Тихий семейный отпуск
15.09.2016 23:57
Тихий– Послушай, милая, – гладит меня по голове любимый, – нам на двоих уже целых сто лет, давай хотя бы этот отпуск проведём как взрослые люди? Спокойно, без экстрима, без переломов и сотрясений мозга, без вызовов, брошенных общественности…
– Конечно, любимый, – соглашаюсь я. – Что может быть прекраснее тихого семейного отпуска! В семь утра первое омовение в море в компании спортивных пенсионеров. С восьми до десяти надо успеть на завтрак в отеле, пока не остыла овсяная каша и не разобрали все варёные яйца. До обеда поваляться на пляже с газетой, потом комплексный обед в столовке, затем послеобеденный сон, и непременно надо записаться на пару лечебных процедур. А уж вечером можно оторваться как следует, устроив неторопливый променад по набережной, раскланиваясь при встречах со знакомыми старушками.
– Я куплю тебе на море пачку кроссвордов, – сердится любимый, – будешь там умничать!

Весь отпуск мы с любимым запоем разгадывали кроссворды. Это так увлекательно!

Мы разгадывали их везде и всегда: в столовой, в магазинах, на пляже, на процедурах, мы приставали к незнакомым людям, втягивая их в наши споры, мы стучались друг другу в душ, стараясь перекричать шум воды, и задавали очередные вопросы.

Даже ночью, уже с трудом фокусируя зрение и еле-еле шевеля языками, путая горизонтали и вертикали, с азартом маньяков продолжали отвечать на вопросы неистощимых авторов.

– Установщик пил на пилорамах? – зеваю.
– Сколько букв? – бормочет он.
– Восемь, пятая «с», шестая «т»…

Молчит. Отключаюсь. Через десять минут толкает в бок.

– Сколько букв? – переспрашивает и тут же храпит.

Через полчаса трясу его радостно:
– Пилостав!
– А? Чего? Где? – сонно вращает глазами.
– Установщик пил на пилорамах – пилостав!
– Прекрасно. Поздравляю. Поженитесь.

Снова храпит.

Смотрю на него долго и пристально, снимаю с носа очки, которые мне недавно прописали по возрасту, и злобно шепчу:
– Ладно-ладно, дрыхни! Всё равно я завтра полечу на водном парашюте, потом прокачусь на скутере и попрошу, чтобы меня специально скинули с банана на крутом вираже!
– Только попробуй, – бормочет любимый, – тогда никаких тебе Ай-Петри…

Вскакиваю в постели.

– Ты повезёшь меня на Ай-Петри?! Правда-правда?!

Многозначительно хмыкает и выключает ночник.

Мы взлетели вверх на тысячу триста метров над уровнем моря, мы скользили внутри облаков, сквозь облака, в жёлто-красной, как старый чешский трамвай, подвесной кабинке самой длинной в Европе канатной дороги. Притихшие, как ёжики в тумане, мы вынырнули из глубокого молочного облака и тут же испуганно вскрикнули – наша кабинка неслась точнёхонько в скалу… ещё несколько сантиметров, и мы разобьёмся в лепёшку… Но нет, это только иллюзия! – взмываем и, не коснувшись скалы, продолжаем лететь вверх, к небесному порталу Ай-Петри.

– Ну, что, экстрим, – улыбается любимый. – Довольна наконец?
– Не то слово! – целую его в щёку.

Разводя облака руками, ступаем из кабинки подъёмника на «олимп» высочайшей в Крыму горы, и нас тут же окружают дочерна загорелые местные «херувимы», предлагая прокатиться по плато на квадроциклах и лошадях – вот как, оказывается, выглядит рай: шумный татарский базар с травяными чаями, мёдом, вареньем из сосновых шишек и розовых лепестков, пуховыми шалями и меховыми жилетками (в «раю» на редкость прохладно и ветрено), с чайханой, шашлыками, пловом и, конечно же, с сувенирами и магнитиками на холодильник.

А дальше, за горным плато, за буковым лесом, пронзают облака на тысячу триста метров над уровнем моря знаменитые зубцы Ай-Петри, похожие на зубы гигантского дракона. Между зубцами натянуты верёвочные мосты для развлечения самых отважных и безбашенных туристов.

