– Кай, когда открылся ваш клуб?
– Уже целый год работает.

– Какую программу предлагаете своим гостям?
– Когда клуб открывался, идея была такая – создать место в Москве, где могли бы собираться люди девяностых. Я говорю не о возрасте, а о менталитете. Потому что в девяностые мы разломали всё, хотя можно было что-то и оставить, на всякий случай. Тогда стали формироваться новые человеческие отношения. Кто-то сколотил свой первый капитал, кто-то нашёл новые музыкальные формы. Политическая система тоже набирала обороты в те годы. Но с другой стороны, это было действительно лихое время, возникала масса сомнительных ситуаций. В итоге многие на всякий случай вычеркнули это время из своей жизни. Но сейчас ситуация поменялась. Поэтому мы решили открыть подобное заведение. Хотя сейчас мы «расширились» и вышли за рамки девяностых. Проводим всевозможные вечеринки, мероприятия, благотворительные вечера.

– О девяностых годах у меня сложилось мнение, что у каждого более-менее успешного человека в те годы была «крыша», особенно у артистов. Тогда вы были чрезвычайно популярны. Вас также прикрывали бандиты?
– У меня тогда были сложные взаимоотношения со многими личностями. И всякие нехорошие моменты возникали, разборки, неприятности. Но могу вам честно сказать: меня всё-таки миновала чаша сия. «Крыши» не было, но присутствовало уважение со стороны бандитствующих элементов. Это и давало мне некий запас прочности.

– В те годы многие артисты по разным причинам покинули шоу-бизнес. У вас не было желания уйти со сцены?
– Да нет, я по натуре человек спокойный. Вся страна жила тогда по жёстким принципам. И вы правильно сказали, что многие артисты прекратили концертную деятельность, стали заниматься другим делом. Но я тогда всё-таки решил продолжать петь во что бы то ни стало.

– Желание петь наверняка возникло ещё в раннем детстве. Расскажите немного о семье, в которой воспитывались, о местах, где выросли.
– Я родился в Караганде. Папа был туда направлен по распределению после университета. Но когда мне было три месяца, семья оттуда уехала, и моё детство проходило попеременно между Алма-Атой и Подмосковьем, потому что мама была из Подмосковья, а папа – из Алма-Аты.
В детский сад я ходил в Подмосковье, в первый класс пошёл в Алма-Ате. А после того как я занял на некоторых республиканских конкурсах первые места, меня приказом министерства культуры Казахской ССР как особо одарённого ребёнка отправили на учение в Москву. Тогда государство поддерживало талантливых детей, жаль, что сейчас у них нет возможности пробиться. Мне повезло. И вообще, если говорить в целом, я – дитя Советского Союза.

– Я в детстве несколько лет прожила в Киргизии. До сих пор помню гимн этой страны на киргизском языке. Вы по-казахски можете что-то сказать?
– К сожалению, нет. Тем более гимн.



– Ваша семья была обеспеченной?
– Что вы! Папа в те времена получал сто двадцать рублей. Мама – около восьмидесяти. Двести рублей на семью, состоящую из четырёх человек, – у меня ещё брат есть. Мама вела тетрадку, куда записывала, сколько покупать сахара, колбасы и так далее. Я это очень хорошо помню. Чтобы купить вещи, например джинсы, нужно было на чём-то экономить. Но вообще жизнь была интересная, спокойная. Я в пять лет мог совершенно без опаски пойти за молоком в магазин за два километра от дома, отстоять там очередь, забрать сдачу, вернуться, и никто даже не думал, что со мной может что-то случиться.

– В дворовых драках участвовали?
– Нет, у меня не было времени этим заниматься. Учёба начиналась очень рано, заканчивалась очень поздно. Кроме учёбы, посещал ещё очень много факультативных занятий. Ну сами посудите: скрипка, фортепьяно, камерный ансамбль, симфонический оркестр. Да ещё куча занятий по русской зарубежной литературе. И, кстати, я по всем предметам очень хорошо успевал. А когда у тебя что-то получается, есть стимул идти дальше. Поэтому меня не слишком интересовало, что происходит во дворе. Это потом уже, когда я вернулся из армии, очень сильно интегрировался в городскую жизнь. В подмосковной Яхроме работал в ресторане, был в курсе всех событий…

– Армия привнесла в вашу жизнь что-нибудь новое? Не жалеете, что служили?
– Армия разрушила огромное количество моих стереотипов, сформировала мужской характер. Я бы даже сказал так: армия стала первой ступенькой на пути к философскому осмыслению жизни. Если ты не включишь внутри себя правильное отношение к процессам, которые никак не сочетаются с твоими жизненными ориентирами, то тебе будет очень тяжело. И морально, и физически. Я смог найти объяснение тому, что происходит вокруг. Это научило меня держать удар, общаться с людьми, с которыми до армии даже не знал, о чём говорить.

– Как я поняла, учёба в школе вам давалась легко?
– Мне повезло, я учился в специальной школе для особо одарённых детей. Там, конечно, были большие нагрузки, но дело даже не в знаниях, а в атмосфере. Находиться среди детей с задатками вундеркиндов, которые с пол-оборота въезжают в самые сложные вещи, подтягиваться до их уровня – это дорогого стоит. Поэтому учиться было интересно. Я и сейчас очень любопытный, постоянно стараюсь получать новые знания. Сейчас, например, учусь на третьем курсе ГИТИСа.

– Да вы что! На актёра?
– Да, на актёра театра и кино. Меня многие спрашивают: зачем тебе это надо? А мне любопытно. Любопытство хорошее качество и в творчестве, и в работе, и в жизни.

