– Павел, вы сейчас снимаетесь в фильме о советских космонавтах. Как думаете, почему темы, связанные с советским периодом, сегодня так востребованны в кинематографе?
– Фильм называется «Салют-7», действие происходит в 1985 году. Вместе с Володей Вдовиченковым мы играем двух космонавтов, спасающих падающую космическую станцию. В основе сценария – подлинная история. Если не ошибаюсь, это первый в мире фильм, в котором половина действия происходит в невесомости. (Уточнение: в американском фильме 2013 года «Гравитация» практически всё действие происходит в невесомости. – Ред.) Мы сняли уже большую часть картины, и мне кажется, я буду ею гордиться. Да, сейчас популярны сюжеты о советском времени. Думаю, люди хотят вырваться из нашей реальности туда, где снег был белее, а трава зеленее, хотят видеть настоящие поступки больших людей. Ведь здесь и сейчас мы всё уже знаем. Хочется чего-то нового или старого.

– Недавно на киноэкраны вышла комедия «СуперБобровы». Создалось впечатление, будто фильм американский. По картинке, по подаче материала…
– Чувствую в ваших словах иронию – мол, почему не придумать что-то своё, почему надо заимствовать? Вот Жора Крыжовников придумал фильм «Горько», абсолютно самобытное кино про нас, ни на что не похожее. Подобные фильмы в нашем кинематографе большая редкость. В основном у нас снимают комедии ниже среднего, такие кондовые, грубые. Смотришь, и смеяться не хочется – хочется уйти. «СуперБобровы» придуманы нашими сценаристами Михаилом Местецким и Алексеем Казаковым. Я читал сценарий и хохотал: даже не верилось, что такое можно придумать. Очень хотелось сыграть в этом фильме, потому что такой шикарный комедийный материал попадается крайне редко. Когда начали работать, возникали сомнения: а как режиссёр Дмитрий Дьяченко подойдёт к этому материалу? Ведь даже самый хороший сценарий можно испортить, что наши кинематографисты часто и делают. Но надо отдать должное режиссёру, он всё сделал чётко и точно, правильно определил наш жанр – как гиперреализм с нотками фантастики. Мы с Романом Мадяновым иногда удивлялись на съёмках, потому что Дьяченко нас осаживал по игре: спокойнее, ребята, не плюсуйте. Чтобы не пересолили. По-моему, нам это удалось. И помимо хорошей «американской» картинки, как вы говорите, в ней есть русский дух и правильная идея. Можно смело идти в кино всей семьёй.



– Фильм «Обратная сторона Луны», где вы сыграли главную роль, по-моему, смотрели все. Об этой работе вы сказали: «Я показал в фильме всё, на что способен». Странное заявление, если учесть, что вы часто говорите о личном развитии.
– На тот момент это действительно было так. Чтобы развиваться, нужно ставить перед собой всё более сложные цели. Работать на вырост, что ли. Помню, когда я прочёл сценарий этого проекта, то почувствовал ступор. Подумал: кто же это сможет сыграть? И мечтать не мог, что меня утвердят на роль. Но судьба так распорядилась, что продюсер Александр Цекало и режиссёр Александр Котт в меня поверили. И я сделал тогда для роли действительно всё, что мог. А сейчас, стало быть, могу чуть больше.

– Со стороны вы свою работу оценить можете?
– Не всегда. Например, я играл красного комиссара Фомина в фильме «Брестская крепость». А до этого чаще снимался в лёгких комедийных ролях. И вот снимаем первую сцену в самой Брестской крепости. Мне нужно было скомандовать: «Панику прекратить! Беру командование на себя!» Пробую. Чувствую, что не то… Делаю другой вариант. Нет, не то! Кошмар, я абсолютно не верю в то, что сам делаю! Снимался в фильме, потому что надо было доделать работу до конца, но чувствовал, что я в тупике. Думал тогда: ну какой ты к чёрту комиссар? Твой удел – играть комедии. Премьера фильма состоялась двадцать второго июня в четыре утра в Брестской крепости. Собрались ветераны, съёмочная группа. Я сжался, закрылся, понимал, что сейчас будет стыдно. Но посмотрел картину и подумал: а неплохо! И я вроде ничего… Затем посмотрел фильм на премьере в Москве и снова показался самому себе убедительным. Понял, что во время съёмок ошибался.



