СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Только для взрослых Молилась ли ты на ночь, дездемона?
Молилась ли ты на ночь, дездемона?
07.09.2016 17:45
Молилась  ли ты на ночь, дездемона?– Мне приснилось, что я сверлю мужу здоровые зубы, – рассказывает знакомая – врач-стоматолог по имени Алина. – Я сверлю, а Мишка лежит в кресле, связанный по рукам и ногам. На лбу испарина, во рту расширитель, а я с маниакальным сладострастием сверлю и сверлю… У моего Мишки белоснежные зубы. В сорок лет – ни единого кариеса!

Накануне Алина узнала, что её благоверный спит с юной секретаршей.

Спрашиваю с иронией:
– Ты ему потом хоть запломбировала зубы-то?

– Не знаю, – вздыхает Алина. – На двадцать девятом, коренная семёрка внизу справа, я проснулась, поглядела на его довольную дрыхнущую харю… Дико захотелось продолжить, но больше не приснилось.

– Соблазни мою жену, – попросил Гоша друга Дениса. – Мне это важно. Я уверен, Катя хочет мне изменить. И уже ищет с кем. Доведи её до измены, а потом сообщи, где и когда… Хочу появиться в самый последний момент, чтобы эта тварь не выкрутилась. Катя умеет выкручиваться!

Высокий спортивный Денис успел посоветоваться со мной.

– Это гадко, – сказал я в тот вечер Денису.

Тот хмыкнул в ответ и промолчал.

Спустя неделю Денис переспал с Катей, а Гошу уверил, что жена ему верна. Факт измены вскрылся десять лет спустя, на бракоразводном процессе. Знакомый психолог по этому поводу резюмировал: Денис – отвратительный подонок, Гоша – тупорылый мавр, а Катя… Катя действительно умеет выкручиваться.

Дождливым осенним вечером Уголовник поджидал меня в зарослях пожухлой сирени с заточкой в руке, чтобы убить. Да-да, я действительно мог погибнуть молодым лейтенантом от руки блатного ревнивца, не издав ни одной книги, не повидав мир, не…

Меня предупредили, что красивую девушку Любу, королеву степного казахстанского городка, трогать смертельно опасно, что Уголовник появляется здесь внезапно, наездами из Семипалатинска. Узнает – сразу замочит.

Уголовник приехал, узнал и отправился меня мочить, но в процессе слежки решил, что «я» – это не я. Ну никак не может такой маленький шибздик соблазнить девушку, которой едва достаёт до плеча. Уголовник решил что «я» – это двухметровый комсорг нашего целинного батальона Серёга.

Он метил Серёге заточкой прямо в сердце, выйдя навстречу из кустов мокрой сирени, но Серёга, мастер спорта по дзюдо, успел подставить под удар левую руку, а правой отправил урку в глубокий нокаут.
По возвращении в Крым я проставился Серёге в лучшем ресторане Севастополя. А Любушка? Первая красавица провинциального городка всё же вышла за Уголовника замуж.

Знакомый по имени Вася поставил бланш на половину лица своей жене Гале только за то, что она имела успех на круизном лайнере в первый вечер их медового месяца.

Остальные четырнадцать дней Галя провела в каюте, куда Вася носил ей завтраки, обеды и ужины.

А кто-то считает, что драматург Островский неактуален и что Юлий Капитонович Карандышев почил в бозе давно и безвозвратно.

«Так не доставайся же ты никому!»

Приятель Гришка изводил патологической ревностью верную жену – медицинскую сестру Зою. Однажды Зоя позвонила Гришке, что не придёт домой ночевать, потому что заведующий отделением приказал сделать экстренную генеральную уборку операционного блока. Работу закончили в час пополуночи, и усталая девушка отправилась спать к жившей неподалёку коллеге-подружке. В три часа ночи возбуждённый Гришка, отсняв в воспалённом мозгу десятисерийный фильм о женской неверности, позвонил Зое на работу и узнал, что её в отделении нет. За двадцать километров Гришка примчался на такси из дальнего пригорода и стал заглядывать в окна хирургического блока в надежде увидеть оргию. Увидав «лезущую в каждое окно незнакомую мужскую рожу», перепуганная медсестра вызвала милицию.

Поутру Зойка опознала в задержанном ночном «наркомане», «маньяке» и «грабителе» законного супруга. Повеселила эта история, впрочем, только ментов.

В День святого Валентина я сходил к проститутке. Началось всё с того, что именно в этот день в Петербург приехал француз «дедушка Жан» оформлять официальную помолвку с моей женой. Теперь уже бывшей. Тогда – ещёÂ  действующей.

Жена попросила «часика на четыре» освободить ещё общую, но уже вроде бы как не мою квартиру, ведь я дал накануне согласие оставить жильё.

