Княжеская воля

Облик Вознесенского монастыря создавали великие мастера: Василий Ермолин, Алевиз Фрязин, Карло Росси, Алексей Бакарев. Постройки и храмы монастыря вплотную примыкали к кремлёвской стене справа от Спасской башни, если смотреть с Красной площади. Увы, лишь немногие тайны приоткрылись нам сегодня, когда идут раскопки на территории Кремля.

Кстати, даже точной даты основания Вознесенского монастыря мы не знаем. В летописях записей об этом событии нет, а косвенные свидетельства весьма противоречивы. На помощь могли бы прийти археологи, но, к великому сожалению, в 1929 году разрушен был не только сам монастырь, но и весь его фундамент. Так что исследовать просто нечего.

Но можно смело утверждать, что к началу XV века Вознесенский монастырь уже существовал. Дело в том, что в 1407 году вдова Великого князя Дмитрия Ивановича Донского Евдокия приказала заложить на территории монастыря каменную обитель во имя Вознесения, в которой и завещала себя похоронить. Воля была исполнена. Так началась история монастыря как усыпальницы великих русских княгинь, княжон и цариц.

Скорее всего, и сам монастырь основан также великой княгиней Евдокией в конце XIV века в память о Куликовской битве, в которой её муж одержал знаменитую победу. Вообще отношения Евдокии и князя Дмитрия вошли в русскую историю как пример настоящей любви.

Их обвенчали в январе 1367 года, когда Евдокии было 13 лет, а Дмитрию – 17. Отец Евдокии, Дмитрий Константинович Суздальский, сам в своё время претендовавший на московский трон, решил примириться с молодым московским князем и предложил ему в жёны свою дочь. Поразительно, но этот брак, заключённый по политическому расчёту, превратился в один из самых счастливых семейных союзов.

Евдокия и Дмитрий прожили вместе 22 года вплоть до смерти князя. У них родились 8 сыновей и 4 дочери.

После кончины мужа в 1389 году Евдокия решила принять монашеский постриг и уйти в монастырь. Однако сначала ей предстояло исполнить завет князя – воспитать детей и править вместе с ними до их совершеннолетия.

В первую очередь она женила старшего сына Василия на дочери литовского князя Витовта Софье. Эту невесту наследнику подбирал ещё сам Дмитрий Иванович. И только поставив на ноги самых младших детей, мать отошла от княжеских забот, постриглась под именем Ефросинии и заторопилась со строительством Вознесенского монастыря.

После смерти Евдокии строительство Вознесенского собора – главного монастырского храма – продолжила её невестка Софья Витовтовна. Вообще судьба обители трагична. Монастырь часто горел во время московских пожаров. Лишь в 1467 году вдова Василия II княгиня Мария Ярославна велела знаменитому мастеру Василию Ермолину разобрать старый собор до основания и на его месте возвести новый. Однако зодчий решил сохранить древнюю постройку, только заново переложил обгоревшие своды и покрыл их новым кирпичом. Учёные считают, что это была первая архитектурная реставрация на Руси.

Но и отреставрированный собор простоял недолго. Очередной пожар не пощадил его. Только в 1518 году великий князь Василий III, отец Ивана Грозного, решил построить новый храм и поручил это дело своему любимому итальянскому архитектору Алевизу Фрязину.

Гнушалась русскими яствами

Но всё же главное в истории монастыря – это судьбы его узниц. Именно в этих стенах оказывается дочь Бориса Годунова царевна Ксения. Она была насильственно пострижена «у Вознесенья» под именем Ольги.

Именно здесь провела остаток жизни и Мария Нагая – последняя, седьмая, жена Ивана Грозного и мать царевича Дмитрия. Её судьба как царицы оказалась очень короткой. После рождения сына Грозный удалил Марию из дворца и начал искать себе новую жену.