– Планируете играть в кино?
– Да я уже играю. У меня было много предложений, и я хотел бы подходить к этому профессионально, вот почему сейчас и учусь.

– Родители влияли на выбор вашего пути?
– Никогда. Ни мама, ни папа не имели никакого отношения к музыке. Как-то раз, мне было лет пять-шесть, я в очередной раз пошёл за молоком, и в очереди меня осенило: я стану великим музыкантом! Пришёл домой, сделал заявление. Родители отнеслись к моему выбору с уважением, купили пианино. Кстати, когда моя дочь Кристина решила стать балериной, мы не стали этому препятствовать, хотя ни я, ни её мама никакого отношения к балету никогда не имели.



– Куда после ГИТИСа пойдёте учиться?
– Ну сначала надо окончить его. Это ведь не учёба ради учёбы. Учиться надо для того, чтобы у тебя появлялись новые горизонты самовыражения. Допустим, тебе есть что сказать миру, хочется поделиться с людьми, но ты безграмотен, не владеешь ручкой или не знаешь компьютера. Ты должен этому научиться. Я думаю, что личность должна постоянно развиваться. Что там дальше будет – не знаю, но в любом случае процесс образования не прекращается.

– Вы помните, как заработали свои первые деньги? На что их потратили?
– Ой, вы знаете, меня нельзя назвать бизнесменом до мозга костей. Не помню, как я заработал первые деньги и тем более как их потратил. Я вообще к деньгам отношусь как к инструменту, с помощью которого можно осуществлять какие-то свои замыслы, не более того. А вот первую зарплату помню очень хорошо. На большую её часть купил родителям новый шкаф в спальню.

– Есть вещи, о которых жалеете?
– Я, конечно, анализирую жизненные ошибки, но не жалею о них. Человек живёт для того, чтобы набираться опыта.

– У вас есть какие-то обряды перед выходом на сцену? Вы вообще суеверный человек?
– Я с удовольствием делаю то, что помогает мне, настраивает на определённый лад. Но стараюсь не зависеть от суеверий. Во что ты веришь, то и происходит.

– Складывается ощущение, что ваше любимое место на планете – это Тибет. Мне кажется, вам близка буддистская философия.
– Честно скажу, я там ни разу не был. Но очень возможно, что побываю.

– Ну а всё-таки какие страны предпочитаете для отдыха?
– У меня был безумный период в жизни, когда мы с моей дочкой объездили всю Европу. Особенно досталось Германии, у меня там были гастроли. Проехали все населённые пункты, вплоть до деревушек, которых даже нет на карте. Сейчас со временем туговато. Ребята из моего коллектива уже несколько раз в этом году ездили за границу отдыхать, а я вот никак не могу себе этого позволить.

– Кухня какой страны произвела на вас особое впечатление? Сами готовите?
– Я не такой гурман, как можно подумать. Очень многое зависит от настроения, от места пребывания. Когда бываю в каких-то странах, конечно, пытаюсь пробовать их национальную кухню. А сам очень люблю готовить. У меня вроде это неплохо получается, гости всегда хвалят. Надеюсь, они меня не обманывают.

– Расскажите о самом необычном подарке, который получали.
– Я считаю, что самые приятные подарки – те, которые сделаны своими руками. Они хранят тепло человека, его душу. У меня огромное количество таких подарков от поклонников. Я их очень ценю.

– Дома всё храните?
– Ну если бы я хранил их дома, то по квартире уже нельзя было бы передвигаться. Часть подарков отвожу в загородный дом, где живут мои папа и мама, часть подарков раздаю. Мягкие игрушки отвожу в детские дома.

– У вас философский подход к жизни. Наверняка не бывает депрессий.
– Вы правы, мне очень повезло в жизни. Когда у человека формируется ощущение, что в мире не всегда добро побеждает зло, возникают какие-то первые негативные эмоции. Вот тут очень важно понять, что с ними делать. Я говорил, что родители когда-то подарили мне пианино. И когда в детстве происходили события, которые ранили моё сердце, я подходил к пианино и начинал на нём играть. Сразу убивал двух зайцев. Во-первых, негатив улетучивался, потому что после игры я был совершенно спокоен и всё вокруг сразу становилось замечательным. Во-вторых, эмоции, которые я посылал окружающим, были со знаком плюс. И сейчас, когда переполняют эмоции, я сажусь за рояль и играю что-нибудь, что рождается во мне в эту минуту. Я могу больше никогда не вспомнить этот мотив, меня может никто не слышать в этот момент, но Вселенная приняла мою музыку – это главное.

– Есть правила, по которым вы живёте?
– Одно из самых главных правил – нужно жить по любви. Человек рождается с любовью, но к определённому возрасту в нём зарождается характер, появляются эгоизм, тщеславие. Все эти качества необходимы для развития личности, но когда они доминируют, то часто заглушают любовь. Отсюда следует, что всегда надо отдавать больше, чем получаешь.

– Как вам удаётся так хорошо выглядеть?
– Я не такой старый, как вам кажется. Просто меня долгое время не показывали по телевизору. (Смеётся.) Да и почему наступает старение? Запускаются механизмы самоуничтожения. А это происходит оттого, что мы проводим границу, выстраиваем забор между собой и окружающим миром. Обрезаем энергетические связи, которые нас подпитывают. И ещё. Ты выглядишь на столько, на сколько себя чувствуешь. Нужно любить весь мир. Неприятности, которые случились в вашей судьбе, уже случились, а жизнь-то продолжается. Надо сделать правильный вывод и идти дальше.