От зубцов же через всё плато протянуты троллеи – это такой трос для скоростного спуска на лонже, протяжённостью почти в километр. Высоко над нашими головами со свистом пролетает восторженно орущее женское тело с палкой для селфи – это туристка на троллее.

Я заворожённо слежу за её полётом, я тоже так хочу! Мой любимый смотрит на меня строго.

– Ты не полетишь.
– Полечу! – отвечаю с вызовом.
– Нет, я сказал!
– Если я не полечу, как после этого жить?
– Я тебе скажу как: ещё часик мы поживём в чайхане, а потом мирно доживём отпуск в отеле у моря.
– Я должна написать рассказ для газеты. А с нами ничего такого не произошло за отпуск!
– Я не знал, что тебе дали задание врезаться в дерево на скорости сорок километров в час и описать свои ощущения из палаты реанимации!
– Мне не давали такого задания, и я могу не лететь, просто трусливо съем плов, запью его чаем и напишу, как над нашими головами парили счастливые люди.

Над нами снова просвистело чьё-то тело, оно кричало «Мама!», почему-то басом. Несмотря на скорость мы успели отметить, что лицо кричавшего отнюдь не светилось счастьем. Любимый посмотрел на меня вопросительно. Я понуро кивнула, и мы направились в чайхану.

Улыбчивый хозяин чайханы по имени Нариман заботливо усадил нас на восточный ковёр у низкого столика, спросил, какой чай нам заварить, но я внезапно вскочила и, пряча стыдливый взгляд, стала напяливать сандалии:
– Извините, я ненадолго, мне надо припудрить носик!
– Я так и знал, – покачал головой мой любимый, – говорил тебе, не ешь столько алычи!

Местный босоногий пацан сказал мне, что подниматься наверх, к знаменитым зубцам Ай-Петри, где и располагается стартовая площадка троллея, довольно тяжело и около двадцати-тридцати минут по крутой горной тропе.

Какие двадцать минут, у меня не было столько времени, даже если бы я съела три ведра алычи!

Я неслась вверх по тропе, по скользким камням, отполированным сотнями сандалий, по оголённым буковым корням, с такой скоростью, что обгоняла не только туристические группы своих ровесников, которые тяжело отдувались и промокали взопревшие лбы на каждом повороте, я обгоняла и спортивную молодёжь.

Уже наверху я узнала, что по дороге к зубцам были расставлены таблички с ободряющими надписями: «Вы прошли только двести метров… Вы прошли триста метров», «Вы думаете, вы устали?», «Нет, вы не устали! Вы только на полпути!» Но, гонимая страхом вперемешку с адреналином, я даже не успевала их замечать!

Не глядя по сторонам, чтобы не испугаться ещё сильнее, бросилась к какому-то инструктору со свободной страховкой в руках, сунула ему деньги и крикнула: «К полёту готова!»

Инструктор немного опешил от моего заявления, но вдел меня в обвязку из ремней, закрепил каску и стал неторопливо посвящать в технику безопасности: как необходимо идти и куда, где перестёгивать карабин. Я тупо кивала и никак не могла понять, почему мне надо куда-то идти, если я собираюсь лететь, но по мере его отрезвляющей речи осознала, что стою не у троллея, а перед подвесным верёвочным мостом, протянутым к одному из зубцов горы, – этот экстрим совсем не входил в мои планы.

И если на троллее за тебя всё решает трос, по которому ты просто скользишь, то на верёвочном мосту надо собственноручно переставлять свои ножки над пропастью глубиной в тысячу триста метров, надо держать равновесие, которого у меня отродясь не было, ведь, даже шагая по бордюру, я вечно теряю баланс.

Весёленькая табличка над обрывом возле моста гласила: «Осторожно, падать высоко!»

– Женщина, вы меня слышите вообще? – уже в который раз пытался докричаться до меня инструктор. – Вы идёте или нет? Вы уже очередь собрали!

Ошалело оглядываюсь назад – за моей спиной нетерпеливые лица других туристов. Отступать некуда, смотреть вниз невыносимо.

– А можно я поползу? – спрашиваю инструктора. – На четвереньках я устойчивее.
– Лучше тогда сразу прыгайте вниз, будет меньше мучений, – невозмутимо отвечает инструктор.

