Роскошная фига в кармане

Фильму-сказке «Тот самый Мюнхгаузен» в будущем году исполняется тридцать лет. Возраст почтенный, мало картин до него доживают. А интерес зрителей к этой философской и иронической притче, поставленной блистательным режиссёром, не ослабевает.

Комическая фантазия о жизни, любви и смерти знаменитого барона Мюнхгаузена, жившего более двухсот лет назад и ставшего героем многих весёлых преданий, опирается на персонажей и эпизоды знаменитого романа Рудольфа Распе, но, по сути, является самостоятельным произведением. «Мыслящий человек просто обязан время от времени поднимать себя за волосы» – похоже, это и удалось авторам картины.

«Тот самый Мюнхгаузен» начался для Марка Захарова с замечательной пьесы Григория Горина. Его Мюнхгаузен – это мудрый и умелый шут, который вселяет в людей радостную веру в то, что чудеса могут стать реальностью, но встречает непонимание большинства. А люди, которые не вписываются в понятие «большинство», всегда интересовали знаменитого режиссёра.

Фильм «Тот самый Мюнхгаузен» был самой роскошной «фигой в кармане», преподнесённой советской власти Марком Захаровым и Григорием Гориным. Сегодня он воспринимается и как лучший образчик того оригинального эзопова языка, который был выработан интеллигенцией в застойные годы.

Разумеется, там не было и быть не могло никаких антисоветских выпадов. Мюнхгаузен никогда бы не напал на Герцога, не стал бы кого-то обличать и вряд ли бы выехал за пределы родного города с последующей публикацией записок о несовершенстве политической системы и методов правления своего господина.

«Мюнхгаузен» был фильмом для тех, кто оставался в Союзе и даже не думал противодействовать власти. Более того, ироничный барон и не смотрелся бы так эффектно вне конкретного строя, сложившегося в нашей стране.

Барон отнюдь не был символом борьбы. Скорее, он бежал от того, что существовало за окном. В конце концов, что такого, если человек в собственном замке живёт своей частной жизнью? Ну, с Шекспиром переписывается, ну, специальный день в году для любимой женщины открывает, но это тихое фантазёрство вряд ли кому-то могло помешать. Открыл человек форточку подышать, вот и всё. Обычное кухонное диссидентство. Однако само наличие форточки невольно наводит на мысль о том, что в помещении было душно.

Конечно, «Тот самый Мюнхгаузен» никакой не вызов системе. Это красивая, качественная картина с пышными костюмами, с любимыми публикой актёрами. Тем не менее, элегантный персонаж Олега Янковского (актёра с вполне благополучной судьбой) и то самое грустное поколение интеллигентных дворников и сторожей – одной крови. Их способ выживания одинаков: уход от скучной, тупой и несправедливой реальности, – всё равно каким путём.

Как из Кореневой сделали женщину

О том, что барон Мюнхгаузен – не только герой детских сказок, но и реальный человек, писатель Горин узнал лишь тогда, когда сел писать пьесу. Удивился, углубился в историю и выяснил, что жил барон в XVIII веке, в Германии и, может, не прославился бы ничем, если бы в юном возрасте не попал в далёкую и загадочную Россию. Здесь его карьера пошла в гору: он участвовал в русско-турецкой войне, дослужился до ротмистра, получил Грамоту от самой Екатерины Великой.

Материальных благ, впрочем, не нажил, зато вдоволь поскитался по стране. Эти скитания и стали основой для баек, которыми Мюнхгаузен, вернувшись на родину, стал потчевать добропорядочных бюргеров. Дошли они и до ушей учёного и литератора Рудольфа Распе. А спустя два века – до Григория Горина. Взяв рассказы Распе за основу, Горин придумал совсем другую историю.

Байки барона Мюнхгаузена, собранные и опубликованные Распе, современники считали увлекательным чтивом, не более. Характерно, что наибольшее распространение получили издания, адаптированные для детей. Однако со временем отношение к Мюнхгаузену меняется. Из враля и болтуна он превращается в фигуру знаковую, олицетворяющую протест против серого, несправедливого устройства жизни. Истории, с ним случившиеся, приобретают иносказательный характер, чем дальше, тем более актуальный. Лучшего материала, для того чтобы высказаться о своём времени – ничем при этом не рискуя! – Горин вряд ли сумел бы найти.

Пьеса во многом отличается от историй, написанных о Мюнхгаузене писателем Распе. Например, у Горина появляется Марта и связанная с ней сюжетная линия любви барона. В фильме изменений было ещё больше. В горинской пьесе был только Буpгомистp, а в фильме он «раскололся» на двух pазных чиновников – Буpгомистpа и Герцога. И прекрасно, потому что Герцог у Леонида Бpоневого оказался на редкость удачным. А для своего друга детства, Семёна Фарады, драматург придумал роль Главнокомандующего.

В картине собралось целое созвездие актёров. Даже в эпизодах – сплошь звёзды, что уж говорить о главных ролях: Олег Янковский (барон Мюнхгаузен), Инна Чурикова (его бывшая жена Якобина), Елена Коренева (его любимая женщина Марта), Леонид Ярмольник (его сын Феофил), Юрий Катин-Ярцев (слуга Томас), Александр Абдулов (адвокат Рамкопф), Владимир Долинский (Пастор), Леонид Броневой (Герцог), Семён Фарада (Главнокомандующий).

