Как в других городах и весях, не знаю, но в нашем городке отношение к человеку напрямую зависит от того, каким автомобилем он владеет. То есть марка машины и её стоимость определяют ваш статус: чем дороже и круче тачка, тем больше уважения к её владельцу, и тут совершенно не играют роли человеческие качества. Недавно на нашей улице я попытался заговорить с одним мужиком, с которым уже давно живём недалеко друг от друга.

Три года назад меня сократили на работе, долго искала новое место, но так и не смогла найти ничего подходящего. Сначала это угнетало, но потом поняла, что мне нравится мой статус домохозяйки. Нравится, что никуда не надо рано вставать, торопиться. Кроме домашних дел, походов по магазинам, остаётся много свободного времени, которое я могу посвятить себе и общению с близкими – сыном, мужем.

Например, зашла в супермаркет за куриными окорочками. Мясной отдел большой, продавщица занята своими делами, что-то раскладывает, на меня ноль внимания. Жду несколько минут, потом начинаю звать, прошу обслужить – никакой реакции. Появляется мужчина-покупатель и спрашивает, давно ли я жду продавца. Тут же волшебным образом продавщица из равнодушной тётки превращается в фею, проплывает белым лебедем мимо меня к мужчине и, улыбаясь во весь рот...

После развода покуролесил года два и влюбился. Аня – девушка с ребёнком, дважды разведённая. Я познакомился с ней, когда она едва успела подать на развод со вторым мужем. Она даже не спала со мной, пока не получила свидетельство о разводе (а это длилось почти месяц), говорила – неэтично. В самом начале отношений Аня привлекла тем, что не вешалась мне на шею, не названивала, а сама могла запросто отменить встречу, то есть всегда я под неё подстраивался.

На курс красивой походки меня затащила Эльза. Я с ней познакомилась в «Энергосбыте». Из пяти операторских окошек, как всегда, работало одно. В вестибюле тяжёлым питоном змеилась сонная очередь. Недалеко от меня худощавая седая женщина с озорным девчоночьим хвостиком проделывала странные телодвижения. Под музыку, судя по торчащим из ушей проводкам. Трепетала руками, как крыльями, выписывала ногами полукружия.

У меня небольшой магазин цветов. В интернете на сайте рабочих вакансий нашёл двух продавщиц-флористок на мартовские дни. Отобрал из полутора десятков желающих, увидел, как они собирают букеты: быстро, красиво. Разговаривают интеллигентно, немного выделываясь. Одной 27, другая – пятидесятилетка, любящая рассказывать о сыне Глебушке. Обе из Питера.

И вот как-то ехала на дачу и на платформе встретила знакомого художника – недолго работал у нас оформителем. Разговорились. Он тоже овдовел, есть две взрослые дочери. Оказалось, наши девятиэтажки стоят друг напротив друга. Заядлый грибник, как и мой покойный муж. Пригласил меня поехать с ним на «тихую охоту». Отказалась: на даче день полива, и ещё хотела накопать свежей картошки. В тот год был большой урожай огурцов, и я иногда продавала овощи и зелень.

Понятие красоты опорочено, исковеркано и возмутительно перевёрнуто с ног на голову. Но когда-нибудь вернутся классические, как у Нины, каноны красоты. И праправнуки не поверят, что женщины в XXI веке безжалостно и добровольно себя уродовали, как дикари африканского племени: делали заячью губу, задирая её кверху и разрезая посередине, вводили в неё из шприцев желе, чтобы рот был толстым. Коптились в соляриях дочерна...

Мы по-прежнему честно работали, только теперь за свой труд не получали ни копейки. Отсутствие заработной платы нам объяснили тем, что кассир украл все деньги и скрылся в неизвестном направлении. В конце концов наш трест лопнул. Через какое-то время я случайно увидела нашего кассира в другом городе, на автобусной остановке. На вопрос, где наши деньги, тот ответил, что они у прораба и начальника стройки, а он тут ни при чём.

Павлик Скоробогач был родным племянником директора их завода Романа Романовича и его непроходящей головной болью. Он бесконечно попадал то в неприятные, то в опасные, то в грязные истории. А Роман Романович, пообещавший рано умершей сестре, что не бросит мальчика на произвол судьбы, его самоотверженно вытаскивал. Кое-как дотянув племянника до диплома, порекомендовал его приятелю и наконец-то вздохнул с облегчением.

В пригородной электричке нашла золотую подвеску. А через неделю меня обворовали на работе, и стоимость украденного кратно превышала стоимость найденной вещицы. Потом нашла золотой браслет. И вскоре сломала ногу: сложный перелом, больничный на полгода. На крыльце одного из ночных клубов нашего города нашла дорогую мужскую печатку, тоже золотую. И тут же за это поплатилась: рядовая плановая операция принесла осложнения.

Сегодня пишу отзыв на заметку Галины Плущевской «Господи, как рыдала мама!» (№16). В ней говорится о том, как пожилая женщина к юбилею сына отправила посылку из Израиля в Россию, а та из-за халатности почтовых работников вовремя не дошла, провалялась где-то. Мой же рассказ можно было бы назвать «Господи, какие крохоборы работают в ведомстве «Почта России»!». Также подойдёт и другой заголовок: «Странные вещи». Вы поймёте, почему.