На этот раз он решил посвататься к самой английской королеве Елизавете. Мария Нагая была об этом прекрасно осведомлена. Но она также знала, каково на самом деле здоровье новоиспечённого жениха. Грозный уже не мог ходить сам, и слуги переносили его из зала в зал в кресле. Только баней да заморскими мазями спасался государь от страшной боли в суставах.

Иван часто впадал в бешенство, но тем не менее Грозный не забыл в своём завещании упомянуть их общего с Нагой сына Дмитрия. В удел ему был назначен Углич, куда он после смерти царя и был отправлен вместе с матерью.

После трагической гибели юного царевича в 1591 году по приказу Бориса Годунова Марию Нагую насильно постригли в монахини и отправили в монастырь на Белоозеро. Вернуться в Москву ей помог Лжедмитрий, приняв со всеми почестями как царицу. Самозванцу нужно было, чтобы она признала его при всём народе как родного сына – чудом спасшегося после трагедии в Угличе.

Нагая с радостью выполнила желание Самозванца, так как мечтала о возвращении в столицу, чтобы быть в гуще политической и дворцовой жизни. Она решила поселиться в Вознесенской обители. Лжедмитрий называл её царицей и каждый день навещал в монастыре для тайных бесед.

Вскоре в Москву прибыла и невеста Самозванца – полячка Марина Мнишек. Здесь она встретилась с Марией Нагой и поначалу поселилась рядом с царицей в соседней келье. Пять дней Марина не покидала обитель, создавая видимость своего благочестия, готовясь к крещению.

Но, как пишет историк Н.М. Карамзин, её религиозность была напускной: «В первый день она действительно казалась постницею, ибо ничего не ела, гнушаясь русскими яствами; но жених, узнав о том, прислал к ней в монастырь поваров отца её, коим дали ключи от царских запасов и которые начали готовить там обеды, ужины совсем не монастырские».

Ещё у Карамзина есть ряд любопытных подробностей о жизни гордой полячки в святой обители. Оказывается, она ежедневно принимала жениха, вместе с ним веселилась под песни и пляски скоморохов.

После торжественного бракосочетания и венчания на царство 3 мая 1606 года теперь уже Марина Юрьевна, по титулу царица всея Руси, переехала жить во дворец. Ровно неделю длилась царствование Марины. Самозванец был свергнут и убит боярами, а полячка отправлена в ссылку в Ярославль. Смута шла по Руси, но история Вознесенского монастыря продолжалась.

Великая старица

Здесь в 1613 году поселилась великая старица, мать новоизбранного царя Михаила Фёдоровича Романова – инокиня Марфа, в миру Ксения Ивановна Шестова. Над её кельей тут же водрузили русский герб, означавший, что здесь живёт мать правящего государя.

Новая жилица монастыря оказалась беспокойной и требовательной. Но главное, она была очень деятельной. Именно при ней в Вознесенском монастыре инокини занимались шитьём, вышиванием царских одежд и облачения священников.
В монастырских книгах сохранилось много ценной информации о поставках самого разнообразного материала для рукоделия: шёлка, волочёного и прядёного золота, серебра, жемчуга, металлических булавок и шпилек. Золотым шитьём и жемчужным низаньем выполнялись ризы, пелены, покровы, все виды церковной утвари, для чего использовались также изумруды, рубины, яхонты (сапфиры).

И о сыне великая старица не забывала. В 1614 году сшила ему аксамитную (бархатную) шубу с жемчужным кружевом, в которое было вставлено 16 больших лазоревых яхонтов. Все предметы царской одежды шились у матери, и даже постельное бельё – обязательно красного цвета.

Этот цвет белья был в Москве самым распространённым. Постели покрывались ярко-оранжевыми простынями. Наволочки на подушки – алого цвета, с обшивкой из серебряного кружева.

Но вот что интересно! Великая старица не жалела денег на роскошные царские одеяния, а сама при этом отличалась скромностью. Для себя Марфа определила единственный цвет – чёрный во всём, от одежды до обивки экипажей. Когда чёрных тканей не хватало, их специально «чернили». В келье инокиня Марфа носила ряску, на выход надевала меховую накидку.