Проход по первому мосту к зубцу с водружённым на нём крестом «Спаси и сохрани» был страшен, ноги мои дрожали, ветер выл, мост раскачивался, расстояние между дощечками большое, того и гляди провалишься между ними и зависнешь над острыми скалами жалким чайным пакетиком. Если я свалюсь – любимый меня убьёт!

Как добралась до зубца, не помню. Помню только, что там стоял счастливый и бесстрашный юноша, он делал селфи с крестом и решил поделиться со мной своими знаниями:
– Говорят, этот крест остался здесь после съёмок какого-то фильма, но мне больше нравится вторая версия – крест поставили в память о свалившихся с Ай-Петри туристах!

– Спасибо за напутствие, – криво улыбаюсь юноше, – у вас есть ручка? Тогда сразу запишите на кресте моё имя.

И если уже пройденный мост до креста был горизонтальным, то предстоящий мне второй оказался с подъёмом.

Я всё-таки собралась ползти, позорно встала на четвереньки, как вдруг услышала сверху женский голос:
– Ну чего ты трясёшься? Я же с тобой!

«Царица Тамара?» – мелькнуло у меня в голове, и я почувствовала себя отцом Фёдором с батоном колбасы.

Осторожно обернулась и увидела за своей спиной молодую парочку – парень в волнении грыз ногти, девушка его одёргивала.

– Сашка, не бойся! Не позорь меня! – она кивнула в мою сторону. – Смотри, даже тётенька сейчас поползёт, а она вообще одна!

Во мне всё закипело, я гордо поднялась на ноги и сказала:
– Вообще-то тётенька ползти не собирается, она просто шнурок завязывала!

Девушка с удивлением посмотрела на мои сандалии на липучках. Уличённая, я рассердилась ещё больше:
– И тётенька совсем не одна, её дяденька сидит внизу, в чайхане!
– А что, так можно было? – взмолился парень. – Почему ты мне не сказала? Почему ты тоже не оставила меня в чайхане?

Я распрямилась, отважно шагнула на второй мостик и вдруг заметила, что ветер совершенно разогнал облака, высокое яркое солнце заливало собой всё вокруг, а чистый горный воздух стал пьянить и вселять какую-то лихую уверенность.

Там, далеко внизу, сверкало золотой чешуёй голубое море, сливаясь у горизонта с синевой неба. Под нами проносились малюсенькие жёлтые кабинки канатки, по которой мы ещё совсем недавно поднимались и думали, что чертовски высоко забрались. А теперь сосновые леса на склонах гор смотрелись пушистым зелёным мхом. Где-то слева, совсем вдалеке, я разглядела очертания горы Аю-Даг, легендарного Медведя, пьющего море.

Ноги совсем не дрожали, а сердце ёкало, но от счастья, как в детстве.

Оказавшись снова на тверди, я бросилась к вожделенному троллею, заняла очередь на спуск. Люди в очереди были весёлые и возбуждённые, одни делились своими впечатлениями от подвесных мостов, другие, кто ещё не успел ничего пройти, нервно хихикали.

Передо мной две подружки уже надевали каски, готовясь к полёту. Инструктор застегнул на одной из них обвязку и спросил:
– Готова? – она кивнула, и тогда он объявил кому-то по рации: – Следующий готов. Принимай!

Инструктор подтолкнул девушку вперёд, и она понеслась по тросу с визгом ужаса и восторга, мелькнула где-то далеко над деревьями и очень скоро совсем растворилась в небесном эфире.

– Скажите, кто-нибудь видел потом тех, кто отсюда улетает? – робко спросила инструктора вторая подружка.

– Это одному богу известно, – пожал плечами инструктор, – улетают себе и улетают…

Девушка округлила глаза, и вдруг откуда-то сверху над нашими головами раздался голос её улетевшей подруги:
– Танька, привет! Это классно, я на седьмом небе!

Мы все потрясённо задрали головы к небу, и Танька в отупении прошептала:
– Лена, ты где? Откуда ты со мной говоришь?

Инструктор выдержал внушительную паузу, наслаждаясь моментом всеобщего ужаса, затем довольно хмыкнул и показал нам глазами на рацию, которую минуту назад повесил на верхний штырёк опоры, чтобы застегнуть страховку на Таньке. Теперь он снял рацию со штырька и весело в неё сказал:
– Вторая готова! Принимай, но аккуратно, девушка с фантазией!