Каждый из них идеально вписался в свою роль, и сложно представить кого-то другого на их месте. Тем не менее, до этого был и другой, не менее органичный состав, правда, театральный.

Пьеса Горина «Самый правдивый», лёгшая в основу фильма, изначально была написана для Театра Советской Армии. Спектакль год шёл на его подмостках и пользовался огромной популярностью. Во многом благодаря актёрским работам Владимира Зельдина и Людмилы Касаткиной, которые играли барона и баронессу Мюнхгаузен. Марту играла Лариса Голубкина.

Логично было пригласить их на главные роли, но Захаров предпочёл другой, более рискованный вариант. «В приглашении Олега Янковского на эту роль был элемент риска, – вспоминает режиссёр. – Он всё-таки сложился как актёр совсем не комедийного толка. Но к чести Олега, в его актёрской палитре нашлись комедийные краски, которые в фильме, в первой части особенно, но и во второй тоже, получили достойное воплощение».

Сам Янковский не устаёт благодарить Захарова за предоставленную возможность сменить амплуа, показать себя в ином, непривычном качестве. Что до Горина, написавшего роль под Зельдина, то он вскоре свыкся с киношным Мюнхгаузеном и никогда их не сравнивал: оба хороши!

Интересно, что худсовет «Мосфильма» категорически отказывался утверждать Янковского. Там говорили, что актёр не подходит по возрасту, так как годится барону в сыновья. Григорий Горин тоже сомневался по поводу Янковского, писал в воспоминаниях: «Он до этого играл прямых, жёстких, волевых людей – волжские характеры, выдающие его происхождение. Я не верил в его барона. Началась работа, он влезал в характер, на наших глазах менялся. Врастал в роль, и явился Мюнхгаузен – умный, ироничный, тонкий. Какая была бы ошибка, возьми мы другого актёра!»

В роль Феофила «вживался» актёр Театра Сатиры Юрий Васильев, но утвердили Леонида Ярмольника. На роль Рамкопфа пробовался мхатовец Сергей Колесников, однако большинство на худсовете проголосовало за Абдулова. Говорили, что хоть в нём и нет иронии, но есть юность, обаяние, на его стороне после «Обыкновенного чуда» симпатии зрителей. Леонида Броневого на роль Герцога утвердили без проб.

Самым мучительным оказался поиск Марты. Рассматривалась кандидатура Татьяны Догилевой. Актриса от природы тёмно-русая, а для проб её покрасили в брюнетку. С тех пор Догилева стала постоянно красить волосы и шутить: «Спасибо Захарову!» Но приёмной комиссии, которая обсуждала кинопробы, она не понравилась: не из той, мол, эпохи и внешне не подходит.

На Марту пробовались Ирина Мазуркевич, Галина Золотарёва и другие. Но тут сделали фотопробу Елены Кореневой, которая худсовету понравилась. Любопытно, что сам Захаров стоял за Догилеву. Сегодня Марк Анатольевич вспоминает: «Скорее всего, я руководствовался соображениями клановости: если на всех ролях – актёры из «Ленкома», то и Марта пусть будет тоже! Но это, как я позже понял, палка о двух концах. Если всех забрать на съёмки, кто ж работать в театре будет?»

В результате взяли Кореневу. С Захаровым у неё быстро установились хорошие отношения, по завершении съёмок он даже пригласил её к себе в театр, но актриса отказалась. Не захотела быть привязанной к театральным подмосткам.

Забавно, что реальный облик Елены Кореневой во время съёмок фильма коренным образом отличался от экранного. Актриса отчаянно хипповала, носила рваные джинсы и короткий «ёжик» на голове. Так что женственный облик Марты, все эти белокурые локоны и кружевные платья – результат чуть ли не титанической работы гримёров и костюмеров.

В кровати с Янковским

Часть съёмок фильма проходила в Германии, но, разумеется, в «социалистической» её части – ГДР. Реальный же Мюнхгаузен жил под Ганновером в городе Боденверден, а это уже ФРГ, куда выезд съёмочной группы был невозможен. Поэтому родной город барона снимали в местечке под названием Вернигероде, имевшем «подлинный» вид и практически не пострадавшем во время войны. В массовке и эпизодах принимали участие немецкие актёры и горожане. В частности, в самой первой сцене, охоте, кроме Янковского и Катина-Ярцева остальными охотниками были немцы. Это заметно ещё и по немецкой артикуляции, не совпадающей с русским дубляжем.

Во время экспедиции в ГДР единственная дама в мужской компании Елена Коренева (Чурикова бывала только наездами) стала объектом обожания самых знаменитых и красивых актёров советского кино. Все они наперебой за ней ухаживали, превратив это в уморительный спектакль. Абдулов и Ярмольник клялись ей в любви, причём Ярмольник даже сделал предложение руки и сердца и, напоровшись на шутливый отказ, тут же заявил, что просто проверял Лену на «слабо», чтобы её «монополизировать».

