Листья жёлтые над городом кружатся

В начале XVI века Европу наводнили «летучие листки» (Flugblatter) – печатные бумажные прокламации объёмом от 4 до 8 страниц. Из них европейцы узнавали свежие новости о событиях в других странах. Часто «летучие листки» сопровождались примитивными иллюстрациями и гравюрами. В каком-то смысле они стали прообразом нынешней «жёлтой прессы». И, по сути, являлись первым массовым агитпропом. Очень скоро известия о непонятной и пугающей Руси оказались, как бы сейчас сказали, «на первой полосе». Историки насчитали целых 62 листка, посвящённых России, – а сколько не сохранилось!

Тон поначалу задавали поляки. Они старались монополизировать всю информацию о России, а других европейских купцов и путешественников в Московию не пускать. Польский учёный тех лет Матвей Меховский писал о землях Московии как об «открытых войсками короля польского» и ставших отныне «известными всему миру». В сознании европейцев постепенно возникал образ России – враждебного варварского государства, которое «милосердные поляки» пытаются окультурить вопреки сопротивлению отвратительных «русских схизматиков».

Великие князья Московские в те времена очень любили привечать иностранцев. Для многих приезжих Москва стала спасением: промотав состояние на родине, европейцы делали карьеру в России. Простому немецкому переводчику государь мог пожаловать целую деревню – в Европе подобная щедрость казалась неслыханной.

Единственное, на чём можно было европейцу сделать более удачную карьеру, – написать о русских «правильные сведения». С началом правления Ивана IV это стало поистине общеевропейским делом. На Московское государство полились такие помои, которых русские ещё не видывали.

Убивал кошек и лишал рыб воды

Спустя столетия после монгольского опустошения Русь действительно сильно отстала от европейских стран. И только в одном наша страна опережала Запад – в скорости объединения своих земель. К середине XVI века Россия стала самым централизованным государством в Европе. При Иване Грозном Россия достигает успехов, невиданных на Западе. В стране появились регулярная армия, выборное местное самоуправление и даже суд присяжных. Такого «разгула демократии» Европа не знала. Царь Иван уничтожает Казанское и Астраханское ханства, подчиняет Сибирь, а в ходе Ливонской войны возвращает выход к Балтике.

Численность населения за время правления первого русского царя (Ивана Грозного) выросла вдвое. В два раза увеличилась и территория Московского государства. Очень скоро имя русского царя становится хорошо известным всей Европе. Однако вовсе не успехи Ивана Васильевича привлекли всеобщее внимание.

Европейские страны наводнили новые истории о «варварской Московии», но совершенно иного масштаба. Если первые «летучие листки» были нацелены на купцов и лавочников, то заметки о России людей, проживших в Московии много лет, писались долго и вдумчиво. Они были рассчитаны не на сиюминутные настроения городской толпы, а на впечатления главных игроков мировой истории – королей и пап.
Уже в то время закладывались хорошо узнаваемые штампы будущих информационных войн. Русского царя стали изображать развратником, содержащим гарем из 50 жён, гомосексуалистом и психопатом, убивающим десятки тысяч подданных из чистого удовольствия, не пощадившим даже родного сына. Именно тогда в европейский политический словарь вернулось полузабытое античное слово «тиран». Термин понравился, запомнился и в отношении России надолго прижился.

«Он приказывал убийцам насиловать у него на глазах жён и детей тех, кого он убивал, и обращаться с ними по своему произволу, а затем умерщвлять, – пишет о русском царе побывавший на русской службе немец Альберт Шлихтинг. – Что же касается жён поселян, то он приказал обнажать их и угонять в леса, как скот, причём тайно были расположены засады из убийц, чтобы мучить, убивать и рассекать этих женщин, бродивших и бегавших по лесам».

Ещё сильнее живописали нравы московского государя немецкие наёмники Таубе и Крузе. «Он сжигал и убивал всё, что имело жизнь и могло гореть, – пишут немцы, – скот, собак и кошек, лишал рыб воды в прудах, и всё, что имело дыхание, должно было умереть и перестать существовать. Бедный, ни в чём не повинный деревенский люд, детишки на груди у матери и даже во чреве были задушены».

После таких известий передовая западная общественность свято поверила, что на Востоке правит исчадие ада. Да и как не поверить, если все авторы записок о России писали одно и то же. Однако иностранцы не столько являлись очевидцами, сколько переписывали друг у друга два-три расхожих сюжета.

