Меня часто спрашивают: как я провела этим летом? Вопрос поставлен неправильно. Важно другое – кем я была этим летом? Так вот отвечаю: я была владычицей морскою.

Молодой капитан по имени Массимилиано с вежливой улыбкой протянул мне руку, чтобы помочь взойти по трапу на борт яхты. Стояло солнечное августовское утро, через десять минут мы собирались отчалить из небольшого итальянского порта в Средиземное море. Массимилиано, стоя у штурвала, предложил мне присоединиться к другим отдыхавшим – на корме располагались мягкие диваны и столики с напитками. Но я решила, что интереснее будет на носу. Капитан учтиво согласился и предложил чувствовать себя как дома. Взяв пачку своих сигарет и сняв с себя всё, кроме купальника, я прошла на нос, закурила и задумалась, глядя вдаль.

Этим летом мои друзья сняли на месяц домик в Италии. Сбросились, поискали недорогие варианты на берегу моря, и получился не очень накладный отпуск. Меня тоже пригласили, но я смогла выбраться лишь на две недели. Мой приезд оказался кстати: в нашей русской компании никто не изъяснялся на итальянском. Я на итальянском говорю не идеально, но общий язык с местным населением нахожу. Так что деловые контакты с молодым хозяином дома Массимилиано полностью поручили мне. Он приходил каждый день и интересовался, не нужно ли нам чего-нибудь.

Кроме дома, Массимилиано также управлял красивой яхтой, взятой в аренду, и оказывал на ней туристические услуги. Как раз недавно он окончил курсы шкиперов, и это было первое образование, которое Макс получил к своим тридцати годам, не считая средней школы. Высшее образование в Италии стоит дорого.

Компания русских туристов подвернулась ему очень кстати. Два раза в неделю Макс с гордостью надевал капитанскую фуражку и отвозил всю нашу тусовку к  островам, где есть красивые лагуны с прозрачной водой.

Со мной у него были особые отношения, поскольку общаться с русской компанией он мог только через меня. Так что мы быстро перешли на «ты», и я даже обучила итальянского парня некоторым нашим словам.

Пока я устраивалась на носу яхты, мы вышли в открытое море, и Массимилиано включил полный ход. В тот день было ветрено, а когда посудина развила скорость, дуть стало прилично. Я потянулась за очередной сигаретой, и тут пачка выскользнула у меня из рук. Через секунду она оказалась за бортом.

Больше сигарет при мне не было. Как и полагается, именно в этот момент девушке так сильно захотелось курить, что она даже собиралась прыгнуть в море за улетевшей пачкой.

Я переместилась к друзьям на корму с призрачной надеждой, хотя заранее знала, что мои мечты напрасны: в компании, кроме меня, никто не курил. И вот тут я по-настоящему затосковала. Нам предстояло провести в море около шести часов без захода в порты, и что прикажете делать?

Теребя в руках зажигалку, я смотрела на горизонт.

В лагуне, куда мы дошли примерно за час, уже стояли десятки яхт. Никто не приставал к берегу, да и приставать там некуда. На дикий остров никто не высаживался, всех привлекала лишь бухта с прозрачной водой и белым песком на дне. Конечно, не мы одни разведали это место: яхты и катера стояли повсюду, бросив якоря и качаясь на волнах. Морское течение перемешало все эти посудины, так что мы, едва пробившись сквозь них, с трудом нашли место для «парковки» и тоже бросили якорь.

Мои друзья уже на подходе к лагуне остались в одних купальниках и плавках. Массимилиано тоже вышел на палубу в купальных шортах и, с участием заглядывая мне в глаза, поинтересовался, почему это я сегодня выгляжу самым несчастным человеком во всём Средиземном море.

Вообще-то я думаю, что Массимилиано – гей. Только он об этом ещё не знает.

– Так, – решила я действовать. – Мне нужны сигареты. Макс, у тебя есть бинокль? Тащи.

Макс приволок огромный морской бинокль, и я прильнула к окулярам, наблюдая за соседними яхтами.

– Вот там, – ткнула я пальцем в ближнюю яхту, – точно есть люди, которые курят. Давай, Макс, сплавай туда, попроси у них сигареты.

До яхты было метров пятьдесят. Макс, выросший на море, быстро преодолел расстояние. В бинокль я следила за его переговорами. Увы, они закончились безрезультатно.

Когда Макс вернулся, я даже не дала ему подняться на борт.

– Вон ту яхту видишь? Фиолетовую. Теперь плыви туда, там точно курят.