Как-то раз к Кореневой подошёл загадочно-томный Янковский и вздохнул: «Смогу ли я когда-нибудь гордиться, что имел честь притронуться… испытать… прочувствовать…», после чего двое ассистентов подхватили Елену на руки, принесли в номер к Янковскому и бросили ему на кровать. Но дальше шуток дело не пошло.

Вообще в ГДР работать было непросто. Захаров вспоминает: «Сложно было в финальной сцене. Там появляются немецкие горожане – массовка, состоящая из местных жителей. Они вели себя не так, как хотелось бы, и я понял, что утерял контроль над ситуацией. К тому же ветер подул, мне показалось, что все декорации рассыпаются. Я больше привык в павильоне работать, а не на натурных съёмках. А тут ещё массовка.

И вот тогда я вспомнил все немецкие слова, которые знал по фильмам – штук десять – и на массовку закричал. Что-то там было вроде «нихт, хальт», потом говорил, что отправлю их «нах хаузе», и за счёт этих энергичных воплей мне удалось их как-то вразумить. В это время я слабо представлял, как уложиться в весьма скромный бюджет телевизионной картины, всё было очень сложно, но, видимо, сам факт, что я вдруг заговорил по-немецки, придал мне сил, и всё закончилось благополучно».

По мнению режиссёра, легче всего было снимать сцены, связанные с Леонидом Сергеевичем Броневым. Он так хорошо вжился в психологию номенклатурного работника, что ему почти ничего не надо было подсказывать. Режиссёр и актёр просто обговаривали какие-то детали до съёмок, а потом включалась камера.

Абдулов против немецкого мачо

Как всегда и везде на съёмках случались и чрезвычайные происшествия. К группе был прикреплён немецкий каскадёр, этакий мачо. В перерыве к нему подошёл лихой Абдулов и предложил помериться силами, узнать: у кого сильнее пальцы. Скрестили они указательные пальцы и начали друг на друга напирать. Вдруг раздался хруст, и палец Абдулова оказался неестественно вывернут – он был сломан.

Как потом ругался Захаров! Александру наложили незаметный гипс, с ним он продолжил съёмки. Но на этом его приключения не закончились. Абдулов был очень азартным человеком. Он уговаривал Захарова разрешить ему прыгнуть с четырёхметрового забора без дублёра. Нужно было сделать специальную яму, смягчающую удар о землю, но не сделали. В результате Александр Гаврилович сиганул и повредил ногу.

Был ещё один эпизод, сопряжённый с риском для Янковского, когда его герой лезет по верёвочной лестнице. Режиссёр сначала сам попробовал и ему стало страшно: ступеньки из-под ног уходят, лестница качается… Но Янковский без дублёра и страховки смог подняться на приличную высоту.

В те времена поездка за рубеж, даже в ГДР, была возможностью сделать свой маленький бизнес. Вот как вспоминает об этом Владимир Долинский (Пастор): «Это был мой первый визит за границу. Хотел прикупить западного барахлишка и провёз через таможню полуторалитровую банку икры, но продать её в ГДР не смог. Пришлось всей съёмочной группе есть эту икру деревянными ложками, которые привезли в качестве сувениров. На съёмках мы вообще ели от пуза. В фильме есть эпизод, когда меня, пастора, барон и Якобина усаживают за стол. А на столе – жареная осетрина, копчёное мясо, фрукты! Вначале решили сцену отрепетировать. Я намеренно с утра ничего не ел и накинулся на еду. Захарову понравился мой аппетит, он велел ассистентам заново накрыть стол и скомандовал «Мотор!» А я уже на деликатесы смотреть не могу! Тогда мне дали целлофановый пакет, куда я сплёвывал еду. Так и снимали: камера смотрит на меня – жую, отводится – сплёвываю».


Удивительно, но фильм, полный диссидентских намёков, очень мало пострадал от цензуры. Вырезали только эпизод, когда охотник сидит в гостинице, а окружающие говорят, дескать, мы учимся сейчас по вашим книгам, они представляют огромный интерес. А в это время вся страна изучала «Малую землю» Л.И. Брежнева. Пришлось эпизод вырезать, хотя и было жалко. Зато в картине осталось много других интересных моментов, так как её принимали перед Новым годом, и у начальства было хорошее настроение.
Вспоминает Марк Захаров: «Как ни странно, фильм приняли достаточно безболезненно. Может быть, потому, что, когда мы его сдавали телевизионному начальству, была ещё черновая фонограмма, а в ней далеко не все слова слышны. Картинки им понравились, а особо опасные фразы никто не услышал».
Прошло много лет, но фильм до сих пор остаётся актуальным. Ведь Мюнхгаузен – это человек, говорящий парадоксальную, весёлую правду, в то время, когда жизнь полна бытовой, политической и всякой иной лжи. Если помните, у барона на каждое утро запланирован подвиг. В нашей стране люди каждый день пытаются что-нибудь пережить: зиму, лето, выборы, реформы… Так что уроки «Мюнхгаузена» будут нам полезны ещё долго.