Уже маленькой я хотела уйти из дома, мечтала отправиться жить к маминой подруге: у той были две свои дочки, мы дружили семьями. Как это часто бывает у друзей, в гостях меня баловали, а тех девочек привечали у нас. И вот мама отказалась купить мне какую-то ерунду. Со мной случилась великая истерика, я демонстративно начала собираться, чтобы уйти жить к тёте Шуре.

Ленка шлёпает резиновыми балетками по земле. В «резинках» жарко, а в тапках противно. Тапки впитывают пыль, и ногам становится щекотно и колко, хочется сполоснуться, но мыться можно только после арбузов. Господи, сколько раз она повторила сегодня это ненавистное слово – «арбуз»? Их с сестрой задача – снять с молодых побегов тяжёлую ссохшуюся корку. Но делать это нужно ювелирно.

На базаре весело, здесь продают надувные шарики с пищалкой «уйди-уйди», пластмассовых зверушек, изумительные пирожки с ливером – три копейки штука! – газировку с сиропом; играют в лянгу – подкидывают, выворачивая ногу, меховой лоскут, утяжелённый кусочком свинца. Шум, гам, толчея. Страшно хекая, рубит мясо дядя Вася Поздеев по прозвищу Партизан. Он и в самом деле партизанил в белорусских лесах; говорят, ему ничего не стоит убить кулаком.

Вволю насмотревшись на закурившего вонючую трубку Сергея, на листавшего у причальных мостков книжку Саню, обнюхав сумку лесничего и мои тапки, он остался недоволен. Все эти обновки никак не могли помочь нам в жизни, ни тем более в работе, а скорее помешали бы, путаясь в руках и ногах. Возможно даже, Натан представил себя на нашем месте, лежащим в траве с трубкой в зубах, с сумкой на боку, в тапочках и, вместо того чтобы охотиться на птичек и клянчить рыбу, листающим книжку.

Можно было озлобиться на всю молодёжь, которая не уважает старших и плевать на нас хотела, не вынимая наушники из ушей. Некоторые мои сверстники так и говорят, а многие и вовсе считают: нынешнее поколение молодых людей потеряно безвозвратно, потому что большинство из них – безнадёжные хамы. Но я знаю, что это не так. Добираться до работы мне приходится на общественном транспорте.

Деньги мне были нужны очень давно, всего один раз. Я вовсе не хотела запирать «злато» в сундуки и, как Скупой рыцарь, чахнуть над ним, по ночам сладострастно пересыпая из ладони в ладонь. У меня выходила первая книга. Не хватало самой малости. И я бестактно намекнула гостьям на это обстоятельство, скинуться хотя бы по чуть-чуть. Их энтузиазм как-то сразу угас, и щебетание «Что тебе подарить?» утихло.

В других местах венки висят на деревьях или прикручены к вбитым в землю столбам. Я не пойму: к чему это кладбище на обочине? Зачем людям, пришедшим отдыхать, смотреть на обелиски? Это твоё личное горе, оно, естественно, не забудется, но зачем превращать дороги в кладбища? Водители отвлекаются, даже могут совершить роковую ошибку.

С некоторых пор, если просишь Полину помочь по дому, сразу начинаются психоз и скандал. В ответ на простые просьбы вымыть посуду, навести порядок в своей комнате ответ всегда один: «Достали вы меня!» Конечно, достали. Отвлекли от лежания на диване. Твари бессердечные, что уж там. При этом Полина сама часто не понимает, чего хочет. Вроде бы пытается общаться и даже участвовать в домашней жизни, но всего боится.

Этот магазин я вообще-то обхожу десятой дорогой, нет у меня нефтяной скважины, чтобы покупать шарфики за триста долларов. Но тут для одного важного мероприятия понадобилась красивая блузка, и я, обойдя с десяток торговых точек и не найдя ничего подходящего, завернула с горя в «Эм Эс Бьюти». И прямо с порога уткнулась в очаровательную шёлковую блузку шоколадного цвета с миленькими защипами и оригинальным воротничком. В общем, умереть – не встать.

Стали вспоминаться легенды, приписывающие этим местам славу французской Атлантиды. Были, мол, здесь когда-то античные города с роскошными дворцами. Однажды случилось землетрясение, и всё это богатство поглотила морская пучина. Остался только маленький кусочек суши – остров Ре, населённый душами тех, чьи тела давно лежат в чёрных глубинах. Может быть, самое время взять мел, очертить круг и дожидаться первых петухов?

Эх, если бы я устроилась в Молодёжном центре, с радостью согласилась бы стать даже подсобным рабочим, ничего предосудительного в этом занятии не вижу. Облагораживала бы город, красила заборы, бордюры, ухаживала за клумбами. Это ли не счастье для подростка? Ага, размечталась! Кому я только не говорила о своих мыслях насчёт работы на воздухе, все только ухмылялись: «Ага-ага! Езжай-ка на дачу родителям помогать, работница».

Первый стол – самый сдержанный, воспитанный. Звучат правильные слова, короткие, но важные воспоминания, обдуманные тосты. Одноклассники хорошо закусывают, хвалят стряпню, сидят на определённых местах. После танцев «хатки» начинают ломаться. Теперь главное – успеть сфотографироваться, потому что потом всех в кучу не соберёшь. Тем более что приглашённый учитель, как правило, уходит во время танцев.