А торопиться, вообще-то, было незачем. Не люблю я посещать это медицинское учреждение с узкими мрачными коридорами, казёнными лавками вдоль стен и огромным количеством больных или потенциально больных людей. Себя отношу к последним. И всё равно атмосфера там всегда гнетущая, мрачной бетонной плитой наваливается предчувствие беды и безысходности. Ждать приёма, несмотря на предварительную запись, всегда приходится долго.

Однажды врача неожиданно вызвали с рабочего места в поликлинике в больницу на экстренную операцию, которая длилась более четырёх часов! Все четыре часа очередь терпеливо ждала, кто сидя, а кто и стоя вдоль стен. Ни один не ушёл. Все понимали, что никуда от своей беды не убежишь.

Волей-неволей в томительном ожидании слышишь приглушённый разговор бедолаг, которые, наверное, уже в сотый раз пересказывают коллегам по несчастью свою печальную историю болезни. От этого настроение падает окончательно.

Вот почему перед визитом в онкодиспансер хочется накопить как можно больше позитива? Радуешься каждой травинке, каждому листочку и почти совсем уже летнему солнышку. Иду легко, даже пританцовывая, а в душе – бездонные запасы отличного настроения!

Народу в коридорах оказалось значительно меньше обычного, и я посчитала это добрым знаком. Остановилась у знакомой двери, обвешанной призывами, как афишная тумба: «Не входить без вызова!», «Оставлять верхнюю одежду в гардеробе!», «Иметь при себе медицинский полис!». И ещё много всяких запретов и предупреждений. За полгода моего отсутствия ничего нового не появилось, и я со спокойной совестью уселась на свободное место у кабинета.

От разговоров соседей, как системой противоракетной обороны, закрылась свежим номером любимой газеты «Моя Семья». Всё! Как минимум три часа абсолютного блаженства мне обеспечены.

Тут сидевший рядом пожилой мужчина обратился ко мне:
– Вы в двести семнадцатый?
– Да.
– Так заходите, там нет никого!
– То есть как это – никого нет? – я опешила. – А врач?
– Врач на месте, а пациентов нет.

Вы когда-нибудь выигрывали миллион рублей? Нет, долларов? Нет, три миллиона? Именно такое чувство я испытала в тот момент. Всё ещё не веря в фантастическое везение, несмотря на грозное предупреждение «Не входить без вызова!», робко постучала и, приоткрыв дверь, задала риторический вопрос:
– Можно?

Молодой коротко стриженный блондинистый врач с неприятным и каким-то хищным выражением глаз навыкате пригласил меня в кабинет. «Ну мало ли, кто как выглядит, – мельком пронеслось в голове. – Врач не обязан радовать меня своей внешностью, в конце концов, я не за этим к нему пришла».

Дальше началась стандартная процедура осмотра со знакомыми вопросами, выученными за несколько лет, привычными ответами и жизнеутверждающим вердиктом маммолога: «Всё нормально». Пока я одевалась, врач что-то скрупулёзно записывал в моей истории болезни. Ещё минут пять – и я на воле!

В душе у меня порхали разноцветные бабочки, эмоции хлестали через край, и так хотелось поделиться хорошим настроением.

– Удивительный сегодня день! Никакой очереди в ваш кабинет. Обычно очень долго приходится ждать, а тут – просто чудо! – прощебетала я.
– Да поумирали уже многие, – мрачно буркнул молодой доктор, воткнув в меня острый взгляд своих глаз-буравчиков.

Ответ не просто ошеломил. Я вдруг почувствовала, как тщательно выстроенная громада позитива дала трещину, моментально раскололась и осыпалась разнокалиберными осколками, которые придавили меня. Бабочки в панике разлетелись кто куда. От неожиданности из рук выпал лифчик. Я его подняла, попыталась застегнуть на себе, но руки так предательски дрожали, что крючки не попадали в петли. Да бог с ним, с лифчиком, всё равно никто под одеждой не увидит, поэтому запихнула его в сумку и торопливо натянула на себя всё остальное.

– Жду вас через полгода, – услышала любезное пожелание.

Так и хотелось ответить: «Не дождётесь!» То есть, конечно, я вернусь, непременно приду, ещё и не однажды, но очень надеюсь, что в следующий раз попаду на приём к другому доктору.

Проходя по коридору, вглядывалась в скучные серые лица людей, сидевших у кабинетов. Больно кольнуло сердце от страшного предчувствия, а душа закричала: «Нет, ни за что! Живите, мои хорошие, долго, всем болезням и смертям назло. Пусть обойдёт вас чаша сия. Я хочу снова увидеть всех вас!»

Вглядывалась в лица, чтобы запомнить и обязательно их узнать – потом, через год, два, и лучше не здесь, а где-нибудь в толпе, с друзьями, детьми и внуками в праздничные дни, в кино, супермаркете. Узнать – и из лиц, как из камешков, вновь собрать мою рухнувшую громаду счастья.