После школы доця поступила в колледж, а потом и в институт. Родители ею гордились: сами они не имели высшего образования. Папа платил за всё, а потом подробно рассказывал родственникам, сколько отдал денег за учёбу дочечки и сколько ещё предстоит отдать. Но на первом курсе доця бросила институт. Правда, родителям об этом не сказала и продолжала брать у папы деньги на учёбу.

Комната была достаточно меблирована для проживания холостяка: два кухонных пенала (один – для посуды, второй – для книг), двустворчатый фанерный шкаф, обеденный и по совместительству рабочий столик, два табурета, потемневшая тюлевая занавеска на окне и главное – диванчик, на котором в отрочестве спал сын Санька. К такой вот новой жизни я был теперь приговорён, правда, с отсрочкой исполнения: мы заключили нотариальный договор...

Нашлись и шпроты за полцены. Ободрённая успехом Марфа Гавриловна пошла на ряды, которые по привычке называла колхозными. Она подходила к хлопцам и девчатам помоложе и просила взвесить две картофелины. Кто-то взвешивал и называл цену, а кто-то просто совал ей несколько клубней: бери, мол, бабуля, не обеднею. Так килограммчик и набрался. А вот солёные огурцы пришлось покупать за полную цену.

Одни – на работу, чтобы успеть вымыть полы до начала трудового дня в офисах, бутиках, кафе; это небольшая, но спасительная прибавка к пенсии в 6–7 тысяч рублей. Помогает выжить. Другие едут уже к взрослым детям, чтобы отпустить их на работу, а самим заняться внуками: проводить в школу, детский сад или посидеть с ними дома. А попутно наварить щей, купить хлеба, убрать в доме, погладить бельё. Другими словами, порадовать своих кровинушек, измотанных ранним подъёмом...

Я вообще-то девушка впечатлительная. Когда в юности читал «Мифы Древней Греции» Николая Куна, мне всё древнегреческое представлялось величественным, торжественным, гармоничным и прекрасным. Всё-таки великая культура. Колыбель европейской цивилизации. Но когда стал перечитывать древнегреческие мифы из других источников в зрелом возрасте, я ужаснулся. Всё понимаю: миф, архаика, колыбель, культура, архетипы… Но зачем же родному папе серпом коки чикать?

Вкратце их можно описать так: поссорившись со своей первой любовью из-за сущего пустяка, Марина вышла замуж за соседа – как она сама говорит, «назло любимому». А оказалось, что себе. Семейная жизнь складывалась негладко. Супруг оказался не внимательным и заботливым, а упрямым и равнодушным, регулярно выпивал. У Марины руки опустились ещё в молодости, с годами же неудовлетворённость собственной жизнью только росла.

Я посмотрела – правда, лезвием аккуратно нацарапана фамилия. Дальше тётки в три голоса объяснили мне, какие кары ждут того, кто покусится на их карандаши в количестве двух штук. Из сказанного следовало, что человеку после похищения больше не придётся здесь работать, а возможно, и вообще жить. Совсем помешались злые тётки на почве частной собственности на карандаши!

Мы с мамой неправильные – перемигнулись, купили в магазинчике у дома килограммовый брикет мороженого, принесли домой. Положив мороженое в креманки и полив его домашним вареньем (тут мы действительно немного сэкономили), уселись перед телевизором, и было нам хорошо и весело. Конечно, то время не назовёшь лёгким. Я жила в общежитии, на мне был ребёнок, не слишком оплачиваемая работа, плюс учёба в университете...

Я живу в провинциальном белорусском городке, с рабочими местами у нас очень напряжённо. До этого кем только не работала, много училась, жила не только в Белоруссии, но и в России, то есть прилагала все усилия, чтобы реализовать себя как личность. Семь лет была официально нетрудоустроенной, все эти годы искала работу в своём городке. Нигде не брали, и порой надо мной откровенно издевались маленькие начальнички...

Решили с мужем продать однокомнатную квартиру, приватизированную на нас двоих, и купить на юге жильё попросторнее. Опасались чёрных риелторов, о которых писали в прессе и рассказывали по телевидению: они охотились за стариковской недвижимостью, а после подписания документов вывозили бывших владельцев в заброшенные дома и сараи. Стало боязно, да и немолодые мы, многого не понимаем.

В учительской все замерли. Кажется, даже чайник перестал кипеть и от удивления присвистнул. Все знали о трудных жилищных условиях Аллы Викторовны. Она жила с мамой, у которой были две трёхкомнатные квартиры; одну сдавали, чтобы накопить деньги на отдельную жилплощадь для Аллочки, во второй жили сами: Алла Викторовна с ребёнком и мужем и отдельно – мама, хозяйка квадратных метров.

Мы, семиклассники, не можем себе это представить, так не бывает, чтобы костюм бесплатно. Красиво, конечно, врёт наш географ Слива. А у географа костюм, между прочим, потёртый до блеска на локтях, с масляными пятнами на лацканах и мятый, несвежий. В этом костюме Слива преподаёт нам географию уже два года и ещё лет пять будет – нет, даже десять, потому что до коммунизма десять лет осталось, если верить учебникам.