Педагоги посходили с ума
12.10.2016 00:00
Пьяные женщины вели себя, как раненые кабаны

Педагоги посходили с умаПривет! Меня зовут… ну, пусть Полина. И я - бывшая стриптизёрша. А ныне – достойный преподаватель теоретического предмета в одном из вузов.

Сколько же меня укоряли за то, что вела аморальный образ жизни, а я в миллионный раз повторю: стриптиз и проституция – разные вещи. Девчонки раздеваются, тут и возникает интрига: а всё ли на этом заканчивается? Разве можно раздеться и остановиться?

А вот можно. Скажу больше: сегодня стриптиз – вид спорта, технически очень сложный. Называется «полдэнс», что в переводе с английского значит «танец на шесте». И никакой соблазнительности в правилах соревнований нет в помине, за это строгие судьи снимают баллы. Хотя признаюсь честно: лично я не знаю ни одной женщины, которая не мечтала бы покрутиться у шеста легко, изящно и именно что соблазнительно.

Вспоминаю, как подруги в пединституте, где я училась на факультете иностранных языков, косо на меня смотрели, когда узнали, что танцую у шеста. Как так? Позор! Стыдобища! Падшая женщина!

А танцевала я в клубе, который был первым в своём роде в нашем городе. Да, в наши обязанности входило раздевание, но не до конца, всего лишь топлес. Мне очень повезло с коллективом: большинство девчонок любили именно танцевать, мы пробовали акробатику на шесте, висели вниз головами, тянули шпагаты, выбирали классную музыку и целыми днями тренировались. А потом блистали на ночной сцене.

Благодаря нашему мастерству постоянные гости клуба почти забывали, что такое предложить танцовщицам провести с ними ночь. Нет, конечно, они порой пытались, но со временем эти попытки перестали быть нахальными – скорее такими мечтательными.

Часто к нам специально ехали из соседних областей, потому что и танцы, и музыка, и кухня – всё в клубе было по самому высокому разряду. Постоянные посетители нередко аплодировали нам стоя и болтали с нами как с подружками. Оставляли щедрые чаевые – без всякого интима. Случайные же гости стабильно требовали девушку в номер и очень удивлялись, когда охрана и администрация клуба им отказывали.

Но институтские подружки всё равно считали мой род деятельности непотребным, говорили, что «не могли бы прыгать голыми перед посторонними». Меня их отношение не задевало, я знала, что делаю и чьё мнение ценю.

Потом окончила институт, начались взрослые будни. Днём отвечала за социальные вопросы в одной частной конторе, а по ночам выплясывала. Молодой человек, с которым мы встречались во время учёбы, исчез из моей жизни, и виной тому не стриптиз.

Многие люди продолжали клеймить меня «стриптизёршей», но я упорно гнула свою линию: я акробатка, и всё. Годы сменяли друг друга, я выросла из танцовщицы в хореографа, потом стала пиар-менеджером всего комплекса, где располагался наш клуб. При этом была ещё заместителем директора по социальным вопросам в «дневной» фирме, но танцы не оставляла. Я и сейчас занимаюсь полдэнсом, хотя уже намного реже и днём.

Мои однокурсники общались, встречались, но я не ходила на их встречи, у меня была совсем другая жизнь, другие друзья и подруги, которые не шипели за спиной страшное слово «стриптизёрша».

Со временем всё изменилось, и однажды моя ночная жизнь закончилась. Это логично, ведь из всего вырастаешь, не так ли?

Года полтора назад наш курс собрался вновь, на двадцатилетие выпуска. И в этот раз я почувствовала, что хотела бы увидеть тех, с кем столько времени училась.

Наступил долгожданный вечер встречи. Из пятидесяти выпускников нашего курса пришли всего человек двадцать, но среди них были и мои друзья, и моя лучшая подружка, и моя бывшая любовь. Все работают на педагогической ниве – кто-то уже директор школы, кто-то переводчик, кто-то занимается репетиторством.

Вечеринка прошла прекрасно: мы общались, пели под аккордеон, фотографировались, я не сходила с танцпола, хотя перед этим у меня был огромный перерыв в танцах, а ведь это одно из самых любимых моих занятий. Танцую я хорошо, и не обязательно у шеста, вот и отрывалась, как могла. Потом мы переместились в ночной клуб, затем в какое-то кафе, уже утром расползлись по домам. Всё было прекрасно.

