И тогда вдова написала электронное письмо в далёкую непонятную Россию, случайному человеку, то есть мне, и попросила молиться за её грешную душу. А ещё сделать несколько добрых дел, которые она финансирует личными сбережениями – 12 миллионами американских долларов.

...Особых иллюзий на его счёт не питала, как не было и расчёта – не люблю, знаете ли, перемену мест. Просто товарищ оказался умён, остроумен и даже почти красив. К тому же, будучи владельцем преуспевающей компании по созданию образовательных программ, часто бывал в нашем городе. Так что мы не стали откладывать встречу – ближайшая солидная скидка на авиаперелёт до России ускорила наше свидание.

Циферблат из обычной бумаги «Снежинка», распечатан на принтере. Бугрится и идёт волнами. У часовой стрелки указательный кончик цепляет бумагу. У минутной – «попка» царапает стекло. Секундная вообще сикось-накось, гнута в трёх местах и тоже тормозит ход. Как будто злой, неумный, безрукий мальчишка состряпал их на скорую руку: лишь бы отделаться, с садистским удовольствием.

Поговорила она с «покойником». Ну как поговорила? Толком ничего не рассказал, отделался невнятными фразами. Спросил, не изменился ли у неё телефон, и снова исчез. Примерно год она со страхом ждала его звонка, потом успокоилась. Что с ним было и что стало – тайна сия велика есть. Много выдвигалось версий и догадок, а толку? Всё равно ведь не узнаешь. Вышла соседка замуж за второго уже официально.

В наш двор я заехала лишь один раз – чтобы не тащить до подъезда тяжёлый груз. Но зато каждый божий день наблюдаю там парад жлобов на дорогих иномарках. Машины ставят чуть ли не друг на друга, залезают на детскую площадку, прижимаются вплотную к помойке, друг дружку закрывают, оставляя телефоны за лобовым стеклом. Утром через этот парад жлобов я еле протискиваюсь к калитке. Тьфу, смотреть противно!

Из бумажника не пропало ни цента! Потом служащая отеля рассказала моему приятелю, что, как только он убежал на поиски кошелька, ей позвонили и спросили, проживает ли здесь Штефан Бек. Молодой человек, нашедший бумажник Штефана, по банковским карточкам и документам узнал его имя, быстро смекнул, что иностранец наверняка остановился в гостинице неподалёку. И начал обзванивать все ближайшие отели.

У нас на работе одна женщина рассорила весь коллектив! А потом подлизалась к кому надо и стала начальницей. Что же, молодец, только зачем идти по головам? Денег хочется? А нам, москвичам, значит, не хочется? Думаете, мы все жируем? Смею вас обрадовать: многие москвичи не имеют машин, дорогущих квартир и денег на курорты. Но вы-то в это не верите. А что вообще за навязчивая идея окрутить москвича? Девушки, жизнь – не сказка!

Вы усыновили детей совсем маленькими, дали им имена, они носят вашу фамилию. То есть не знают других родителей, кроме вас. Не берусь осуждать их биологических родителей, мне неизвестны причины, побудившие мать отказаться от своего ребёнка, но так лучше и честнее. Благодаря им вы стали мамой. И низкий вам поклон, что смогли воспитать достойных людей. У меня совсем другая ситуация.

О дорогах, развороченных тротуарах даже говорить не хочется. Вот бы всех чиновников пустить по ним пешком или на личном автотранспорте, пусть побудут с народом. На капремонт аварийного жилья, столетних развалюх требуются средства. Мы в таких домах не успеваем соскабливать грибок, откачивать воду из подвалов. С пенсионеров с огромным стажем работы, 40–50 лет, сняли все льготы, как будто мы не работали на благо Кубы, Корвалана, Вьетнама...

За долгие годы моё окружение и я изучили интересы и предпочтения друг друга, а потому с подарками не промахиваемся. В лихолетье 1990-х и в далеко не тучном начале 2000-х у меня выработалась привычка «забивать» подарок. Выглядело это следующим образом. Например, вижу в гостях у подруги незадолго до дня её рождения треснутый заварочный чайник или мелочь в молочном пакете...

В совхозе для них всё было бесплатно. У нас говорили: рабочие воруют, а коммунисты берут. Новые квартиры – им, бесплатные путёвки тоже, их дети учатся за счёт совхоза, совхозные стипендиаты. Мы, рабочие, трудились за копейки, а их родственники получали хорошую зарплату. Наш совхоз разводил пуховых коз, из пуха которых вязали знаменитые оренбургские платки.

Я бы прихватила такой подарок, если бы отправлялась с миссионерской миссией в Африку. Там муха цеце, голод, и чтобы младший член семьи получил право носить трусы, придётся ждать, когда самый старший двинет кони. Тогда трусы перейдут по наследству. Но наш бывший соотечественник, всё же ориентирующийся в обстановке в СНГ, едет к москвичке – и тащит с собой какие-то шмотки?