Понятия «Мулен Руж» и «канкан» вот уже около полутора веков связаны между собой. В знаменитое парижское кабаре, символом которого является красная мельница, приезжают сотни тысяч туристов, чтобы посмотреть на искромётный танец. Танец не просто красив, это хореографический шедевр, в котором всё выверено до сантиметра, доведено до автоматизма и при этом заводит так, что зрители теряют голову от восторга. Известны случаи, когда зажиточные мужчины бросали на сцену…

Об этом чуть позже, а сейчас определимся со списком понятий и исторических фигур, связанных с «Мулен Руж»: Монмартр, Оффенбах, Ла Гулю, Валентин, принц Уэльский, Анри Тулуз-Лотрек, стриптиз, Жан Габен, Михаил Барышников, русские.

Поверьте, список можно продолжить, но и этого хватит, чтобы получился яркий рассказ о самом удивительном месте Парижа. А теперь обо всём по порядку.

Канкан – слово какое-то несерьёзное. И правда, в переводе с французского оно означает «шум, гам». Канкан создавался постепенно, став как бы фривольным вариантом кадрили, которую любил танцевать рабочий люд на своих праздниках в начале XIX века. Будучи сильно в подпитии, некоторые барышни начинали громко визжать, задорно смеяться и в эмоциональном порыве задирать юбку. А уж знаменитые взмахи ногами и прыжки в шпагат придумал известный парижский акробат и актёр Морис Шантье. К 1850-м годам канкан стал самостоятельным танцем, который исполняли только женщины в заведениях с сомнительной репутацией. Уже появились пышные юбки, под которыми на стройных женских ножках соблазнительно виднелись кружевные края чулок. Нельзя замолчать тот факт, что долгое время канкан считался непристойным. Но в нём были такая притягательность, такой эротический задор, что он не просто выжил, но и завоевал профессиональную сцену.

Монмартр – холм высотой 130 метров на севере столицы Франции. В середине XIX века эта территория была присоединена к Парижу, и здесь тут же поселились представители богемы. Бедные артисты, художники, поэты и прочие люди искусства снимали ветхие домишки и лачуги без отопления, света и газа. Вечера они проводили в небольших кафе и забегаловках. Большой популярностью пользовались кабаре «Чёрный кот» и «Элизе Монмартр».

В 1889 году в Париже открылась Всемирная выставка, тогда же было закончено строительство Эйфелевой башни. Город наводнился приезжими купцами. И в то же время известный испанский предприниматель и изобретатель тотализатора Жозеф Оллар открывает на Монмартре кабаре «Мулен Руж». Рядом с входом поместили старую деревянную мельницу с красными лопастями (намёк на квартал красных фонарей). Она и дала название увеселительному заведению. Оллар знал, что делал: он пригласил профессиональных хореографов, которые поставили зажигательный канкан, взяв всё самое лучшее, что уже было придумано, – а это и пышные красные юбки, и кружевные чулки, и, главное, прыжки через голову прямо на шпагат, что доводило публику до исступления. Всё это сопровождалось визгом и смехом, иногда двусмысленными возгласами. Богатая публика, днём посетившая выставку и полюбовавшаяся на «железную иглу» башни Эйфеля, к вечеру хотела чего-нибудь «горяченького». В «Мулен Руж» она его получала сполна. Очевидцы рассказывали, что в танцовщиц летели толстые кошельки, туго набитые банкнотами. Это фабриканты, заводчики и банкиры, придя в неистовое возбуждение, выкрикивали имена приглянувшихся артисток, оплачивая удовольствие, которое испытывали при виде танца. Ведь от него, как сейчас бы сказали, буквально сносило башню.

И было отчего. Ведь на сцене солировала Ла Гулю – самая знаменитая танцовщица «Мулен Руж». Она родилась в семье прачки. В 16 лет, помогая днём матери, вечерами танцевала в разных кафе и на площадях Монмартра, пока её не заметил антрепренёр из «Красной Мельницы». Он пригласил её лишь на один вечер, но она осталась там на долгие семь лет, став гордостью и славой заведения. Талантливая самоучка, танцовщица с ходу въехала в специфику «Мулен Руж». Свою кличку Ла Гулю (в переводе «обжора») получила за то, что, эпатируя публику, заставляла их оплачивать шампанское для себя и своих подруг. Природа щедро одарила эту женщину чувственностью и большой выносливостью. Специалисты утверждают, что поднимать ногу в шпагате можно не более 33 раз в день, иначе не выдержит сердце. Она же проделывала это до ста раз за вечер под восторженный вой публики.