До фиолетовой яхты было уже метров сто. В бинокль я разглядела большую компанию – ну не может быть, чтобы никто не курил! Итальянцы всегда очень много курили и лишь в последнее время стали себя ограничивать. Ещё бы! Пачка сигарет – 5–6 евро! Я бы за такие деньги устроила революцию. Но хотя бы парочку сигарет итальянцы могли пожертвовать девушке, находившейся на грани отчаяния!

Через десять минут Макс вернулся с несчастным видом. Либо на яхте все вели здоровый образ ЗОЖа, либо нам попались отъявленные скупердяи. Теперь мы вместе с ним стояли на палубе и следили в бинокль за окрестными яхтами, чтобы сразу засечь, если где-нибудь появится дымок.

– Ладно, – принял решение Макс, когда отдышался. – Я сплаваю на ту и ещё вон на ту.
– Давай.

С большим интересом я следила в бинокль, как Макс перемещался от одной яхты к другой. Девушку охватил азарт и, честно говоря, она даже забыла, зачем ей сигареты. Лёжа на палубе, я пялилась в бинокль и с жаром следила за итальянцами, враз решившими покончить с пагубной привычкой.

Друзья звали меня в море и удивлялись:
– Женька, ты почему не купаешься?

Им было не понять моего азарта.

Макс вернулся где-то через полчаса, мокрый не столько от морской воды, сколько от усердия. Он посетил пять яхт, и нигде не нашлось ни единого человека с пачкой сигарет. Я дала ему отдышаться, а сама не выпускала из рук бинокль. Мною двигал уже чисто зрительский интерес. Наше представление не могло закончиться ничем.

– Так, Макс, – подозвала я капитана. – Видишь вон там маленькую старую посудину?

Посудина качалась метрах в трёхстах. В бинокль я разглядела ветхую рыболовецкую лодку, переделанную под туристический катер. На ней были, кажется, всего три человека – молодая пара и какой-то старик.

– Плыть? – безнадёжно спросил Макс.
– Мигом.

Макс обречённо нырнул прямо с борта.

Он плыл возмутительно медленно. Вот парень завис в пяти метрах от посудины – видимо, просился на борт. На палубу вышел старик и, выслушав просьбу, аж задохнулся от возмущения. Итальянский пенсионер махал руками и ругался так, что было слышно даже нам. Переговоры длились долго. В итоге злобный старик ушёл с палубы и через минуту снова на ней появился. Макс подплыл поближе и что-то взял из его рук.

Время тянулось нестерпимо долго. Массимилиано медленно плыл к яхте, гребя по-чапаевски правой рукой. В левой он держал пальцами одну (!) сигарету, стараясь её не намочить.

Я встретила Макса у трапа. Сигарета почти не намокла. Щёлкнула зажигалкой, затянулась… И чуть не умерла. Отвыкли мы в России от таких сигарет. Избаловались, изнежились. Даже не знаю, с чем сравнить вкус этого табака – с «Родопи» или «Примой». Я уверена, что стариковская сигарета обладала противозачаточным эффектом. Но делать было нечего, пришлось выкурить её до самого фильтра. До возвращения в порт оставалось уже недолго.

Я присоединилась к компании и, наконец, пошла купаться. В воде барахтались все, и только капитан следил за нами с мостика отрешённым взглядом.

Вскоре яхты стали сниматься с якоря одна за другой, и мы тоже решили возвращаться. Всего час пути – и дома меня ждёт чемодан, где лежит блок родных российских сигарет, которые очень любят в Европе. Я-то думала, что только из-за дешевизны, но, выкурив контрацептивную сигарету итальянского дедушки, резко поменяла мнение.

Дома я поднялась в свою комнату и сразу же с удовольствием затянулась. Массимилиано явился через несколько минут, чтобы договориться о планах на завтра. Увидев, с каким видом я смакую сигарету, он сказал, что очень рад, и попросил больше не терять пачку, сидя на носу яхты.

– Завтра мы пойдём на пляж, так что можешь отдыхать, – отдала я ему распоряжения.
– Хорошо, – ответил Макс с сонным видом. – А то сегодня я немного устал.
– С чего ты устал-то? – удивилась я.

Макс застыл.

– Не знаю…

Тихо попрощался и двинул к выходу.

Я спустилась на первый этаж к нашей весёлой компании и, дымя сигаретой, пересказала разговор.

– Макс сказал, что он сегодня очень устал. А где он успел так устать-то? Я что-то не поняла.

Друзья уставились на меня в немоте.