– Артист может вжиться в роль настолько, что потом с трудом выходит из неё?
– Сложная тема… Лет десять назад после окончания съёмок в сериале «Девять жизней Нестора Махно», где играл главную роль, я уехал отдыхать на Гоа. И вот там через пару дней друг говорит мне: «Слушай, ты ходишь какой-то странной пружинистой походкой. Левой рукой как будто шашку на боку придерживаешь, смотришь исподлобья. Что с тобой?» Я так удивился! Стал за собой замечать: действительно, поведение изменилось. Полгода съёмок сделали своё дело. Махно остался во мне. Но индийский ветер, песок и волны океана смыли с меня Нестора Махно. Хотя осталось удивление – такое со мной случилось впервые.

Потом была роль, которая повлияла ещё сильней. В фильме «Счастливый конец» я играл стриптизёра Павла Давыденко. Для этой роли четыре месяца ходил в тренажёрный зал, учился профессионально танцевать стриптиз. Затем несколько месяцев длились съёмки. И вот по окончании работы я оказываюсь в компании друзей на празднике Хэллоуин. Для этого взял костюм стриптизёра, в котором снимался в фильме. В ту ночь вёл себя так, что друзья меня не узнавали. Я как будто влюбился в себя, любовался собой, своим телом, брил себе ноги, как заправский стриптизёр. Так вжился в образ. Когда проснулся после Хэллоуина, то понял, что накануне был не совсем собой, то есть во мне жили я плюс мой стриптизёр. Тут испугался по-настоящему. Выбросил этот костюм, забыл про тренажёрный зал. Наверное, сделал я это всё слишком резко, потому что сразу накрыла депрессия. Полгода ничего не хотелось делать, было очень плохо. Казалось, у меня закончились силы. В тот период во мне, постоянно сомневающемся в себе человеке, утроились сомнения. Потом всё нормализировалось, стабилизировалось.

И вот когда мне предложили сыграть главную роль в сериале «Обратная сторона Луны», испугался, что ситуация может повториться. Я играл человека, который постепенно сходит с ума. Очень тяжёлая, сложная работа, она как будто весила несколько тонн. Перед тем как уехать на съёмки в Минск, даже всплакнул как-то за бокальчиком вина – так мне себя стало жалко. Понимал, что эта роль может изменить меня, что это не пройдёт незаметно. Но ничего такого не произошло. То ли потому что подобный опыт уже случался в моей жизни, то ли потому что профессионализм вырос. Тогда я сделал вывод: следи за собой и будь осторожен. Не давай себе отрываться от земли, помни, кто ты и откуда.

– Я много раз наблюдал, как артисты болеют звёздной болезнью.
– Да, бывает. Человек, ставший известным, находится в таком приподнятом состоянии: «Всё могу!» Вот есть же пресловутые огонь, вода и медные трубы. Неслучайно медные трубы в этом списке упоминаются последними. Потому что это самое трудное испытание. Они приятны и как будто незаметны, эти медные трубы. Но испытание славой, деньгами – в любом случае меняют человека. А вот насколько и в какую сторону – это уже зависит от личности. Тут важно не потерять своё лицо, хотя бы для того, чтобы развиваться дальше. У меня лично большие амбиции, хочется многое сделать. И я понимаю, что, если не буду для этого открыт, не смогу развиваться дальше. Пафос и гордыня блокируют развитие.

– Широкой публике вы стали известны не сразу, а постепенно, то есть не проснулись знаменитым после какой-то одной роли.
– Обычно человек хочет всего и сразу. Но постепенность – залог правильной базы, правильных ощущений. И эти ощущения растут вместе с тобой, не дают тебе испортиться. На моих глазах «медные трубы» резко изменили некоторых актёров. Но они сами этого не заметили. Со стороны выглядит страшновато. Смотрел и ужасался, благодарил судьбу, что у меня такого не было. Бог любит нас и даёт ровно столько испытаний, сколько можем выдержать. Так что я имею то, что имею.

