Никогда не вступаю в дискуссии о «понаехавших», потому что это сказка про белого бычка, но в свой адрес иногда слышу колкости. Нисколько не стремлюсь затронуть чувства моих добрых многомиллионных соседей, но позволю себе высказаться об отдельных гражданах и их суждениях.

И вот, приодевшись и причепурившись, я в приподнятом настроении явилась на встречу. Думала, мы с ней будем вдвоём, поболтаем за жизнь, может быть, она предложит мне хорошее место. Но на подходе к столику летнего кафе увидела, что подружка сидит в компании нескольких человек, один из которых мне знаком. Внутренний протест изменил моё настроение, и я села за столик, уже заранее готовая ответить на все предложения «нет». Объясню почему.

Мы нашли одно видео. На нём выступал тип в кроличьей шапке и шубе, он был похож на оперного певца. Тип утверждал, что нет бизнеса выгоднее, чем кролиководство. Демонстрировал огромные участки, заставленные кроличьими клетками. Там всё было автоматическое – поилки, кормилки и туалеты. Всё приносило прибыль – мясо, шкура, даже отходы кроличьей жизнедеятельности. Секрет успеха таился именно в чудо-клетках – на них коммерсант, судя по всему, и зарабатывал. Но мы попались.

Потом у нас сформировался костяк из четырёх подруг, и не было особого перекоса: мол, к одной всегда ходим, а к другой никогда. Кормились-угощались друг у дружки поровну. Со временем подруги менялись, а образ жизни оставался прежним: сегодня у одной пообедаем, завтра у другой, послезавтра у третьей. Потом начали ходить в разные общественные места, платили вскладчину или по очереди – сегодня у тебя денег нет, а завтра у меня. Но какого-нибудь «постоянного халявщика» в нашей компании никогда не было. И этой дружбе уже 25 лет.

На следующий день Дима попросил одного из алкашей, и тот привёз его ко мне. Тут я испытала ещё один шок: мужчина запущенный, без зубов, плачет. Сразу решила: заберу. А когда съездила и посмотрела, где он жил, только укрепилась в своём решении. Разве можно так издеваться над человеком, содержать его в таких страшных условиях? Даже не знаю, чем его кормили, со стола, наверное, бросали то, что не доели. Ну да бог им судья. Я перевезла Диму к себе, начали решать его проблемы.

И вообще удобно. Нам нужно было сухое дерево убрать. Если бы обратились в специальную компанию, пришлось бы выложить полпенсии, не меньше, а Дусины бойцы за два часа всё сделали, ещё и ствол на дрова распилили. Так соседка даже денег не взяла, попросила только перевязочный материал купить: вата, бинты. Эти обормоты вечно в какие-нибудь неприятности влипают, ходят с битыми физиономиями, а Дуся их лечит... Так, я раскатываю тесто, ты лепишь, – скомандовала мама.

Правда, смущало, что зарплата намного меньше обещанного и что трудовой договор в одном экземпляре, да и тот лежит в отделе кадров. Ну я-то пенсионерка и работать пришла скорее из любопытства, чем из необходимости. Но и тут обидно – оформили меня «в белую», значит, доплат от государства не получу. А полученная на руки зарплата за вычетом подоходного налога ну никак не компенсировала мои издержки.

Пользы от этих мыслей Рашиду было никакой, а навредить они могли. И навредили. Они-то, звёзды, перед которыми он сознавал свою незначительность, и навели его на мысль совершить грабёж. Не кошелёк умыкнуть, не картошки с чужого огорода натырить, а самый настоящий разбой, звон от которого на долгие годы оглушит всю округу, – ограбить инкассаторскую машину. От неожиданности Рашид привстал с раскладушки.

На волне самоизоляции в интернете появилась группа «Честный кастинг», где по заданию известных режиссёров актёры могли записать видеопробу. Не все это любят и умеют, но куда же деваться, время диктует свои законы. Я тоже поддалась этой авантюре. Знаменитый монолог Олега Янковского из «Мюнхгаузена» – «Улыбайтесь, господа, улыбайтесь» – прочитала, лёжа в постели в образе смертельно больной тёти, которая прощается с любимыми кошками. Плакала сильно, но светло и жизнеутверждающе.

Объявили посадку. В те времена авиапассажиров возили в таких прицепных вагончиках тягачами «ЗиЛ». Довезли по кругу до самолёта, мы собрались у трапа, а в салон почему-то не пускают. Но мне-то уже надо, причём срочно! Здесь нужно сказать, что, хотя нас и везли в вагончике, самолёт стоял всего метрах в пятидесяти от аэровокзала. И я решился – рванул к зданию. Слышу – ребята кричат. Оглянулся – запускают. Рванул обратно. Влетел в салон, плюхнулся на место.

А мне из еды почему-то привозят полбатона хлеба, который, кстати, сами же и съедают. Я уже молчу, что племяннице даже шоколадку не привезут. То есть получается: я гостей встреть, накорми, забей кальян, накури, дай халат, тапочки, мочалку, полотенце, спать уложи. А они подышат свежим воздухом, вздохнут: какая красота! И уедут. Причём это люди, которые до копейки высчитывают свои блюда в общем чеке.

А ведь с дядей Лёшей Игорёк неплохо скорешился. А он ушёл, не выдержал выноса мозга. На прощание присел перед Игорьком, взъерошил колючий кустик вихорка. И, как взрослому, задумчиво сказал, что это не жизнь, а перебежки по минному полю. Пробежал, скатился в дымящуюся воронку с бьющимся сердцем: вроде пронесло. Подхватился – и до следующей воронки.