– Тебе ведь есть куда пойти? – спросила жена и, помолчав, не без сарказма добавила: – Тем более в такой день!

Наверное, я стал похож на детонирующий фугас, потому что жена торопливо и примирительно затараторила:
– Ну ты же знаешь, мама из квартиры уже не выходит, а на дворе слякоть, грипп, а Жана надо представить, и Жану я сказала, что мы давно разведены и в квартире ты не проживаешь… Ну пожалуйста!

Нет, конечно, я мог на неё наорать, сказать, что квартира пока ещё наша общая и никуда я отсюда не уйду, мог бы купить пару бутылок водки и демонстративно пить её, сидя на кухне, мог предложить Жану выпить на брудершафт, а потом набить ему морду. Но…

Недремлющий ангел-хранитель ткнул меня кулаком в правое подреберье. Я сделал глубокий выдох и уступил.

День был промозглый и серый. С утра слоняясь по дому, я думал о том, ревную ли. Говорят, ревность – это низменное чувство, основанное на неуверенности в себе, что это чувство собственности, доведённое в душе ревнивца до абсурда. А ещё говорят, что мужская ревность – это коктейль из эгоизма, самолюбия и раздражённого ложного тщеславия.

Что же чувствовал я в тот День святого Валентина? Теперь мне кажется, что это была всего лишь жалость к себе. А может, жалость к себе и есть ревность?

Так уж получилось, что уходить из квартиры мне было некуда.

И тогда я зашёл на один пикантный сайт, о существовании которого мне сообщил искушённый в интимных коллизиях приятель. Там были особые девочки – молодые, красивые, умные и… очень дорогие. Встреча с одной из них могла на месяц оставить без штанов работягу средней руки. Успешный приятель уверял меня, что из постели девчонки такого класса он непременно восстаёт сильным и самодостаточным. Что ж, видать, судьба… Именно самодостаточности в ту пору мне очень не хватало.

– А вы уверены, что такая встреча нужна вам именно сегодня? – спросил бархатный девичий голос на том конце мобильной трубки. Она говорила со скрытой иронией, явно намекая на Валентина. Между строк это звучало так: «Мужик, неужели у тебя нет женщины, которую в такой день ты желаешь поздравить?»
– Мне некуда сегодня пойти, – искренне признался я.
– Вот оно как! – воскликнула девушка. – Тогда приезжайте. И… вообще-то я сама не пью ни грамма. Но раз такое дело, возьмите шампанское.

Мы пили брют, лёжа в бурлящей гидромассажной купели. Я рассказывал, а она слушала. Удивительное качество – умение искренне внимать собеседнику – отличает настоящую куртизанку от вокзальной шлюхи.

– А знаешь, – задумчиво сказала мне девушка на прощание, – я вовсе не пыталась тебя пожалеть, я старалась сделать тебя уверенным.

Сказав это, она демонстративно поцеловала меня в губы.

На улице было темно. Шёл мокрый снег пополам с дождём.

В ярких окнах кофеен и ресторанчиков за столиками сидели сплошь пары, пары, пары… Влюблённые клоуны поздравляли объекты своего вожделения. Я вдруг почувствовал, что нисколько не завидую им, что их счастье призрачно, хотя бы потому, что по статистике, семьдесят процентов этих пар в будущем распадётся.

Я шёл домой и думал о том, что мне теперь не страшно возвращаться в уже не мою квартиру, хранившую эхо помолвки бывшей жены с парижским стареющим ловеласом.

Нет, я не ревную бывшую жену к дедушке Жану. Люди условились доживать вместе, так пусть доживают.

Возле метро я увидел одинокую девчонку – высокую, стройную, стильную, из тех, к которым боятся подходить мужчины, предчувствуя, что их стопроцентно отвергнут. Незнакомка неторопливо курила тоненькую дамскую шоколадную сигариллу. Чувствовалось – она просто размышляет, что делать дальше.

Меня действительно сделали уверенным, по крайней мере на сегодня. Я метнулся в цветочный киоск, купил самую большую чёрно-бордовую розу, подошёл к девушке и протянул со словами:
– Маленькая! Это тебе!
–Это я маленькая?! – с ироническим возмущением спросила красавица, глядя на меня сверху вниз. – Вы в этом уверены?
– Абсолютно.
– Ну, раз так, я приму.

Девушка взяла розу, понюхала и вдруг смущённо произнесла:
– А моя бабушка говорит, что я большая вздорная кобыла.

Мы рассмеялись.

Я повернулся, пошёл по тротуару к метро и услышал вслед:
– Эй, кавалер!

Она смотрела мне вслед, всё ещё улыбаясь, прижимая подаренную розу к груди.

– Хоть бы телефончик попросил!.. Тебе не откажу.

В квартире было тихо и как-то бессмысленно пусто; так происходит с жилищем, которое вдруг безвозвратно перестаёт быть любимым и родным.