О ней ходили легенды, в том числе и такая. В то время по Европе инкогнито путешествовал наследник короны Великобритании принц Уэльский, будущий король Эдуард VII. Ему посоветовали посетить «Мулен Руж». Но в злачном заведении монаршую особу, естественно, узнали и сообщили Ла Гулю о визите будущего короля. В конце выступления эта баядерка, повернувшись спиной к публике, задрала юбку и показала свои самые пикантные подробности. После чего воскликнула: «Эй, Уэльский! Оплати мне шампанское!» Шокированный принц с компанией тут же покинул зал, но к его чести нужно отметить, что шампанское всё-таки было щедро оплачено.

Одновременно с Ла Гулю в кабаре появился необыкновенный танцор. Свой физический недостаток – хрупкость костей – он сумел обратить на пользу искусству, за что и получил прозвище Валентин Бескостный. Его гибкость находилась почти за гранью человеческих возможностей. Высокий, худой, в неизменном чёрном цилиндре, он стал первым мужчиной – танцовщиком канкана. Это с ним Ла Гулю исполняла танец в невероятном темпе, поскольку музыку для их выступления подобрали самую зажигательную.

Её автор – композитор Жак Оффенбах, ярчайший представитель французской оперетты. Его произведения пользовались большой популярностью, их с удовольствием напевали, поскольку они легко запоминались. В 1850-х годах композитор открыл собственный театр, в котором поставил масштабное произведение «Орфей в аду». Либретто заимствовано из древнегреческого мифа об Орфее, который спускается в преисподнюю за Эвридикой. У Оффенбаха получилась довольно острая пародия на общество того времени. Критики разнесли оперетту в пух и прах, но это лишь увеличило её популярность. Именно в «Орфее» впервые прозвучал инфернальный галоп, который впоследствии превратился в самую знаменитую мелодию канкана. Сейчас уже немногие знают, что эта музыка взята из оперетты Жака Оффенбаха, а не является самостоятельным произведением.

Не меньшую лепту в популяризацию «Мулен Руж» внёс Анри де Тулуз-Лотрек, художник-постимпрессионист, выходец из графского рода. Его отец-аристократ, большой любитель кабаре, цирков и прочих развлечений для простого люда, был не самым добродетельным человеком. Это передалось и сыну. Впрочем, с мальчиком в подростковом возрасте произошло несчастье: он сломал одну за другой обе ноги, и они практически перестали расти. Надежды на блестящую военную карьеру рухнули. Зато недуг выявил другой талант юного графа, который с иронией и юмором относился к своему уродству (кривые ноги и рост 152 сантиметра). Полюбив вслед за отцом лёгкий жанр, Анри стал завсегдатаем «Мулен Руж». Приходил, садился за столик и начинал рисовать. Являясь поклонником Поля Сезанна, Эдгара Дега и других импрессионистов, он перенял их манеру. Его портреты танцовщиц кабаре и посетителей выполнены в стиле постимпрессионизма. Конечно, главными моделями для полотен стали Валентин, Ла Гулю и некоторые другие танцовщицы «Красной Мельницы». Портреты оказались настолько хороши, что владельцы кабаре сделали из них афиши. Таким образом имя потомственного графа Анри де Тулуз-Лотрека стало навечно связано с этим заведением. А мы благодаря его картинам можем представить, как выглядели персонажи, творившие историю знаменитого храма удовольствия.

Кстати, именно здесь был впервые показан стриптиз. Одна из танцовщиц, решив, что её природные данные вполне позволяют публично обнажиться, во время танца постепенно сбрасывала один за другим предметы своего наряда до тех пор, пока на ней не остались лишь кружевные чулки и шляпка с пером. Доведённая до экстаза публика ревела от восторга. Тогда одалиска сняла один чулок и, размахнувшись хорошенько, швырнула его в публику, чем вызвала кровопролитную бойню в зале.

