Если бы лет двадцать-тридцать назад кто-нибудь сказал, что в лёгком пенсионном возрасте я буду всерьёз заниматься спортом, я бы посмеялась. Конечно, кинологические виды спорта ещё не включены в программу Олимпийских игр, тем не менее это тоже спорт. И даже проводятся мировые чемпионаты.

До таких высот мне ещё далеко, а пока участвую в городских и краевых соревнованиях. Конечно, получать высокие оценки и побеждать всегда приятно, проигрывать – противно и обидно. Недавние осенние соревнования, которые мы с моей собакой позорно продули, я буду вспоминать со смехом.

Научить собаку выполнять команды – дело кропотливое и непростое. Однако гораздо сложнее научиться справляться с собственными проблемами.

Есть в программе состязаний такое упражнение – апортировка предмета. Предмет представляет собой деревянную гантель весом от одного до двух килограммов. Эту гантель хозяин выбрасывает подальше, метров на 15–20, а собачка должна её принести обратно. Казалось бы, всё очень просто.

Пёс мой быстро научился приносить предмет, а вот я никак не могла научиться бросать. Руки-крюки: то гантелька внезапно сорвётся с руки и упадёт так близко, что и бежать смысла нет. То вообще улетит в сторону, в кусты, за пределы видимости.

Надо ли говорить, сколько времени я посвятила тому, чтобы научиться этому нелепому искусству. Но никто не застрахован от случайностей, тем более когда примешивается волнение.

С погодой во время соревнований повезло, что немаловажно. Стояла чудесная осень. Солнце золотило верхушки сосен, а запах прелых опавших листьев смешивался с терпким ароматом хвои и сосновых шишек-ёжиков под ногами. Я сидела прямо на земле, прижавшись спиной к стволу громадной сосны, подпирающей небо. Хотелось напитаться её силой. Ризеншнауцер Бродвей положил лопоухую башку мне на колени. Ждали объявления нашего номера участника и вызова на ринг.

И вот он – этап апортировки. Судья на ринге стоял близко, буквально в трёх метрах от меня. Я крепко сжимаюа в руке гантель, барбос послушно сидит рядом в ожидании команды. Старательно и размашисто раскачиваю руку взад-вперёд, раскрываю ладонь и… Тяжёлая деревяшка летит вертикально вверх! Видимо, в самый ответственный момент до звёзд долетела моя молитва, космическая энергия включилась и притянула болванку. Иначе это ничем не объяснишь.

Я задрала голову, мысленно прикинув траекторию полёта. Гантель явно собиралась упасть на судью. Мне хотелось крикнуть: «Уходите, уходите скорее!» – но от испуга из головы вылетели все слова. На языке вертелось: «Брысь отсюда, брысь!»

Я всё-таки надеялась, что у опытного тренера должна проявиться нормальная человеческая реакция, и он выскочит из опасной зоны. Однако судья почему-то застыл, как вбитый гвоздь, втянув голову в плечи и зажмурив глаза. Надеялся, что пронесёт. Зря.

Руки у меня, конечно кривые, но глаз – алмаз. Определила я верно: деревяшка упала аккурат на макушку судьи, прикрытую кепкой-жокейкой, и, шваркнув по плечу, припечатала носок ступни в парусиновой спортивной туфле. Судья ойкнул, будто очнулся, и закрутился вокруг себя на одной ноге. А я запричитала: «Простите меня, простите!»

Меня простили, но этот этап мы закончили с нулевым результатом – «баранкой» на спортивном жаргоне.

Следом состоялись соревнования по защитно-караульной службе. Здесь наш судья уже работал фигурантом-нарушителем, которого собака должна была задержать, караулить в отсутствие хозяина, а после под конвоем доставить на конец этапа к главному судье.

Тут пёс отлично отработал, и мы отконвоировали нашего бывшего судью. Главный принял рапорт и похвалил:
– Пёс хорош! Такому палец в рот не клади.

На что наш подконвойный ответил:
– Бесспорно, но хозяйка намного опаснее. Впрочем, они друг друга стоят.

Вот такая трагикомедия. А в общем-то, грех жаловаться. За прошлый спортивный сезон мы с Бродвеем получили-таки пару медалей и один кубок.