– Я иногда смотрю церемонии открытия наших фестивалей. Так стыдно становится за артистов. Сравниваю с «Оскаром»…
– Ой, да. Немного напряжённо и пафосно. Почему так? Не знаю. Отдельно каждый из нас – вроде свободный человек, но когда собираемся вместе, что-то с нами происходит, мы закрываемся, становимся слегка циничными. Не можем свободно шутить, иронизировать, не можем расслабиться. И объяснить такое превращение я не могу. Выходишь к микрофону, смотришь на непроницаемые лица в зале и становишься зажатым. Конечно, мне это жутко не нравится. Любуюсь тем, как свободно ведут себя перед микрофоном западные артисты.

– Ведь вам, номинанту, в своё время не дали «Золотого орла» за сериал «Обратная сторона Луны» и «Нику» за фильм «Брестская крепость»...
– Что вы, при чём здесь обида? Это не стоит большого внимания. Да, конечно, премии и награды – это в определённой степени признание, и это, конечно, приятно. Но переживать из-за того, что тебе кто-то что-то не дал, – не стоит. Себе дороже. Потом у нас всё-таки не Канны и не Берлинский фестиваль. Всему своё время. Знаете, я думаю, тот факт, что Леонардо Ди Каприо лишь после шестой номинации получил своего «Оскара», только стимулировал его к дальнейшей работе.



– Павел, как вы воспринимаете критику? В своё время после выхода фильма «Гитлер, капут!», где вы сыграли в том числе и фашиста, было очень много отрицательных отзывов.
– Совсем нет, я играл русского разведчика в тылу врага, а не фашиста!

– Посмотрел фильм пятнадцать минут и ушёл. Даже не понял, кто там фашист, а кто разведчик. По-моему, это всё ужасно.
– Меня иногда расстраивает и даже ранит отрицательное мнение о нашей работе. Мне кажется, фильм «Гитлер, капут!» – далеко не самый плохой образец этого жанра. Шутливая, ироничная комедия. Слишком много у нас в обществе табу. Вот война – это святое, не трогайте. Да, святое, но почему же нельзя к этому прикасаться? Почему мы слишком серьёзно к себе относимся? На Западе, например, прекрасные, серьёзные артисты с блеском играют каких-нибудь трансвеститов или жутких аморальных типов и чувствуют себя свободно, ещё и премии за это получают, признание. А мы как будто чуть-чуть больны. Часто бываем агрессивны без причины. Или, простите меня, не могу об этом не сказать, много людей в России продолжают поклоняться Сталину. Но это же чистый ужас! Кто-то скажет: «Ну так уезжай, если тебе в России не нравится!» Нет, дорогие мои сограждане, никуда не уеду. Потому что я – такая же часть нашей страны, как и вы. Так что будем рефлексировать вместе.

– Если бы предложили, например, сыграть гея, отказались бы?
– Думаю, вряд ли согласился бы. У меня был подобный опыт в фильме «Смеситель». Странная такая работа, я сыграл беременного юношу – настоящий сюр. Но тогда я находился под впечатлением от фильма «Полное затмение», где Леонардо Ди Каприо сыграл гея – писателя Артюра Рембо. Я понял, что нужно расширять актёрские рамки. Но мне было очень некомфортно потом, я долгое время очень стеснялся этой своей работы. Сейчас уже попросту забыл об этом.



– Как по-вашему, артист должен участвовать в политической жизни?
– У каждого свой путь. Я лично не хочу. Мне как-то предлагали быть доверенным лицом президента. Отказался. Считаю, что артисту нужно держаться в стороне от политики и заниматься своим делом.

– Может, зря? Многие после этого получают награды и даже свои театры.
– Может, и зря.

– Павел, как-то раз вы сказали, что замечали в своей жизни какие-то знаки, которые показывали, что вы поступаете неправильно. Потом это исправляли. А сейчас вы всё в жизни делаете правильно?
– Далеко не всё. У меня никогда не прекращается внутренняя работа – некая борьба с самим собой, ленью, обстоятельствами. Часто беспокоюсь и из-за того, что происходит в мире, в стране. Слава богу, у меня есть работа. Сублимирую это беспокойство в творчество. Если бы не было любимой работы, не представляю, каким бы я был.