Вместе с Францией «Мулен Руж» переживал и тяжёлые времена. В 1915 году, во время Первой мировой войны, здание сгорело и было восстановлено лишь в 1921-м. Уже окончательно сформировавшийся жанр френч-канкан с шеренгой танцовщиц, одновременно вскидывающих ногу, и сопровождаемый фирменным визгом, стал изюминкой «Красной Мельницы». На этой сцене считали за честь выступать даже такие известные артисты, как Морис Шевалье. Слава этого шансонье была столь велика, что ему подражали все.

В той же манере когда-то пел никому в то время не известный Жан Габен. Именно на этой сцене состоялся его артистический дебют. Сын артистов кабаре, молодой Жан не только пел, но и исполнял юмористические скетчи. Здесь его заметили, пригласили в кино, благодаря «Мулен Руж» мир узнал звезду по имени Жан Габен.

Вторая мировая война на долгие семь лет остановила работу кабаре. Многие были уверены, что оно уже не возродится, но это произошло. Кабаре открылось и снискало себе прежнюю славу. Звезда обновлённого «Мулен Руж» засияла вновь. На легендарную сцену поднимались не только начинающие артисты, но и уже известные корифеи: Эдит Пиаф, Шарль Азнавур, Ив Монтан, Бурвиль, Далида – легенды французской эстрады и кино! Сцена «Красной Мельницы» намолена их голосами.

И здесь же, представьте себе, отметился наш соотечественник Михаил Барышников. В 1974 году, будучи премьером Ленинградского театра оперы и балета имени Кирова, на гастролях в Канаде он решил круто изменить свою жизнь и не вернулся в СССР. Теперь это всемирно известный танцовщик и хореограф. Сцена «Мулен Руж» помнит его выступления.

Последние три десятилетия «Красной Мельницей» владеет семья Клерико. В работу варьете внесены некоторые изменения. Теперь это увеселительное заведение полностью нацелено на получение максимальной прибыли. А её приносят огромные толпы туристов, каждый вечер выстраивающиеся в очередь у входа. Владельцы прикупили ателье, которое шьёт роскошные, дорогие костюмы для артистов, а их требуется не менее 800 за сезон. Вызывает улыбку жалоба модельера, который голову сломал, придумывая, как украсить стринги для танцовщиц. Большой проблемой является пошив украшений из перьев – очень непослушного материала. С ними часто случаются казусы перед представлением, поэтому у костюмеров всегда наготове пара-тройка запасных. «Главное – чтобы артист вовремя вышел на сцену, а в чём он это сделает – наша проблема», – так говорит гримёр и костюмер, много лет проработавшая в «Мулен Руж».

Есть в этой маленькой империи и своё ателье, специализирующееся на пошиве обуви, способной выдержать колоссальную нагрузку. Она должна быть одновременно жёсткой в щиколотке и мягкой в ступне и на икрах. Ноги танцоров – это деньги владельцев, их нужно беречь. Таков нынешний девиз кабаре.

Одним словом, машина под названием «Мулен Руж» работает бесперебойно, поставляя на рынок развлечений качественный товар. Каждый вечер на парижской сцене по-прежнему можно увидеть феерическое зрелище. Только представьте: двадцать молодых красивых стройных девушек, все как на подбор (рост артисток 175 сантиметров), синхронно поднимают ноги. А затем под собственный визг одна за другой в прыжке падают на шпагат. Слаженность и отработанность номеров – идеальная. Танцовщиц отбирают по всему миру. Известно, что режиссёр спектакля раз в год приезжает в Россию. Особенно он любит Санкт-Петербург и Вагановское балетное училище. Наша хореографическая школа всегда считалась лучшей в мире, поэтому на сцене «Мулен Руж» всегда есть русские.

Так повелось, что в последние годы названия программ в «Красной Мельнице» начинаются на букву «Ф» – «Фру-фру» («Шуршание одежды»), «Фриссон» («Мурашки по коже»), «Фасинасьон» («Очарование»), «Фам, фам, фам» («Женщины, женщины, женщины»), «Френези» («Исступление»), «Формидабль» («Великолепно»). Спектакль нынешнего сезона не исключение – «Феерия».

В заключение – немного статистики. В кабаре работают 100 артистов, из них 60 – это девушки, занятые в канкане. Имеются 1000 костюмов, очень дорогих, 800 пар обуви, 350 человек обслуживающего персонала и 80 официантов. Также в наличии живая лошадь и удав. И о самом приятном: за год посетители выпивают более 200 тысяч бутылок шампанского.