На следующий день в существенно уменьшенном составе мы встретились на даче одного из однокурсников. Мы – это четыре подружки и около восьми парней, точно не помню. Болтали, веселились и, разумеется, пили. Накануне вечером я почувствовала повышенное внимание бывшего, и на даче он продолжил флиртовать со мной. Я откликалась: почему бы и нет, мы оба свободны.

И вот тут началось самое интересное. Все мои подружки, узрев, что у нас намечается, приняли боевую стойку и повернулись в сторону моего бывшего: шоу началось.

Мои педагогини посходили с ума, они просто не давали нам находиться рядом, то одна, то другая вклинивались между нами. Девчонки оттирали меня от бывшего, а сами буквально висели на нём: залезали на колени, пытались якобы исполнять «приватный танец», задирая майки и стягивая с себя брюки. Подбирались сзади, пока он сидел за столом, и закидывали ноги ему на плечи, а когда курил на балконе, тёрлись о него задницами и грудями.

Мужчина он адекватный, поэтому всё пресекал, но его мнение никого не интересовало. Пьяные женщины вели себя, как раненые кабаны, – пёрли напролом, а получив отказ, утраивали агрессию – сексуальную, конечно же. Все с ним фотографировались. Он стоял прямой, как мачта, а они обнимали его, словно русские красавицы берёзку во лесочке.
Я человек излишне вежливый, поэтому долго не верила своим глазам. Но это была горькая правда. Когда мы с ним сидели на диване и беседовали, пьяные подружки подобрались сзади и дружно спрыгнули через спинку дивана на моё недавно прооперированное колено.

Тут я не выдержала, разоралась, потом разревелась, а потом разоралась ещё громче, вступила в нетрезвую перепалку и, надо сказать, выиграла её. Тявкая, они убежали курить, я осталась. Потом, всхлипывая, пожаловалась бывшему на них, открыв кое-какие «клубничные» тайны их прошлого, заметьте, отнюдь не стриптизёрского, а очень даже педагогического, которые добавили красок их мерзкому пьяному поведению. Он сказал, что ему всё понятно, и попросил не обращать внимания на таких «подруг».

К счастью, вечеринка близилась к концу. Нетрезвые девушки уехали в город, друзья потихоньку тоже расползлись. Мы остались с ним вдвоём, и нам, как прежде, было легко и хорошо вместе. На этом позвольте закончить лирику. Добавлю, что герой этой сцены – теперь мой муж.

Но вот о чём я задумалась. В своё время отработала в ночном клубе лет восемь – как исполнительница стриптиза, как хореограф, как арт-директор, но это дни минувшие. Сейчас мне почти сорок, я преподаватель французского в вузе и очень этому рада. Иногда меня спрашивают: а куда вы лезете со своим прошлым? Но именно потому, что у меня такое прошлое, я знаю, что такое хорошо и что такое плохо. Стриптиз остался там и не перекочевал в настоящее.

Сейчас я столь многое переосмыслила, что ничьи укоры меня больше не волнуют. А мои подружки вроде бы никогда не танцевали у шеста, но тащат стриптиз через всю свою жизнь. Ведь они себя так ведут практически на каждой пьянке. Нет, я вместе с ними не гуляю, но общие знакомые иногда рассказывают, как они в очередной раз задирали ноги на уши посторонних мужчин, оголяли разные части тела… И многие мужики ведутся на эту приманку. К счастью, мой муж не такой.

Моя история не о том, что они плохие, и уж, конечно, не о том, что стриптиз – это хорошо. Я просто хочу сказать, что, во-первых, люди меняются, а во-вторых, не надо никого судить.
В моей ночной работе среди девчонок-танцовщиц попадались и такие, которые тайком от начальства всё-таки уезжали с гостями. Но сколько женщин и мужчин уезжают с малознакомыми людьми из ночных клубов и с корпоративных вечеринок? А ведь они отнюдь не стриптизёры.

Давайте в первую очередь следить за собой. И прежде чем укорять меня моим «позорным» прошлым – стриптизом, неплохо посмотреть, как теперь живу я и как ведут себя «настоящие педагоги». Мне кажется, что такое их поведение – проявление комплексов, зависти, попытки что-то кому-то доказать. Но кому и что? И зачем?

Из письма Полины
Фото: Depositphotos PhotoXPress.ru


Опубликовано в №40, октябрь 2016 года