Все с облегчением дружно захохотали.

Я отправилась вслед за Танькой. Полёт был изумительным и совсем не страшным, я парила над миром в совершенном умиротворении и очень не хотела, чтобы приключение закончилось.

Когда вернулась обратно в чайхану, для конспирации страдальчески потирая живот, мой любимый, сложив по-турецки ноги, сидел со стопкой в руках и мученически улыбался хозяину чайханы Нариману, который вдохновенно произносил тост.

Я поняла, что меня не было слишком долго и это уже далеко не первый тост Наримана. Мой любимый напоминал бедного Шурика из «Кавказской пленницы» на застолье у хлебосольного администратора гостиницы. А Нариман говорил нараспев:
– Перед смертью один человек обратился к Господу с последней просьбой: «Боже, дай мне пожить ещё немного!» «Сколько же ты хочешь ещё прожить?»Â  спросил Господь. «Столько дней, сколько звёзд на небе!» – попросил умирающий.  «Нет, это слишком много», – сказал Господь. «Тогда столько дней, сколько песка в пустыне!» – взмолился умирающий. «И этого много! – ответил Господь. – А были ли у тебя в этой жизни друзья?» Умирающий задумался. Тогда Господь сказал: «Так вот, ты проживёшь ещё столько дней, сколько друзей у тебя было!»
Нариман подмигнул нам и торжественно объявил:
– Я поднимаю этот тост за вас, дорогие! Спасибо, что вы добавили ещё два дня к моей жизни!

Когда мы покидали чайхану, Нариман послал нам воздушный поцелуй. Он уже сидел со стопочкой чачи во главе другого стола, окружённый группой новых туристов. Уходя, мы слышали его слова, обращённые к ним: «За вас, дорогие! Спасибо, что вы добавили ещё десять дней к моей жизни!»

Разминая затёкшие ноги, мой любимый проворчал:
– Не знаю, сопьётся ли этот человек, но то, что он будет жить вечно, это точно!

В тот прекрасный знойный день мой мозг уже кипел от кроссвордов, я оставила любимого на пляжной подстилке с газетой в руках и отправилась в море.

– Не заплывай за буйки! – крикнул он мне вслед.

Я покорно кивнула и нырнула в воду.

…Не знаю, сколько прошло времени, но когда я, пошатываясь, с выражением безумия на лице вернулась к нему на берег, любимый по-прежнему лежал, уткнувшись в кроссворд. Заметив меня боковым зрением, спросил буднично:
– Первая собака-космонавт? Пять букв.
– Дельфин, – пробормотала я.
– Наташа, дельфин – это не собака, – терпеливо пояснил любимый. – Дельфины в космос не летают.
– Да ну? – прищурилась я зловеще. – Это собаки не летают! А дельфины вообще жгут как черти! – и я разразилась адским хохотом.

Любимый отложил газету в сторону и внимательно посмотрел мне в глаза. Я без сил плюхнулась на полотенце…

По иронии судьбы накануне вечером мы с любимым гуляли в парке аттракционов, где набрели на небольшой дельфинарий. В финале представления желающим предлагалось поплавать с дельфинами. Я всю жизнь об этом мечтала, а любимый упирался, отговариваясь другими планами.

Мне так и не удалось затащить его в дельфинарий. Я обиженно заявила, что всё равно поплаваю, пусть и без него. Но, как говорится, бойтесь своих желаний!

И вот, оставив любимого на берегу с кроссвордом, я с наслаждением рассекала морскую гладь, плывя на спине, любуясь перистыми облаками, буйки миновала давно, ни людей, ни скутеров, полная свобода – только я и море!