Русская пьянь и срань

«Царю-тирану» в таких записках вполне соответствовал и его народ. То, что на Руси пьют даже дети, Европа тоже узнала в XVI веке. «Пороку пьянства без меры предаются как мужчины, так и женщины, девушки и дети», – писал француз Жак Маржере. В смысле продажной любви, по словам иноземцев, московиты тоже были впереди планеты всей. «Другие же женщины совращаются за дешёвую цену, чрезвычайно расположены к иноземцам, – говорит итальянец Марко Фоскарино. – Охотно ложатся с ними и отдаются, лишь бы только попросили их».

Живописуют «очевидцы» и иные отклонения. «Возможно, мужик имеет весёлую, обходительную жену, которая служит его грубым прихотям, – он всё же ведет животную жизнь, предпочитая мальчика в постели женщине», – убеждал читателей англичанин Джордж Турбервилль. «Всего ужаснее дела их с разными неразумными тварями и скотами, – добавляет швед Пётр Петрей. – Да ещё и не совестятся хвастать, что делают это часто потому, что их наказывают».

Но на самом деле заморские гости, видимо, просто были сильно разочарованы – им очень хотелось выпить и провести время с девицами, как у себя в европейских тавернах, но в реальности в «развращённой Москве» ни того, ни другого они найти не могли – в столице московитов проститутки отсутствовали. Да и со свободной женщиной заняться развратом было затруднительно: русские барышни обычно отсиживались в светлицах, а самостоятельно передвигались в городе редко и обычно в сопровождении мужчин.

При Иване Грозном продажа алкоголя была строго запрещена: первый кабак открыли в Москве только для опричников. Впрочем, для нужд иноземцев за городом открывались злачные места – слобода с говорящим названием Наливки. Некоторые западные авторы писали об этом правду. «Это название появилось, потому что иноземцы более московитов занимались выпивками, – указывает немец Адам Олеарий. – И так как нельзя было надеяться, чтобы этот привычный и даже прирождённый порок можно было искоренить, им дали полную свободу пить. Чтобы они, однако, дурным примером не заразили русских, то пьяной братии пришлось жить в одиночестве за рекою».

Интересно и отношение иностранцев к русским, встречающим заморских гостей по-христиански. Например, архангельские поморы встречают англичан хлебом-солью, но в ответ просвещённые мореплаватели смотрят на русских как на дикие африканские племена. Английский капитан Бэрроу описывает такую встречу: «Шкипер русской ладьи поднёс мне большой каравай хлеба, шесть кольцевидных хлебов, которые у них называют калачами, четыре сушёные щуки и горшок хорошей овсяной каши; я же дал шкиперу лодки гребень и маленькое зеркало… Шкипера звали Фёдор».

Убитые в голову

Был ли русский государь действительно жестоким садистом и убийцей? Давайте сравним его дела с милосердными европейскими правителями той же эпохи.

В конце жизни Грозный составил Синодик опальных – поимённый список всех казнённых в его царствование, за которых царь каялся и делал вклады в монастырях. В этом списке – около четырёх тысяч имён, включая уголовников. А вот французский король Карл IX лично участвовал в грандиозной резне протестантов-гугенотов, известной как Варфоломеевская ночь. Только в Париже погибло 5 тысяч протестантов, а за две последующие недели во Франции «добрые католики» уничтожили ещё 25 тысяч иноверцев. В Англии при Генрихе VIII за бродяжничество убили 72 тысячи крестьян, в Германии при подавлении крестьянского восстания в 1525 году было казнено около 100 тысяч. Просвещённые христианские государи, нечего сказать!

Любопытно, что некоторые «убитые» Грозным воеводы по летописям внезапно через несколько лет получают от «царя-убийцы» города, участвуют в обороне южных границ Руси. И похожих нестыковок очень много.
Английский авантюрист Джером Горсей, живший в России, уверял европейскую общественность, что кровожадный Иван зверски убил в Новгороде 700 тысяч человек, хотя численность населения Новгорода тогда едва дотягивала до 30 тысяч. Версию об убийстве Грозным сына посохом в голову впервые озвучил иезуит Антонио Поссевино, бывший в России в 1582 году. Однако вскрытие могил царя и его семьи в Кремле в 1963 году доказало, что у Ивана Ивановича нет травм черепа, зато в останках царевича и царя обнаружена смертельная концентрация ртути. Умер царевич по пути на богомолье и, «убитый в голову», почему-то даже успел составить завещание.

Иван Грозный обладал феноменальной памятью, знал несколько иностранных языков. «Это был поразительно талантливый человек», – писал о нём академик Д.С. Лихачёв. Царю Ивану нравилось ездить по стране, он интересовался, как живёт народ. Его любил юродивый Василий Блаженный, и царь слушался святого, который, между прочим, имел право входить в опочивальню к Грозному в любой час дня и ночи.

