Озаботилась – мало ли что случится, останется он один необученным. В Сбер, что находится на углу нашего дома, не знает, как войти. Вчера повела мужа знакомиться с процессом оплаты. Отправила его в кассу, здесь почти не бывает очереди, жильцы дома пользуются электронной формой. В следующий раз ещё повторю для закрепления. Намедни собралась приготовить куриные котлеты с манкой, а лука нет. Отправила благоверного в магазин – начал упираться, мол, боится электронных весов в овощном отделе. Прикрикнула: ты что, стыдоба какая!

У Юльки глаз намётанный. Её племянник Ромка в 17 лет стал сиротой и закайфовал в двухкомнатной квартире. Приходили друзья, веселились. Всё шло нормально, пока один из приятелей не устроил на Роминой жилплощади наркотический «схрон». Так Юлин племянник загремел на восемь лет за хранение запрещённых веществ. Впрочем, Роме повезло: за примерное поведение его определили на работу в тюремную библиотеку, а потом условно-досрочно освободили.

Гуляем по городу, впереди идёт молодая девушка в военной форме. Обгоняем её и вдруг видим, что она передвигается с белой тростью. В голове не укладывается: военнослужащая армии Израиля – и слепая! Если бы девушка нас видела, нам, наверное, стало бы очень стыдно, такими изумлёнными глазами мы смотрели на неё. Пришли домой, позвонили племяннице, которая тоже служила в израильской армии. Спросили, кого мы встретили.

Так попадать в смешные и странные ситуации могу только я. Расскажу давнюю историю из студенческих лет. Я возвращалась в общежитие после учёбы, время было не позднее, но тёмное – глубокая осень. Район страшный, в одиночку по нему не ходили, но так сложилось, что я шла одна. Думала, пронесёт. Не пронесло. В ста метрах от порога общаги на меня напал мужик, явно жаждавший всего сразу. Набросился, повалил и пытался совершить страшное. Я впала в ступор, ничего не понимала, а потом прорвало. Нормальная женщина в такой ситуации будет кричать, брыкаться, а я-то ненормальная, потому начала ржать. Извините, другое слово не подходит. На мне рвут одежду, а я хохочу во всё горло.

Звоню хозяину квартиры, но он тоже растерян и не предлагает никаких вариантов, как мне попасть в жилище. От уныния хочется лечь на коврик у двери и сделать вид, будто это происходит не со мной. Но тут на грохот молотка выходит сосед и буднично интересуется: вам помочь сломать дверь? Нет, говорю, ломать дверь не хочу, а хочу попасть в квартиру, при этом всё оставив в целости. И вот этот замечательный молодой мужчина выносит из своей квартиры всякие непонятные инструменты и оперативно лечит наш больной замок. Шум стоит на всю парадную.

Догадываюсь, откуда взялись такие мысли в голове подростка, – сказывается влияние родной тёти. К тому же дочкины друзья тоже записываются в волонтёры. Вообще-то все они уже состоят в Юнармии. Дочь от этого в восторге: там её увидели, оценили, приняли. Сейчас к «Зарнице» готовятся. Смотрю на Анюту и поражаюсь: какая у неё насыщенная жизнь! У меня в её возрасте даже близко ничего подобного не было. Мы учились сами по себе и досуг тоже организовывали самостоятельно – преимущественно в подъездах.

В одной из неофициальных церквей, где все пляшут и бьют в барабаны, руководитель изобрёл «потребительскую корзинку», куда все желающие могут приносить непортящиеся продукты для бедных. Только самовольно оттуда ничего не возьмёшь: два раза в месяц продуктовые наборы выдаёт ответственное лицо. Но как узнать, кто действительно нуждается, а кто всего лишь падок на дармовщину? В модной церкви паства большая, и для эффективного управления есть «домашние группы», «твоя вторая семья». Обо всех своих проблемах ты обязан докладывать, чтобы за тебя молились.

Сын очень спокойный парень, интроверт, давно учится самостоятельно. Во многих вопросах я за него спокойна и никак не контролирую. В 17 лет – нормально хотеть жить отдельно от родителей, но всё равно у меня на душе скребут кошки. Он давно тяготеет к уединению. На учёбу у него уходит два-три часа в день, а в последнее время сын вообще замкнулся, друзей в Сочи так и не нашёл. Уже два года находится на домашнем обучении, но все дополнительные занятия бросил. Я не вмешиваюсь, более того, сын пресекает все мои попытки узнать, как дела с учёбой.

Даже на свадьбу подруги надела страшную мешковатую юбку и блузку, строгую, но уж совсем простенькую. Я видела фото, приятельница нелепо смотрелась среди гостей. Но считает, что была одета торжественно и со вкусом. У меня ещё есть подружка детства. Вечно ей всё не нравится, мне порой кажется, что она получает удовольствие, когда высмеивает всех и вся. И только меня ей неинтересно критиковать. Она разоряется, пыжится, потом плюёт с досады – «тебе бесполезно говорить».

Мужчина сразу бросился помогать нам с чемоданами, и мы, жутко уставшие, с удовольствием разместились в его старенькой иномарке. Дальше – снова быстрая езда уже по территории Абхазии, по извилистой каменистой дороге вверх, в кромешной темноте, только изредка за заборами мелькали одинокие огни. Наконец въехали во двор дома, в котором собирались прожить ближайшие три недели. Нас заселили в маленькую только что отремонтированную комнату в мансарде. Из окна открывался вид на море, вздыхавшее внизу.

Я тоже бываю недовольна молодёжью, только не всей сразу, а отдельными личностями. Например, меня страшно раздражают громкие звуки из окон какого-нибудь «ведра на колёсах»: старая «девятка» без глушителя летит, ревёт, из открытых окон орёт музыка. Понятно – молодой человек горд своей первой машиной и желает показать, какой он крутой водитель. Очень хочется ему сказать: сейчас даже в деревне так не ездят, сделай музыку тише. И если на дороге слышно издалека, за квартал, значит, едет юнец в старом авто.

Волга в Калинине не так широка, но ветру хватало и этого пространства, чтобы разгуляться. И с раннего утра на набережной плескались и хлопали флаги, усиливая и без того радостное настроение туристов, заполнявших теплоходное нутро со множеством кают, коридоров, переходов, лестниц, трапов, ведущих на верхние палубы и в трюм, к каютам второго класса. Потом заиграла бодрая музыка, теплоход, сияющий белизной, как айсберг, медленно отчалил, провожающие и отплывающие дружно замахали руками, и в воздухе повисло трепетное мелькание, как бывает, если из-под ног взлетала стая голубей.