Что-то коснулось моей ступни, скользнуло вдоль бедра, ощутимо толкнуло в бок – всё это произошло так стремительно, что я и сообразить ничего не успела. Испуганно барахтаясь, приняла в воде вертикальное положение и в ужасе увидела, что в полуметре от меня мелькнул над водой серповидный плавник… один, второй, третий…

Первая паническая мысль – акулы! Знание того, что в Чёрном море акулы не водятся, совсем не успокаивало. Одна из здоровенных рыбин показалась над водой – серая блестящая спина, улыбающаяся морда…

Я поняла, что это дельфины, но почему-то совсем не обрадовалась. Три дельфина кружили вокруг меня, отрезая путь к берегу. Играли они со мной или дурачились, разбираться совсем не было желания, – они явно что-то затеяли и откровенно загоняли меня в открытое море! И если два других дельфина то отплывали чуть подальше, то возвращались, третий вёл себя очень настойчиво и, сужая круги, толкал носом то в ноги, то в руки.

Я поняла, что надо искать обходные пути, максимально набрала воздуха в лёгкие, поднырнула и проплыла под ним.

Но, похоже, дельфину это понравилось, и он в свою очередь поднырнул и легко выбросил меня на поверхность. Я ощутила всем своим телом его холодное гладкое туловище, а в следующую секунду мы встретились с ним нос к носу.

– Ну, чего привязался?! – зарычала я на него. – Кыш! Брысь! Иди отсюда!

Дельфин подплыл сзади и толкнул меня носом в попу.

Даже не думала, что умею так быстро плавать! Я отчаянно гребла к берегу, а он не отступал, выныривая то здесь, то там.

Послышался рёв мотора – впереди, взбивая фонтаны брызг, совершал виражи прекрасный спасительный скутер. У меня прорезался голос, я стала кричать и махать ему руками. На очередном вираже скутер сбавил ход, заглушил мотор, кажется, заметил меня, приблизился на тихом ходу. Обладатель скутера, парень в спасательном жилете, смотрел на меня во все глаза и пытался понять, откуда я взялась и что со мной стряслось.

Я стала жадно карабкаться на скутер, хрипя: «Дельфины! Дельфины!», он завертел головой по сторонам, но никого не увидел.

В попытках подтянуться на скутер я стала цепляться за его ногу, парню это не понравилось, он нервно стряхнул меня с ноги, решив, что я морская сумасшедшая.

И в этот момент прямо перед скутером выпрыгнул из воды мой преследователь, морда у него была страшно довольная. От неожиданности, повинуясь какому-то парадоксальному порыву, вместо того чтобы газануть, парень с криком: «Блин, блин! Что это ещё за фигня?!» – нырнул со скутера в воду.

Теперь мы барахтались вдвоём.

Дельфины кружил вокруг нас в радиусе двух метров. Парень бешено таращил глаза, следя за их траекторией.

– Блин, они кусаются?
– Слушай, я не знаю! Надо валить отсюда!

Парень сказал «Ага!» и почесал кролем в сторону берега.

– Куда?! Ты что, дурак?! – заорала я. – Лезем на скутер!

Не знаю, услышал ли он меня или всё-таки разум сам к нему вернулся, но парень изменил направление и приплыл обратно.

Вскарабкавшись на скутер, он пытался затащить меня следом, но ничего не получалось, и в тот момент, когда совсем уже выбилась из сил, я получила очередной хороший толчок под зад дельфиньим лбом. Парень рванул меня за руку, и в позе каракатицы я оказалась на скутере, кое-как переползла и уселась верхом позади него.

Дельфины всё ещё кружили, решив, что вот теперь-то начнётся настоящая потеха. Но мы думали иначе.

– Слушай, жесть! – сказал парень, едва переведя дух. – А откуда они тебя пригнали?
– Из Турции, – я всё ещё не могла отдышаться.
– Чё, реально? – искренне удивился парень. – Тогда добро пожаловать в Россию, детка!

Он запустил мотор, и мы рванули по направлению к пляжу.

Какое-то время дельфины сопровождали нас, потом мы им наскучили, и они умчали обратно в открытое море.

Пока я приходила в себя на пляже под насторожённым взглядом любимого, заметила, что от пункта проката мне машет мой недавний товарищ. Я помахала ему в ответ, он весело показал мне большой палец.

– А это ещё кто? – недовольно спросил любимый.
– Так, один скутерист, – небрежно отмахнулась я.
– Всё-таки прокатилась? – осуждающе покачал головой любимый. – Не сидится тебе на попе ровно. Ладно, хорошо хоть ничего не случилось… Итак, продолжим: паническое бегство, четыре буквы?

Наталия СТАРЫХ
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №35, сентябрь 2016 года