Организм государя страдал от отравления ртутью и избытка солей в позвоночнике. Превозмогая чудовищные боли, царь в конце жизни молился по ночам, раскаиваясь за казни даже самых злейших своих врагов. Представьте человека с острым приступом радикулита, который кладёт земные поклоны, и вы поймёте, о чём речь.

Но давайте послушаем незаинтересованную сторону. Вот что писал о Грозном английский торговый посланник Ричард Ченслор, питавший мало пиетета к русским: «В отношении к подданным он удивительно снисходителен, приветлив. Одним словом, нет в Европе более россиян преданных своему государю, коего они равно и страшатся, и любят. Непрестанно готовый слушать жалобы и помогать, Иоанн во всё входит, всё решает; не скучает делами и не веселится ни звериной ловлей, ни музыкой, занимаясь единственно двумя мыслями: как служить Богу и как истреблять врагов России».

Для наивных западных обывателей сочинялись байки про кровавого тирана, а в секретных наставлениях европейским послам говорилось иное: «Царь – трезвенник, неприятно умён, пьяных не выносит совершенно». Ещё более поразителен вывод Ченслора о Руси: «Если бы русские знали свою силу, то никто не мог бы соперничать с ними. Но они её не знают».

«Они превосходят нас, католиков»

Рост русской державы шокировал многих в Европе. После смерти короля Жигимонта в 1572 году Иван Грозный имел все шансы стать польским государем: кандидатура нового короля по законам Речи Посполитой была выборной. Не меньше Европу страшили контакты Грозного с Англией и особенно предложение царя к английской королеве Елизавете I о браке.

Накал информационной войны против России вскоре стал таким, что даже останавливал волю римских пап. Папа Пий V решил привлечь к коалиции христианских держав против Турции Ивана Грозного и отправил в 1571 году в Москву нунция Портико. Однако польские власти Портико в Россию не пустили – посланника самого Папы! Нунцию сообщили, что поездку требуется отложить, поскольку вот-вот должна появиться «некая книга», которая делает его визит в Москву бессмысленным. Речь шла об уже упомянутом труде Альберта Шлихтинга, который пришёл в Европу и пробрал всех до дрожи.

Когда русские посольства Истомы Шевригина и Якова Молвянинова приходили в 1581–82 годах в Италию, местный газетчик Аннибале Капелло с восторгом открыл для себя Россию. 13 сентября 1582 года Капелло отмечает, что «нравы и обычаи приезжих не так далеки от итальянских, как некоторые думали». Но затем риторика меняется. Капелло русских начинает внезапно полоскать: 1 октября – «эти мерзавцы», 2-го – «эти непостоянные варвары», 3-го – «этот сарматский посол». Складывается впечатление, что кто-то дал понять медиамагнату, как нужно правильно писать о русских.

Есть интересные свидетельства из уст явных недоброжелателей России. Так, иезуит Поссевино пишет кардиналу Комо: «Будет очень полезно, если русский посол поселится в Риме не в доме какого-нибудь кардинала или синьора, а в самых дальних комнатах Бельведера, в которых нет картин с изображениями голых или таких, которые представляют распущенную вольность, так как московитов они удивительно шокируют, – пишет Поссевино. – Пусть непристойные вещи московиты не увидят, ибо они тем укрепляются в своих схизматических (здесь: православных. – Ред.) заблуждениях». «Достойно сожаления, – пишет о нравах послов другой иезуит, Паоло Кампана, – что в этом вопросе схизматики (здесь: православные. – Ред.) превосходят нас, католиков».

Первая информационная кампания против России принесла обильные плоды. Когда на помощь Ливонии выдвинулся весь Запад, Россия быстро потеряла западные завоевания. В 1584 году царь Иван уже практически не вставал. Смерть его до сих пор является загадкой: есть версия, что Грозного отравили иноземные врачи, которыми царь окружил себя в последние годы жизни. После смерти «кровавого тирана» бояре немедленно вернули все свои кормления, ограбили казну и привели страну в запустение.

Всё закончилось Смутой, в огне которой едва не погибла Россия. В том же огне сгорели и многие русские летописи, что сделало свидетельства иностранцев едва ли не единственными «достоверными сведениями» о Грозном. Это то же самое, как если бы по пропаганде Геббельса через пару сотен лет кто-то пытался восстановить советскую историю. Взять хотя бы то, что только мы говорим «Иван Грозный», в Европе же он известен как «Ужасный» (John the Terrible, Johann der Schreckliche).

Впрочем, Грозному ещё повезло. То, во что превратили западные авторы другого независимого православного государя – князя Валахии Влада III Цепеша, более известного как граф Дракула, – не идёт с русским царём ни в какое сравнение. Однако русский народ запомнил Грозного как доброго царя – строгого, но справедливого, – и любил его. Ни об одном другом русском царе не сложено столько песен, былин и легенд.