Попалась вам заботливая проводница, которая даже чаю не предложила, зато всякую всячину попыталась продать, и вы делаете вывод, что вовсе-то нам, проводникам, не до работы, главное наше занятие – торговля. Что ж, поясняю: теперь торговля и есть наша работа. Нас, проводников, которые вроде бы должны создавать уют и комфорт для «любимых пассажиров», просто обязали впаривать вам всякую ерунду.
В данный момент я нахожусь на работе и всё рабочее купе у меня заставлено коробками с печеньем, пряниками, минералкой – это я в роли продавца продуктового магазина. Под сиденьем у меня стоит корзина с сувенирами – это я лоточник, по баснословным ценам продаю китайские магнитики. Ещё я являюсь представителем сотовой связи, и за рейс мне нужно продать десять сим-карт известной компании. А ещё я занимаюсь распространением лотерейных билетов – официальной железнодорожной лотереи. А вы все как назло, блин, неазартные!
Наше начальство заботится о нашей занятости, составляя нам план на каждого пассажира, чтобы мы не расслаблялись на работе. Продав вам чай с сахаром за 25 рублей, проводница на вас тем самым сделала себе план.
Так вот, я получаюсь в одном лице проводник, продавец, лоточник, представитель сотового оператора. Знали бы вы, как долго я морально собираюсь на проход по вагону с этими сувенирами-лотереями. Час собираюсь. Потом час терплю унижение, затем три часа успокаиваю свои драгоценные нервы, которых на этой работе уже совсем не хватает.
Все остальные торгаши с платками, носками, трусами и хрусталём вперемешку – это заслуга начальника поезда, который за определённую плату разрешает им шастать по составу. И потом ещё с нас, проводников, требует какие-то планы!

Расскажу несколько случаев из личной практики.
Фирменный поезд следовал на Север, везли мы вахтовых рабочих. Все они ехали с клетчатыми баулами, баллонами пива и сумками водки, им не нужны были никакие сувениры-печенье-вафельки, им подавай пива побольше и себя – на блюдечке с голубой каёмочкой!
Была техническая стоянка, я находилась в тамбуре. Вдруг ввалилось пьяное, небритое, вонючее создание и полезло целоваться. Интересно, как я должна была его угомонить, чтобы он, мой «нежный» и «заботливый», не обиделся? Естественно, послал его на место «ласковыми» словами. Так он ведь и этих слов не понял, полез под юбку. Я закричала, хорошо, напарница услышала – пришла на помощь со шваброй и, приласкав его этим прибором, уложила на сутки спать. Проспавшись, «кавалер» приходил извиняться. Да толку мне от его извинений, когда у меня мандраж и впереди ещё шесть суток пути вот с такими «красавцами».
А пришли мы на этот «фирменный» поезд, забрав его у другой бригады. Знаете, скольких усилий нам стоило отучить вахтовых рабочих обращаться к нам за пивом? Один вахтовик как-то мне сказал:
– С тобой и чай начнёшь пить, и кроссворды разгадывать.
А что в этом плохого? Зато я пивом не торгую и могу на ближайшей станции высадить любого пьяного, правда, не без помощи пассажиров. Полиция его разует, разденет и на следующий поезд посадит – своё они взяли.
О нашей доблестной полиции, которая ещё недавно была милицией, вспоминаю такую историю.
Плацкартный вагон, едет вахта азербайджанцев. Не пьют. Заваривают ужасный доширак, но их не видно и не слышно. На станции по составу проходит наряд милиции, типа бдят. Молодой представитель власти очень долго проверяет у этой компании документы. И вот когда по громкой связи объявляют отправление поезда, этот «правоохранитель» хватает со стола телефон и убегает. А телефон у ребят был один на всех. Вот вам и милиция-полиция!
Мы с начальником поезда сделали всё возможное, чтобы этого паразита нашли. Но рука руку моет, и ничего об этой истории я больше не слышала. Вот я и не знаю теперь: то ли хорошо, когда полиция за нами смотрит, то ли не очень.

Ещё один момент нашей романтической профессии – плацкарта.
Представьте себе: полный вагон, 52 человека. Освобождается на какой-нибудь станции верхняя полка. Стоя на посадке, опасаюсь, что кто-нибудь сейчас на неё нацелится. И точно! Является бабушка с палочкой и с билетом на эту верхнюю полку. И родственники с криком налетают на меня, мол, для них вопрос жизни и смерти – нужна нижняя полка. Вот хоть тресни, но найди. Объясняю, что вагон полный, если найдёте нижнюю полку, с радостью пущу на неё вашего божьего одуванчика. Естественно, этой полки они не находят, и опять я остаюсь плохой, чёрствой и равнодушной. В итоге заботливые родственники уговаривают молодого человека уступить место бабушке, и та благополучно засыпает. Ночью молодой человек выходит на своей станции, и на эту нижнюю полку, на которой так славно посапывает бабулечка, приходит ещё одна бабулечка. И начинаются переходы, шебуршания, закидывание вновь прибывшего «одуванчика» на верхнюю полку и новые проклятья в мой адрес.
Вот только я ещё ни разу не поняла: за что вы, мои хорошие, меня проклинаете? Вы приходите в кассу, сами покупаете билет на верхнюю полку, а потом чего-то требуете от меня. Вы согласились, даже сами заплатили за это место, так какие ко мне претензии?
После публикации письма Татьяны С. всё во мне кипело и бурлило. Сама, когда еду пассажиром, зная обстановку на железной дороге, покупаю у проводников либо сувенир сыну, либо какие-нибудь сладости. Они мне с благодарностью улыбаются. И я знаю, что обо мне не думают плохо, а с радостью откликаются на мои просьбы.
Много я повидала за семь лет на железной дороге. И много чего хотелось рассказать, не всё так ужасно в нашей работе. Бывают рейсы, из которых приезжаешь не замученной развалюхой, а цветущей розой, потому что пассажиры попадаются понимающие и благодарные.
Спасибо за то, что ещё остались такие!