Самой большой радостью для великой старицы стало рождение у Михаила Фёдоровича первого ребёнка – царевны Ирины Михайловны, которую она забрала к себе в кельи. Марфа много возилась с внучкой и даже делала и наряжала для неё кукол. Например, в 1629 году она потребовала из Мастерской палаты «20 лоскутов атласных золотых и серебряных и камчатых и тафтяных на потешные куклы».
Великая старица провела в обители 18 лет.

Женщины из царской семьи

В монастыре жила ещё одна инокиня, которая принадлежала к царскому роду. Это Евдокия Лопухина – первая жена Петра I. После того как в 1728 году её внук Пётр II взошёл на русский престол, опальную царицу с почестями перевели из Шлиссельбургской крепости и поселили в Вознесенском монастыре.

Ходили слухи, что после внезапной смерти от оспы Петра II в 1730 году члены Верховного тайного совета даже предлагали Евдокии занять царский трон. Но она отвергла предложение и осталась простой инокиней.

Вообще Вознесенский монастырь всегда был обителью для представительниц царского рода. Его настоятельницы могли входить к великим княгиням и царицам без доклада. Эта обитель была и самой богатой среди женских монастырей.

Сюда стремились попасть монахини из самых знатных русских семей. Но для этого нужно было сделать обязательный вклад: от 50 до 70 рублей в зависимости от достатка. Действительно, монастырь был очень богат.

Например, при царе Фёдоре Алексеевиче за обителью числилось почти две тысячи дворов, а вотчинные доходы приносили немалые дивиденды. Неудивительно, что для инокинь устраивались роскошные праздничные столы.

Так, в 1697 году на Пасху было куплено: «2 осетра просольных, 2 осетра свежих, во щи 10 тёшек (брюхо осетра или белорыбицы. – Ред.), 25 щук свежих на 4 пуда, 12 судаков, 23 язя, 23 леща, пуд сёмги, 50 пучков вязиги, пуд и 3 фунта чёрной зернистой икры», не говоря уж о других яствах. В монастырском погребе хранился мёд. Из него варили пиво, настаивали на нём водку, куда добавляли заморские специи: гвоздику, бадьян, кардамон, анис.

Вознесенский монастырь служил ещё и своего рода банком, который в любой момент мог предоставить кредит женщинам из царской семьи, причём учёт по этим операциям вёлся чрезвычайно строго. Из сохранившихся документов мы узнаём, что, например, с 1681 по 1697 год «государыня царевна Софья Алексеевна изволила взять 150 рублей». А вот на тётке Петра I, царевне Татьяне Михайловне, числилось 3 рубля, которые она возвратила через два года.
Помимо всего прочего, Вознесенский монастырь стал ещё и усыпальницей женщин великокняжеского и царского рода. Эта традиция началась с самой княгини Евдокии, погребённой на самом почётном месте у южной стены обители в серебряной раке.

В усыпальнице также были захоронены: Анастасия Романова, первая и любимая жена Ивана Грозного, его мать Елена Глинская, Евдокия Стрешнева – вторая жена Михаила Фёдоровича, жёны Алексея Михайловича – Мария Милославская и Наталия Нарышкина, мать Петра I.

Здесь же погребена и византийская принцесса Софья Палеолог, вторая жена великого князя Ивана III. Последней тут похоронена Прасковья Ивановна, родная сестра императрицы Анны Иоанновны, скончавшаяся в 1731 году.

Некрополь Вознесенского монастыря был одним из самых почитаемых мест для русских царей. Перед военными походами государи шли не только в Архангельский собор, но и в Вознесенский монастырь – поклониться праху своих матерей. А на Пасху они приносили к гробницам крашеные яйца – символ Воскресения Христова.


В 1907 году в Вознесенской обители вспоминали её основательницу – княгиню Евдокию. Прошло 500 лет со дня её погребения. Это было одно из последних торжеств в жизни монастыря.