Я прошёл на кухню, достал бутылку виски, плеснул на дно стакана и медленно стал пить.

Отворилась дверь, и в кухню вошла тёща, с сожалением посмотрела на меня, вынула из шкафчика валерьянку, настой пустырника, ещё какую-то гадость, кажется, боярышник, накапала в рюмку, опрокинула в рот, и я успел увидеть, как дёрнулось её увядшее, покрытое жёлтым пергаментом кожи горло.

– Может, лекарства? – с участием спросила тёща.

Я невозмутимо кивнул на бутылку скотча.

– Вот самое лекарство и есть. От всех болезней.
– А налей-ка и мне, – согласилась она, и выпив, спросила: – Скажи, ты жену ревнуешь?
– Думал, что да, – ответил я. – А оказалось, что нет. Поздно.
– А Наташка тебя ревновала, ох как ревновала-а!..
– Зачем же тогда уехала в Петербург и жила здесь целых пять лет?

Тёща в недоумении развела руками. Уходя, горестно пропела:
– Ах, ребята, ребята-а-а… Что же вы натворили-и-и…

Нет, а в самом деле, что такое ревность? Всепобеждающая любовь? Или яростное желание порвать соперника в клочья? Или задушить неверную Дездемону? Или… если ревности нет, значит, нет и любви?

Вспомнился молодой сослуживец Андрюха, доверивший мне свою жуткую историю. Андрюха был красивым парнем – высоким брюнетом с чеканным испанским профилем.

На пятом курсе военного училища Андрюху заприметила ассистентка кафедры – вкусная блондинка лет тридцати. Торопливые жаркие объятия в кафедральных закоулках, и вот уже Андрюха приглашён на ночь в дом этой женщины.

– А муж? – с опаской спросил курсант, увидав в прихожей китель с погонами майора.

Блондинка заверила, что супруг в наряде и не появится дома раньше завтрашнего полудня.

Муж появился в спальне в тот самый момент, когда отрицать факт соития было бессмысленно. Высокий грозный офицер в мокрой шинели глядел на парализованных ужасом любовников.

– Ба! – насмешливо воскликнул майор после затянувшейся паузы. – Ба! Да у нас в доме ё…рь!..

А потом он расстегнул кобуру, достал пистолет Макарова, снял с предохранителя и дослал в ствол патрон.

С истошным воплем голая молодая жена бросилась обнимать сапоги мужа. Майор же пристально и с жуткой улыбкой глядел на Андрюшку. Минуту?.. Три?.. Пять?..

Офицер сделал глубокий выдох, сунул пистолет в кобуру, шагнул из объятий жены на выход и, обернувшись в дверном проёме, приказал:
– Сидеть здесь! Не двигаться!

Через минуту он вернулся в спальню с лезвием опасной бритвы в руке, с порога приказал курсанту:
– Поди-ка сюда, голубь!
– В общем, он меня побрил, – завершил рассказ Андрей. – Побрил в этом самом месте, с жуткой улыбкой на губах и довольно грубо. Но что там порезы! Я скулил и думал, что в любой момент он сделает чик, и моя дальнейшая мужская жизнь станет бессмысленной… Через три месяца у нас состоялся выпуск, меня как золотого медалиста хотели оставить в училище, а я в истерике завопил: «Куда угодно! Хоть в Афган, но только не здесь!» Тогда меня никто не понял.

А блондинка та недели две поносила левый фингал и осталась жить с майором.

Писатель Покровский описывает историю лейтенанта, который, будучи в ночном патруле, пришёл среди ночи домой погреться и увидел на подушках супружеского ложа две головы – мужскую и женскую. Лейтенант достал пистолет и восемь раз выстрелил в прыгавшую и визжавшую от страха кровать, потом бросил оружие на пол, пошёл в комендатуру и сдался.

Влетевшая в квартиру опергруппа обнаружила в постели восемь отверстий, две лужицы мочи и две кучки человеческих испражнений. Чудом уцелевшие любовники отыскались лишь на утро следующего дня.

Пистолет Макарова с боекомплектом в те годы стоил в лабиринтах Апраксиного двора чуть больше, чем я заплатил элитной куртизанке в День святого Валентина. А брить старого толстого перепуганного француза, восклицая при этом: «Пардон, монсеньор! О ля-ля, шевалье…»? Может, и стоило отсидеть за такое пятнадцать суток? Но, право, не умиляет.

Недопитая бутылка виски осталась стоять на кухонном столе, и утром тёща убрала её обратно в шкаф.

Спустя десять счастливых лет холостяцкой жизни я неожиданно женился, а ещё через пять лет у меня родилась дочь. Безумным мавром я так и не почувствовал себя ни разу. Наверное, это плохо. Но как уж есть…

Владимир ГУД,
Санкт-Петербург
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №34, август 2016 года