс это примерно 3 миллиарда рублей.

Он слишком хорош для мира

Примером одержимостью талантом служит отношение короля Людвига II Баварского к творчеству и личности композитора Рихарда Вагнера. Когда-то юношей эмоциональный Людвиг услышал оперу Вагнера «Лоэнгрин». Мироощущение будущего короля настолько совпало с чувствами, которые передал в своей музыке композитор, что по восшествии на престол в 1864 году король Баварии приказал немедленно разыскать Вагнера, скрывавшегося от многочисленных кредиторов где-то в Европе.

«Сказочным королём» называли Людвига Баварского за экстравагантное поведение. Его считали чуть ли не сумасшедшим. Людвиг так и не повзрослел, он хотел жить в воображаемом мире, строя великолепные замки и привечая людей искусства, которые воссоздавали вокруг него эту волшебную атмосферу.

Вагнера привезли в Баварию, где он поступил на полное довольствие. Король в своих письмах композитору объяснял: всё это для того, чтобы тот мог «беспрепятственно воспарить на могучих крыльях своего таланта и подняться в небо восхитительного искусства». Конечно, Вагнера такое положение дел более чем устраивало. Король уплатил его долги, обеспечил всем необходимым, а взамен просил лишь новых творений. Людвиг относился к Вагнеру, как и подобает относиться к гению: внимательно, бережно, стараясь не вспугнуть вдохновение.

Вагнер тоже привязался к королю. Он понимал, что судьба преподнесла ему огромный подарок. Композитор считал короля своим близким другом, но очень тревожился за него: «Увы, он так хорош, так умен, так полон глубокого чувства, так великолепен, что я боюсь – его жизнь, подобная мечте богов, увянет в этом обыденном мире! Он любит меня с пылкостью первой любви, знает всё про меня, как моя собственная душа… Только бы он жил, он слишком хорош для мира!»

Потаённые мысли Вагнера оказались пророческими: Людвиг II был малопригоден для управления государством. Он не умел воевать, проявлять жёсткость и уж тем более экономить. Политика мало волновала короля Баварии. Он всего лишь хотел быть героем одной из опер Вагнера и жить в сказочном дворце. Так и получилось. Король отошёл от дел, поселился в прекрасном замке, стены которого расписаны сценами из опер любимого композитора, и ушёл из жизни в 40 лет. Считается, что Людвиг либо утопился, либо захлебнулся в результате несчастного случая, а скорее всего, был просто убит. Людей, недовольных его правлением, набралось сколько угодно. Особенно с учётом того, что на одно только строительство дворца ушёл двухгодовой бюджет всей Баварии.

Рихард Вагнер скончался за три года до смерти своего покровителя.


Часто покровительство таланту и романтические коллизии шли рука об руку. И иногда благодетель не знал, куда деться от своего подопечного. Таковы были отношения художника Михаила Врубеля с четой Праховых.

Киевский профессор Адриан Прахов много раз пожалел, что весной 1884 года нанял для росписи Кирилловской церкви именно Врубеля. Профессору нужен был художник с академической школой иконописи, но без громкого имени, чтобы гонорар был невысоким. Михаил Врубель как раз подходил. Он был молод, талантлив и горяч сердцем. Художнику предстояло написать четыре иконы в течение 76 дней с оплатой в 300 рублей за каждые 24 дня работы. Врубель с энтузиазмом принялся за дело и с таким же энтузиазмом влюбился в жену профессора – Эмилию Прахову, эмансипированную особу, которой льстило внимание молодого художника.

О страсти Врубеля к Эмилии знали все, включая её супруга. Тот поначалу только посмеивался, считая, что любовный настрой поможет художнику более плодотворно работать. Но когда Прахов обнаружил, что Врубель изобразил лицо его жены на иконе «Богоматерь с младенцем», – всерьёз забеспокоился.

И вот работа сделана, а Врубель уезжать не собирается. Наоборот, он переезжает на дачу к Праховым и преследует Эмилию, навязывая своё общество. Уже тогда было понятно, что, к сожалению, у художника не всё в порядке с душевным здоровьем. С Эмилией никакого романа так и не случилось. А профессор Прахов, чтобы отвязаться от Врубеля, повысил ему гонорар и отправил в Италию под благовидным предлогом «изучения памятников византийского искусства».


Сергей Иванович Щукин, московский купец из семьи старообрядцев, в детстве не мог учиться из-за сильного заикания. После лечения он окончил Высшую коммерческую школу в Тюрингии. Но лёгкое заикание всё же осталось, и оно усиливалось, когда Щукин испытывал сильные эмоции. А испытывал он их часто.

Сергей Иванович реагировал на тончайшие вибрации, которые передавали ему полотна художников. Удивительный был человек! В начале XX века он пытался привить московской элите вкус к полотнам французских импрессионистов и постимпрессионистов. Щукин покупал работы Моне, Гогена, Пикассо. Своей дочери он говорил: «Если, увидев картину, ты испытываешь психологический шок – покупай её!»

Особенно близкие отношения сложились у купца с Анри Матиссом. Более того, Щукин стал идейным соавтором этого художника. Он придумал концепцию знаменитых полотен «Танцы» и «Музыка». Эти масштабные работы висели в гостиной в московском особняке Щукина на Знаменке. Большинство гостей, видя провокационные изображения обнажённых тел, выскакивали из дома коллекционера с воплями: «Ноги нашей здесь не будет!» За эти работы купец заплатил 27 тысяч франков – сумму, которая позволила прижимистой жене Матисса почувствовать себя миллионершей.

А Щукин продолжал покупать картины Матисса, платя за них баснословные суммы. Он был так увлечён творчеством французского импрессиониста, что иногда уносил холсты из мастерской художника, прямо с мольберта, ещё влажными от непросохших красок. Всего Щукин купил 37 полотен Анри Матисса, обеспечив художника до конца жизни.

Смысл собирательства Сергей Иванович видел в том, чтобы бесценные картины при любых условиях оставались в России. Не для современников, так для потомков. Коллекция насчитывала более 300 шедевров.

Желание Щукина не исполнилось. После 1917 года большевики продали 40 картин за границу. В 1948 году на волне борьбы с космополитизмом многие работы французских мастеров оказались под угрозой уничтожения, но всё же их удалось сберечь, поделив между Эрмитажем и Государственным музеем изобразительных искусств. В 2012 году на аукционе Сотбис щукинская коллекция была оценена в 8,5 миллиардов долларов. Вот такую сокровищницу собрал Сергей Иванович Щукин – «с-с-сумасшедший» меценат.