Современная молодёжь и не представляет, какое это было радостное событие для советского человека! В те годы не существовало никаких туристических фирм, путёвки распределялись через профсоюзы, и прежде всего мы должны были доказать, что можем достойно представлять Родину за рубежом. Для этого требовалось пройти отборочную комиссию в райкоме комсомола. Не всем давали добро, но мне и моей подруге Вере дали, и вот – ура-ура! – мы едем в Венгрию!

В те времена мало что можно было купить в наших магазинах, потому так и ценились заграничные поездки: ведь там полки просто ломились от изобилия. Но вот беда – обменять на валюту разрешалось не более 330 рублей. И мы с Верой стали думать, как, не нарушая закона, что-нибудь там продать. Узнали, что за границей пользуются спросом наши льняные простыни, которые там стоят в несколько раз дороже, и платят за них валютой.

И вот мы в международном экспрессе с четырьмя новенькими простынями в чемоданах. Этот поезд очень сильно отличался от наших обычных составов: на окнах – красивые занавески, на столе – лампа, на полу – коврик. А главное, постельное бельё! Не застиранные до дыр простыни грязно-серого цвета, а чистые, хорошо отглаженные льняные, очень похожие на те, что лежали у нас в чемоданах.

Но вот под одеяла на наших спальных местах были подложены обычные ситцевые простыни. Нам бы сразу спросить у проводницы об этом, но мы же не знали, чем всё закончится!

Перед конечной станцией проводница обратилась к пассажирам с просьбой сдать постельное бельё. Сдали своё и мы. И вдруг слышим крик:
– А это что такое? Простыни подменили!

В купе вбегает проводница, а в руках у неё – наши ситцевые простыни из-под одеял. Заикаясь от страха, пытаемся объяснить, что у нас были именно эти простыни, но она обрывает нас:
– Я своими руками застилала все постели, этих тряпок у меня не было! Или возвращайте наши простыни, или с вами будут разговаривать в другом месте другие люди!

А из коридора уже слышим мужской голос:
– Та-а-ак! Кто у нас простыни украл?

В купе появляется бригадир поезда. Мы хотим ему сказать, что ничего не воровали, но он только рукой машет:
– Я сам вагон принимал, всё было нормально.

Проводница гнёт своё:
– Я не собираюсь платить из своего кармана!

Видимо, предполагалось, что в этом месте мы должны были произнести:
– Да мы заплатим!

Но мы молчим, так как ничего не воровали и платить нам с подругой не за что. Тут бригадир пошёл в наступление.

– Не признаётесь, значит? Ладно, где руководитель вашей группы?

Из своего купе вышел Игорь Валентинович, наш руководитель.

– В чём дело?
– Ваши девочки подменили простыни, – заявляет бригадир.
– Не может такого быть! – защищает нас руководитель. – Если не верите, можете обыскать их чемоданы. И в мой заодно загляните. Но если ничего не найдёте, тогда… Не обессудьте!

После этих слов Игорь Валентинович многозначительно посмотрел на проводницу и бригадира.

Наступила пауза. Мы с Верой мысленно проклинали день и час, когда решили купить в Москве эти проклятые простыни. Бригадир и проводница соображали, как им выпутаться из щекотливой ситуации. Отказаться от компенсации за «украденное» – значит признаться в афере. А с другой стороны, слишком рискованно лезть в чужие чемоданы, зная, что ничего там не найдут.

Наконец из двух зол они выбрали меньшее и ушли, бормоча себе под нос что-то о наглых пассажирах. А мы с Верой стали медленно возвращаться к жизни…

Игорь Валентинович долго смеялся, глядя на нас, говорил:
– Чего вы так испугались, девчонки? Открыли бы чемоданы, да и всё!

Эх, Игорь Валентинович, если бы вы знали, что в них лежало!

Выпив по глотку коньяка, предложенного нашим руководителем, мы успокоились. А он рассказал, что «украденные» простыни – известный трюк проводников-аферистов. Разыгрывая этот спектакль, они вынуждают пассажиров оплатить пропажу. Цену, конечно, завышают, но перепуганные туристы согласны на всё, лишь бы не доводить дело до скандала. А платить чем? Только валютой. Вот ради неё-то всё и затевалось.

Мы с Верой были счастливы, что выпутались из этой ужасной истории. И только один вопрос не давал нам покоя: почему из всего вагона, из сорока человек, простыни подменили только нам? Мистика какая-то…

Едва оказавшись в гостинице, мы запрятали свои злосчастные простыни на дно чемоданов и даже не пытались их кому-то предлагать. От греха подальше.