Я родилась в этой деревне, в 1959 году уехала в Среднюю Азию, жила в Фергане до 2000 года. Жили мы хорошо, спокойно, работали, растили детей. Узбеки – народ гостеприимный, они слово «понаехали» не применяли. Мы откладывали деньги на чёрный день, но в один миг всё рухнуло. Все сбережения сгорели, и кому было предъявлять претензии? Горбачёву? Ельцину? Так мы и уехали ни с чем. Жизнь в России началась с нуля.

Женщина может плакать от счастья и от горя, от умиления и от разочарования, от злости, бессилия, унижения… Но плакать из-за популярной оперной арии? Однако у Маши Кайдановой наворачивались слёзы каждый раз, когда слышала, как очередной сладкоголосый тенор с пафосом запевал: «Что наша жизнь? Игра!..» Возлюбленный Маши Игорь Арнаут напевал арию Германа постоянно, перекладывая её на мотивы популярных песенок.

По словам мамы Игоря, у него практически нет друзей. И, конечно, не только из-за сигарет, там вообще характер поганенький. Сам парень жаловался моему мужу, что и с девушками отношения не складываются. Хотя внешне он симпатичный, но излишне упитанный, этакий рыхлый боров. Главное, Игорь вовсе не считает себя халявщиком. Он – суперэкономный. Экономит деньги, заработанные матерью.

Кабинет утопал в цветах. Вместе с букетами с утра поступали поздравительные телеграммы. Формальные, с претензией на сердечность и доверительность, с пожеланиями счастья, удачи, здоровья ей и дочкам. Когда ты богатый и успешный, тебя многие любят и всем ты нужен. А на рабочем столе были аккуратно расставлены фотографии. Вот Оленька прикрывает белокурую головку зонтиком. Наташа в длинном золотистом платье позирует фотографу. Вот они вместе на море.

При записи на приём у меня спросили, есть ли в организме металлические имплантаты, кардиостимулятор, зубные протезы, и я подумала, что будут делать МРТ (потому и согласилась), но ошиблась. Доктор положил на пол две пластины из тонкого металла, попросил встать на них босыми ступнями, на столе появились такие же пластины для ладоней. Потом сказал не двигаться, включил ноутбук – тот стал жужжать и пикать.

Я всегда считала, что эти их компьютеры-телефоны потребляют кучу энергии, постоянно ворчала. А почему? Да потому что мы много платили за свет, и я списывала это на ребят. Счётчики на электричество у нас установлены не в квартирах, а на общей площадке, в коридоре. Мне бы задуматься об этом, но нет… Представьте: ночь, старая седая бабка в ночной одежде крадётся к внукам в комнату и, увидев, что они сидят за компьютером, начинает орать!

К первой приходят сын со снохой, приносят самое необходимое: буханку хлеба, два пакета молока, курицу, 300 граммов кошачьего корма и наполнитель для туалета, всего где-то на 1 тысячу рублей. А бабуля им отдаёт 2,5 тысячи – и попробуй не дай, тогда вообще больше не придут. И так происходит каждую неделю: принесут продуктов на тысячу, а возьмут две с половиной.

Знает почти всё о звёздах российской эстрады. Приходя ко мне в отдел, обсудит всех знаменитостей: и политиков, и актёров, и певцов. Порой я даже не знаю, о ком она говорит, потому как телевизор почти не смотрю, так что мне остаётся только молча кивать. А пару дней назад эта дама, узнав, что я живу за городом, попросила нарвать подорожника. Я привезла ей полпакета, надеюсь, надолго хватит. И практически каждый день на велосипедах приезжают два пацана...

Мы, дамы читающие и любящие литературу, были потрясены не столько фактом воровства, сколько тем, что человек не знал, что «много одинаковых книг» – это разные произведения под одной обложкой.
Отойдя от культурного шока, поинтересовались:
– Что, по-вашему, означают вот эти цифры?
– Да мало ли что! Вот вы образованные, сами знать должны.

Уважаемый Владимир Владимирович! Я родилась в 1962 году в Чечено-Ингушской АССР, но свидетельство о рождении, выданное в городе Гудермесе, было утрачено – архивы сгорели во время войны. С 14 лет работала в Павловском Посаде на камвольном комбинате, стаж 4 года, и есть подтверждающие документы. Трудилась в Чечне на железной дороге, в банке, в типографии 10 лет, но документов нет – тоже сгорели, – и подтвердить стаж не могу.

Сколько же в них зла, ненависти к конкурентам! Правда, с теми, кто им подаёт, ведут себя совсем по-другому. Если человек подаст тысячу, 5 тысяч на всех, они делят между собой, новеньким не дают, хотя жертвователь дал милостыню на всех. Есть там одна Оля, стоит попрошайкой, иногда за подсвечниками ухаживает, прихожане хорошо ей подают. Однажды я видела, как в коридоре парень подал ей тысячу рублей, а она ещё попросила.

И тут парень говорит:
– О! А давай вот эту возьмём. По-моему, мы её брали, хорошая была.
– Давай! – соглашается девушка, но вдруг на секунду задумывается и спрашивает парня: – Точно эту? Уверен?
Тот согласно кивает. Наконец товар выбран. Удовлетворённые, они покидают рыбный отдел, положив себе в тележку пластиковую банку с дешёвым аналогом красной икры...