Всё было по-семейному: музычка из пыльного мазутного кассетника, водочка, колбаска и – как же без них? – разговоры за жизнь. Когда шеф подобрел, то разоткровенничался.

– Везёт вам, мужики, – вздохнул начальник, едва не пустив слезу. – И братья у вас есть, и сёстры, у многих и родители живы… А у меня хоть и жена есть, и трое детей, и даже любимая тёща, а всё равно чувствую себя сиротой. Стариков своих давно схоронил, братьев нет, даже двоюродных. Был у меня, правда, дядька… Дядя Витя, брат отца. Жив ли ещё, даже не знаю. Последний раз приезжал к нам лет двадцать назад, не помню уже, из какого города. Я как-то пытался его искать, да не вышло. Человек он старого поколения, я уверен, что никакого интернета у него и в помине нет. Да и жив ли? Уже под семьдесят старику.

Народ сочувственно вздохнул. Повисла неловкая пауза. И тут вдруг голос подал виновник торжества.

– Евгений Николаевич, вы что, правда хотите найти дядю? – спросил новый лопоухий работник. – В принципе, могу посодействовать.
– Да как же ты его найдёшь? – махнул рукой Женя.
– Ну… – уклончиво ответил новичок. – Есть люди. Если что, помогут закинуть крюки через зону.
– Ты чего? – не понял Женька. – Какую ещё зону? Дядя Витя ни разу в жизни не сидел и даже не привлекался. Он строительный инженер, орденоносец!
– Это не страшно, что не сидел, – парировал лопоухий. – Зона – это как бы офис. Ведь барышня-телефонистка в справочной службе тоже, может быть, ни разу в Большом театре не бывала, но расписание спектаклей знает лучше любой балерины. Люди по цепочке раскинут запросы по всем путёвым зонам, кто-нибудь по-любому что-то знает. Даже «козлячие зоны» помогут при случае. (Колонии, где всем заправляют «козлы» – заключённые, активно сотрудничающие с администрацией лагеря. – Ред.)

Женя почесал загривок.

– Ну, если даже козлячие, тогда конечно, – выдавил он из себя. – И во что мне обойдётся это удовольствие?
– Если дядю найдут в течение двух дней, то обычно двухсот баксов хватает, – пояснил новичок. – Но если хотите быстрее, тогда будет чуть подороже.
– Куда уж быстрее двух дней? – удивился Женька.
– Бывают экстренные случаи, – пояснил новенький.

Шеф написал на листочке дядькины фамилию, имя, отчество, год рождения и выдал деньги. Ушастый созвонился с «офисом» и пошёл покупать карточки оплаты мобильных телефонов.

На следующий день Женя слегка пожалел, что ввязался в эту историю. Но, слава богу, новый человек не сбежал с деньгами, а, как положено, утром явился на работу. Да и какие могут быть «зоны», какие «два дня», если адрес дяди Вити даже знакомый мент не смог пробить? «Ну, ничего, – раздумывал Женя. – Пару-тройку дней для приличия можно обождать, а потом попрошу денежки назад».

Но всё повернулось иначе. В тот же вечер к Жене подошёл ушастый работник и сказал:
– Евгений Николаевич, сейчас мне позвонят, и вы услышите голос своего дяди. Если подтвердите, что это он, то я вам дам номер его телефона и мы в расчёте. Если не он, то будем искать дальше. Но скорее всего, это именно тот, кто вам нужен.

Раздался звонок, шеф взял трубку и услышал старческое: «Алё».

– Алё! Алё! – закричал в трубку Женька. – Дядя Витя, это вы?
– Я. А кто это?
– Да это же я, ваш племянник Женя из Москвы!
– Николая сын, что ли?
– Ну да!
– Что ж ты, гадёныш, творишь? Смерти моей хочешь? Что я тебе плохого сделал?
– Дядя Витя, да вы что? Да я просто…

Но трубку на том конце уже бросили.

Через некоторое время, когда дядя Витя в Тирасполе и племянник Женя в Москве немного успокоились, они снова созвонились. Тогда старик и рассказал, как было дело.

В тот вечер в дверь позвонили. Дядя Витя открыл, на пороге стояли двое вежливых молодых людей. Спросили у пожилого человека фамилию, имя, отчество и сообщили, что привезли посылку. Но она такая большая, что не пролезет в дверь подъезда. «Пойдёмте вниз, примите и распишитесь», – попросили вежливые.

Когда дядя Витя и молодые люди спустились во двор, посетители внезапно затолкали барахтавшегося старика в будку мусоросборника, зажали рот и прояснили ситуацию:
– Слушай внимательно, старый. Всё, ты добегался! Ты конкретно попал и должен будешь, наконец, решить свой вопрос. Тебя ищут такие люди, что лучше и не знать. Сейчас мы передадим тебе трубку, и ты в неё скажешь: «Алё!» А если будешь морозиться и не скажешь, то мы сломаем тебе рёбра. Ферштейн?