Роковой час пробил в 1929 году. Вознесенский монастырь погиб вместе с Чудовой обителью. Большевики постановили снести древние храмы, очистив место для строительства Военной школы имени ВЦИК. Взорвали их динамитом.

Захоронения чудом спасли сотрудники Оружейной палаты. Тяжёлые белокаменные саркофаги, крышки которых весили по полторы тонны, на руках дотащили до подвод и перевезли в Архангельский собор.

Лишь в 90-е годы началась серьёзнейшая работа по изучению гробниц великих княгинь и цариц. Исследователи пролили свет на многие тайны русского двора. Жили обитательницы Кремля XIV–XVIII веков недолго. Редкое исключение – литовская княжна Софья Витовтовна. Она дожила почти до восьмидесяти.

Благодаря научным исследованиям саркофагов перед нами предстали не только реальные лица из давно ушедшего времени, но даже их удивительные одеяния. К примеру, у одного платья оказались поразительно длинные, почти трёхметровые рукава, присобранные на руке в мелкую складочку.

Ещё мы точно знаем сегодня, чем питались и лечились супруги правителей. Оказывается, лекарства в те времена были крайне опасны для здоровья: их делали на основе ртути, мышьяка, свинца. В качестве косметики выступали те же краски, которыми писали иконы и фрески: свинцовые белила, киноварь.

Иностранцы, посещавшие Москву в XVII веке, писали, что женщины тут раскрашены как куклы, хотя обладают природной красотой и могли бы не злоупотреблять косметикой. Скорее всего, из-за этого у кремлёвских жён были большие проблемы со здоровьем. Первая, горячо любимая жена Ивана Грозного Анастасия Романова-Захарьина ушла из жизни в 27 лет.

Сегодня учёные достоверно установили: Анастасия Романова была отравлена, как и утверждала народная молва: в её останках обнаружено большое количество ртути, которое не могло попасть в организм только через лекарства или косметику. Удивительно, но мать Ивана Грозного Елена Глинская тоже погибла от яда.

Это было доказано с помощью спектрального и химического анализа костных останков и волос. Об отравлении Глинской, правда, и раньше догадывались. Её, молодую красивую литовку, ненавидела старая московская знать. Зато точно стало известно, что Ивана она родила от своего мужа Василия III, а не от любовника, как болтали злые языки. Великую княгиню реабилитировал эксперт-криминалист, специалист в области антропологической реконструкции Сергей Никитин.

Он реконструировал портрет Софьи Палеолог и доказал, что царь Иван IV Грозный – её кровный внук. Сергей Никитин исследовал их черепа методом теневого фотоналожения и пришёл к выводу, что такие совпадения в строении черепа могут быть только у очень близких родственников.

Но не только как усыпальница великих княгинь и цариц был известен Вознесенский монастырь. В нём хранились иконы, поклониться которым приезжали паломники из самых дальних уголков земли Русской.

Святыней монастыря был древнейший образ Божией Матери Одигитрии («Путеводительницы»). По преданию, княгиня Евдокия спасла его из огня во время нашествия Тохтамыша в 1382 году. Во время одного из пожаров XV века эта икона сгорела, и тогда знаменитый иконописец Дионисий написал на обгоревшей доске новый образ Богоматери. В великие праздники эту икону выносили навстречу царю и патриарху, и они прикладывались к ней у ворот обители.

В марте 1918 года после переезда советского правительства в Кремль монастырь был закрыт. Всю церковную утварь и древнейшие реликвии большевики изъяли в пользу государства, многое бесследно исчезло.

Монахиням было приказано покинуть обитель. Последняя настоятельница монастыря игуменья Евгения успела тайно под одеждами вынести святыню – Одигитрию. Но икону позже обнаружили при обыске и отправили в музей.
Вознесенский монастырь простоял в Кремле около шести столетий, но был стёрт с лица земли безбожниками.