– Я знаю, для чего сюда прилетел, – чтобы попасть на именины к маме! – гремел в телефонной трубке раскатистый бас мужа, доносившийся до меня с другого конца земли.
– Здорово. Ты цветы успел купить?
– Нет. Я хотел, но при отце не стал…

Сергей на четыре дня улетел в командировку. На официальные мероприятия, связанные с работой, ушёл всего день, поэтому так всё устроилось, что на мамины именины семья воссоединилась. Это для всех был подарок: Сергей жил за тысячи километров от матери, они виделись крайне редко. В своё время его трепетное отношение к маме стало для меня, тогда ещё невесты, весомым аргументом в пользу того, чтобы сказать «да». И мои надежды по большей части оправдались, если бы не одно «но»…

Сергей – замечательный муж. Мы женаты уже семь лет, у нас трое детей, все одеты, обуты, накормлены, свой дом, машина. Он поддерживает меня во всех начинаниях – я успела и на права сдать, и второе высшее образование получить, и отпуск мы каждый год проводим пусть и не за границей, но у моря.

И всё-таки что-то было не так – мне не хватало какого-то единения. Сергей всегда был словно в панцире, пробиться через который мне не удавалось. Он никогда не показывал чувств – тех, которые идут от сердца к сердцу, самых родных и тёплых.

Он улыбался, делал подарки, в чём-то по моей просьбе признавался, в любви, например, – но родства не было, муж не раскрывался. Я знала, что дело в страхе – совершить какой-то неуместный поступок и получить удар от самого близкого и родного человека. Этот страх возник в детстве и постепенно перерос в ощущение собственной ненужности и бесполезности, затмил реальную жизнь.

И вот мамин день рождения. Сергей так хотел подарить ей букет цветов, думал о нём ещё дома, думал в аэропорту, в поезде… Но его встречал отец, и Сергей не захотел его злить, ведь тот не догадался купить жене цветы, а значит, будет чувствовать себя неловко рядом с сыном, останется недоволен собой, но сил признать это в себе не найдёт.

Только бы не обидеть, не смутить, не задеть отца… Чёрт возьми! Сколько хорошего и искреннего не сделал из-за этого Сергей в жизни.

Когда же у него, наконец, хватит воли через калечащую близких отцовскую беспомощность прорваться к настоящей жизни? Пусть сын, хотя бы уже седой, наконец купит матери огромный букет и, вручая, скажет:
– Дорогая, любимая мамочка, я так хотел тебе сказать, что люблю тебя!

И пусть в этот момент скатится скупая мужская слеза, но за неё не будет стыдно. И отец пусть стоит рядом, но только его уже никто не боится. А вслед за мамой, глядишь, и жена, и дочь получат свою порцию искренней мужской заботы и нежности.