В общем, уйдёшь сыт, пьян и с носом в табаке. Знающие люди приходили в последний день выставки с чемоданчиками на колёсиках. Ведь ясно, что иностранцы свои сокровища обратно не повезут, а будут задаром раздавать. На очередной выставке «Продэкспо» мне не повезло – определили работать на стенд с экологическими продуктами: гречка, горох, чечевица, овёс и прочая ерунда, которая в Италии продаётся исключительно в аптеках.

Народу собиралось много, ведь днём жарко, а вечером все на улице. Местный любимчик Серёжка Сафонов пел: «Вот новый поворот». Очень прочувствованно исполнял, до мурашек. А зимой танцы устраивали в Доме культуры имени Ивко – это фамилия первого председателя местного колхоза. Большой ДК, внутри вместительный зал, там шли концерты, спектакли под руководством совхозного начальства, а впоследствии – моей однокашницы Любы Кожуховой, директора Дома культуры.

Вглядитесь! Он даже рабочую спецовку не снял, сидит и тупо ест. И глаза у него пустые, и под ними красные тени. И к макаронам у него нет ни котлеты, ни мяса, ни даже жареного хека. Пролетарий давится пустыми макаронами, а капиталисты, которые его эксплуатируют, жрут ананасы и рябчиков. Вглядитесь! Человек жрёт пустые макароны, у него пустая, чёрная жизнь, из которой нет выхода. Всё, что у него есть, – это его фабрика и тарелка макарон.

В целом преподаватели вполне спокойно относились к длинноволосым парням, однако среди них встречались и совсем нетерпимые товарищи. Например, препод, который вёл историю КПСС. Этот тип сразу предупредил «волосатиков», что хотя он не имеет права выгонять с лекции личностей, «преклоняющихся перед ложными ценностями Запада», но ни один длинноволосый студент экзамен ему никогда не сдаст. Пусть даже не надеется!

Посмотрели налево и ахнули. Перед нами как на ладони простиралась маленькая деревушка, которую разделяет та самая маленькая речка. Вся она утопала в зелени, но каждый дом виден, каждая труба и каждое окно. Я искал взглядом домик, который встретился нам первым, на повороте. Казалось, он единственный из семи домов выглядел крепким и ухоженным. Но когда мы подъехали к нему, убедились, что время беспощадно его разрушает...

Но, собираясь на важный почти международный семинар, даже не стала доставать их из шкафа. Стоит лето, синоптики клянутся, что на всей территории страны жара и вселенская сушь. Потому набила чемодан летними нарядами. Лишь в последний момент, когда под окнами просигналило вызванное такси, вытащила любимые штаны и, воровато оглянувшись, сунула их в сумку. «В конце концов, не так уж много места они занимают, – убеждала я себя, – и к кожаному пиджаку, который приготовила на прохладный вечер, вполне пойдут.

Пришлось сознаться. Он сказал: «Я тебя встречу в Москве!» Ага, думаю, как же. Рассказала подружке, та промолчала – тоже не поверила. Сели в купе. С нами ехали бабушка и молодой парень-молдаванин, возвращавшийся домой из Сибири, с заработков. Я молоденькая, хорошенькая, задорная, хохотушка и в разговоре не боязливая. Начал этот парень оказывать мне знаки внимания, причём навязчивые такие, деревенские, – угощал, звал в тамбур, хватал за руки.

Олеся с Андрюхой, а также с главным достижением их творческого союза – сыном Ванькой, несколько лет назад перебрались в Лондон. Поучаствовать в праздновании их юбилея я могла только виртуально, по скайпу. И вдруг на третьем тосте осознала: «Минуточку, молодожёны, ведь и у нас с Серёгой могла быть в этом году серебряная свадьба!» Я нашла страничку бывшего мужа-однокурсника в соцсетях и написала ему сообщение: «Дорогой мой мальчик, поздравляю тебя с нашей серебряной свадьбой!»

Наташа вышла в Россоши, мы открыли пиво и скоро забыли о нашей меркантильной попутчице. А вспомнилась мне эта история только сегодня. Говорят, что у нас общество потребления – но оно же не с неба свалилось, проросло на нашей советской почве. И эти четыре девчонки были, как я сейчас понимаю, младшей группой детского сада этого самого общества.

Оказалось, кроме прочих товаров, купили совершенно одинаковые платья. И это притом что в магазине огромнейший выбор нарядов разных фасонов и расцветки, но мы независимо друг от друга выбрали одинаковые! Однако нисколько из-за этого не расстроились, немножко похихикали над таким совпадением вкусов и принялись мерить обновки, в магазине-то примеряли впопыхах.

Раньше я думал, что Виталик – обычный алкаш, но ошибался. Он никогда не стреляет денег, хотя от угощения не отказывается, а вот «поговорить за жизнь» обожает. У него поджарое тело, словно у бродячего кота. Оказалось, Виталик всю жизнь был уличным физкультурником и только лет десять назад окончательно переместился на скамейку запасных. Но, в отличие от классических скамеечных пьянчужек, сосед до сих пор любит пользоваться уличными тренажёрами.

После зачисления в институт нас, первокурсников, отправили на картошку. У колхоза картофельных полей много, нас – тоже. Мне тогда запомнились второкурсники ГСП – элита геологического факультета. «Геологическая съёмка и поиски» – самая романтическая специальность, которую в те годы только можно было вообразить. Чтобы поступить на ГСП, требовался очень высокий проходной балл, поэтому гээспэшники считались умнее других.